Неточные совпадения
Чувство бесконечного отвращения, начинавшее давить и мутить его сердце еще в то время, как он только шел к старухе, достигло теперь такого размера и так ярко выяснилось, что он не знал, куда деться от
тоски своей.
Раскольников взял газету и мельком взглянул на свою статью. Как ни противоречило это его положению и состоянию, но он ощутил то странное и язвительно-сладкое
чувство, какое испытывает автор, в первый раз видящий себя напечатанным, к тому же и двадцать три года сказались. Это продолжалось одно мгновение. Прочитав несколько строк, он нахмурился, и страшная
тоска сжала его сердце. Вся его душевная борьба последних месяцев напомнилась ему разом. С отвращением и досадой отбросил он статью на стол.
— Оттого, что вы сами мне сказали, что скучаете только тогда, когда ваш порядок нарушается. Вы так непогрешительно правильно устроили вашу жизнь, что в ней не может быть места ни скуке, ни
тоске… никаким тяжелым
чувствам.
— Мы обязаны этим реализму, он охладил жизнь, приплюснул людей к земле. Зеленая
тоска и плесень всяких этих сборников реалистической литературы — сделала людей духовно нищими. Необходимо возвратить человека к самому себе, к источнику глубоких
чувств, великих вдохновений…
От этого у Тушина, тихо, пока украдкой от него самого, теплился, сквозь горе, сквозь этот хаос
чувств,
тоски, оскорблений — слабый луч надежды, не на прежнее, конечно, полное, громадное счастье взаимности, но на счастье не совсем терять Веру из виду, удержать за собой навсегда ее дружбу и вдалеке когда-нибудь, со временем, усилить ее покойную, прочную симпатию к себе и… и…
Нехлюдов вспомнил всё, что он видел вчера, дожидаясь в сенях, и понял, что наказание происходило именно в то время, как он дожидался, и на него с особенной силой нашло то смешанное
чувство любопытства,
тоски, недоумения и нравственной, переходящей почти в физическую, тошноты, которое и прежде, но никогда с такой силой не охватывало его.
Привалов плохо понимал, что говорила с ним Марья Степановна, и с
чувством подавленной
тоски смотрел кругом.
«Если ты действительно любишь ее, — шептал ему внутренний голос, — то полюбишь и его, потому что она счастлива с ним, потому что она любит его…» Гнетущее
чувство смертной
тоски сжимало его сердце, и он подолгу не спал по ночам, тысячу раз передумывая одно и то же.
Иногда случается, что горы и лес имеют привлекательный и веселый вид. Так, кажется, и остался бы среди них навсегда. Иногда, наоборот, горы кажутся угрюмыми, дикими. И странное дело!
Чувство это не бывает личным, субъективным, оно всегда является общим для всех людей в отряде. Я много раз проверял себя и всегда убеждался, что это так. То же было и теперь. В окружающей нас обстановке чувствовалась какая-то
тоска, было что-то жуткое и неприятное, и это жуткое и тоскливое понималось всеми одинаково.
И вот я, двадцатилетний малый, очутился с тринадцатилетней девочкой на руках! В первые дни после смерти отца, при одном звуке моего голоса, ее била лихорадка, ласки мои повергали ее в
тоску, и только понемногу, исподволь, привыкла она ко мне. Правда, потом, когда она убедилась, что я точно признаю ее за сестру и полюбил ее, как сестру, она страстно ко мне привязалась: у ней ни одно
чувство не бывает вполовину.
— Друг мой, я скажу тебе правду; может, это самолюбие, эгоизм, сумасшествие, но я чувствую, вижу, что не могу развлечь тебя; тебе скучно, — я понимаю это, я оправдываю тебя, но мне больно, больно, и я плачу. Я знаю, что ты меня любишь, что тебе меня жаль, но ты не знаешь, откуда у тебя
тоска, откуда это
чувство пустоты, ты чувствуешь бедность твоей жизни — и в самом деле, что я могу сделать для тебя?
Переломить, подавить, скрыть это
чувство можно; но надобно знать, чего это стоит; я вышел из дома с черной
тоской. Не таков был я, отправляясь шесть лет перед тем с полицмейстером Миллером в Пречистенскую часть.
И вот эту-то досаду, этот строптивый крик нетерпения, эту
тоску по свободной деятельности,
чувство цепей на ногах — Natalie приняла иначе.
Не из суетного
чувства выписал я эти строки, а потому, что они мне очень дороги. За эти юношеские призывы и юношескую любовь, за эту возбужденную в них
тоску можно было примириться с девятимесячной тюрьмой и трехлетней жизнию в Вятке.
Я не знаю, почему дают какой-то монополь воспоминаниям первой любви над воспоминаниями молодой дружбы. Первая любовь потому так благоуханна, что она забывает различие полов, что она — страстная дружба. С своей стороны, дружба между юношами имеет всю горячность любви и весь ее характер: та же застенчивая боязнь касаться словом своих
чувств, то же недоверие к себе, безусловная преданность, та же мучительная
тоска разлуки и то же ревнивое желание исключительности.
Тоска направлена к высшему миру и сопровождается
чувством ничтожества, пустоты, тленности этого мира.
Устенька навсегда сохранила в своей памяти этот решительный зимний день, когда отец отправился с ней к Стабровским. Старуха нянька ревела еще с вечера, оплакивая свою воспитанницу, как покойницу. Она только и повторяла, что Тарас Семеныч рехнулся и хочет обасурманить родную дочь. Эти причитания навели на девочку
тоску, и она ехала к Стабровским с тяжелым
чувством, вперед испытывая предубеждение против долговязой англичанки, рывшейся по комодам.
Много было интересного в доме, много забавного, но порою меня душила неотразимая
тоска, весь я точно наливался чем-то тяжким и подолгу жил, как в глубокой темной яме, потеряв зрение, слух и все
чувства, слепой и полумертвый…
Зато у Иохима было непосредственное музыкальное
чувство, он любил и грустил и с любовью своей, и с
тоской обращался к родной природе.
Не из одного ведь тщеславия, не всё ведь от одних скверных тщеславных
чувств происходят русские атеисты и русские иезуиты, а и из боли духовной, из жажды духовной, из
тоски по высшему делу, по крепкому берегу, по родине, в которую веровать перестали, потому что никогда ее и не знали!
Ни слезы, ни
тоска, ни черная одежда,
Ничто не выразит души смятенных
чувств,
Которыми столь горестно терзаюсь я...
Пока она думала и надеялась, что Вихров ответит ей на ее
чувство, — она любила его до страсти, сентиментальничала, способна была, пожалуй, наделать глупостей и неосторожных шагов; но как только услыхала, что он любит другую, то сейчас же поспешила выкинуть из головы все мечтания, все надежды, — и у нее уже остались только маленькая боль и
тоска в сердце, как будто бы там что-то такое грызло и вертело.
— То есть, может быть, вы хотите воскресить в нем все прежние беспокойства,
чувство долга, всю «
тоску по своим обязанностям» (как вы сами давеча выразились), для того чтоб этим снова привязать его к себе по-старому.
Этот стон с такою болью вырвался из ее сердца, что вся душа моя заныла в
тоске. Я понял, что Наташа потеряла уже всякую власть над собой. Только слепая, безумная ревность в последней степени могла довести ее до такого сумасбродного решения. Но во мне самом разгорелась ревность и прорвалась из сердца. Я не выдержал: гадкое
чувство увлекло меня.
Матери показалось, что в голосе девушки звучат знакомые
чувства —
тоска и страх. И слова Саши стали падать на сердце ей, точно крупные капли ледяной воды.
В сердце ее вспыхнули
тоска разочарования и — радость видеть Андрея. Вспыхнули, смешались в одно большое, жгучее
чувство; оно обняло ее горячей волной, обняло, подняло, и она ткнулась лицом в грудь Андрея. Он крепко сжал ее, руки его дрожали, мать молча, тихо плакала, он гладил ее волосы и говорил, точно пел...
Это равнодушие вызывало у меня все более злую
тоску, будило
чувство сердитой неприязни к Якову.
От этого человека всегда веяло неизбывной
тоской; все в доме не любили его, ругали лентяем, называли полоумным. Матвею он тоже не нравился — с ним было всегда скучно, порою жутко, а иногда его измятые слова будили в детской душе нелюдимое
чувство, надолго загонявшее мальчика куда-нибудь в угол, где он, сидя одиноко целыми часами, сумрачно оглядывал двор и дом.
Не возмущение против запрета, но стремление к девушке,
чувство обиды за нее и глубокая
тоска вырвали у меня слова, взять обратно которые было уже нельзя.
Это было
чувство, не похожее ни на
тоску одиночества и желание супружества, ни на платоническую, ни еще менее на плотскую любовь, которые я испытывал.
Да, много было прожито и пережито, и суровая старуха, сгибаясь под ношей, тащила за собой воспоминания, как преступник, который с мучительным
чувством сосущей
тоски вспоминает мельчайшие подробности сделанного преступления и в сотый раз терзает себя мыслью, что было бы, если бы он не сделал так-то и так-то.
О, как недостаточен, как бессилен язык человеческий для выражения высоких
чувств души, пробудившейся от своего земного усыпления! Сколько жизней можно отдать за одно мгновение небесного, чистого восторга, который наполнял в сию торжественную минуту сердца всех русских! Нет, любовь к отечеству не земное
чувство! Оно слабый, но верный отголосок непреодолимой любви к тому безвестному отечеству, о котором, не постигая сами
тоски своей, мы скорбим и тоскуем почти со дня рождения нашего!
Кто опишет горестные
чувства Милославского, когда он вступил во внутренность храма, где в первый раз прелестная и невинная Анастасия, как ангел небесный, представилась его обвороженному взору? Ах, все прошедшее оживилось в его воображении: он видел ее пред собою, он слышал ее голос… Несчастный юноша не устоял против сего жестокого испытания: он забыл всю покорность воле всевышнего, неизъяснимая
тоска, безумное отчаяние овладели его душою.
Общество садилось за столы, гремя придвигаемыми стульями… Бобров продолжал стоять на том самом месте, где его покинула Нина.
Чувства унижения, обиды и безнадежной, отчаянной
тоски попеременно терзали его. Слез не было, но что-то жгучее щипало глаза, и в горле стоял сухой и колючий клубок… Музыка продолжала болезненно и однообразно отзываться в его голове.
Тетка Анна и Дуня плакали навзрыд. Дедушка Кондратий давно уже не плакал: все слезы давно уже были выплаканы; но
тоска, изображавшаяся на кротком лице его, достаточно свидетельствовала о скорбных его
чувствах. Один приемыш казался спокойным. Он стоял, склонив голову; ни одна черта его не дрогнула во все продолжение предшествовавшей речи.
Войницкий(закрывает лицо руками). Стыдно! Если бы ты знал, как мне стыдно! Это острое
чувство стыда не может сравниться ни с какою болью. (С
тоской.) Невыносимо! (Склоняется к столу.) Что мне делать? Что мне делать?
Кто бы он ни был — всё равно! Он — как дитя, оторванное от груди матери, вино чужбины горько ему и не радует сердца, но отравляет его
тоскою, делает рыхлым, как губка, и, точно губка воду, это сердце, вырванное из груди родины, — жадно поглощает всякое зло, родит темные
чувства.
К Борису влечет ее не одно то, что он ей нравится, что он и с виду и по речам не похож на остальных, окружающих ее; к нему влечет ее и потребность любви, не нашедшая себе отзыва в муже, и оскорбленное
чувство жены и женщины, и смертельная
тоска ее однообразной жизни, и желание воли, простора, горячей, беззапретной свободы.
Но она, весело смеясь, снова приставала к нему, и порою рядом с ней Лунёв чувствовал себя обмазанным её зазорными словами, как смолой. А когда она видела на лице Ильи недовольство ею,
тоску в глазах его, она смело будила в нём
чувство самца и ласками своими заглаживала в нём враждебное ей…
Чем темнее становились они пред ним, тем тяжелей было ему дышать от странного
чувства, в котором была и
тоска о чём-то, и злорадство, и страх от сознания своего одиночества в этой чёрной, печальной жизни, что крутилась вокруг него бешеным вихрем…
Отшатнувшись от певцов, Фома смотрел на них с
чувством, близким испугу, песня кипящей волной вливалась ему в грудь, и бешеная сила
тоски, вложенная в нее, до боли сжимала ему сердце.
Чувство одиночества и
тоска давили ему грудь.
Он в эти минуты переживал
чувство освобождения от скучной тяжести, давно уже стеснявшей грудь его
тоскою и недомоганьем.
Наблюдая этих позабытых историей людей, эту живую иллюстрацию железного закона вымирания слабейших цивилизаций под напором и давлением сильнейших, я испытывал самое тяжелое, гнетущее
чувство, которое охватывало душу мертвящей
тоской.
Я давно поняла твои
чувства и, каюсь, только теперь узнала всю силу твоей
тоски.
Таким образом говоря и словами себя облегчая, господин Голядкин отряхнулся немного, стряхнул с себя снежные хлопья, навалившиеся густою корою ему на шляпу, на воротник, на шинель, на галстук, на сапоги и на все, — но странного
чувства, странной темной
тоски своей все еще не мог оттолкнуть от себя, сбросить с себя.
В это мгновенье мне вдруг показалось, что на окне сидит, склонившись на руки, бледная женская фигура. Свечи нагорели: в комнате было темно. Я вздрогнул, вгляделся пристальнее и ничего, конечно, не увидал на подоконнике, но какое-то странное
чувство, смешение ужаса,
тоски, сожаления, охватило меня.
Если бы он был знаток человеческой природы, он прочел бы на нем в одну минуту начало ребяческой страсти к балам, начало
тоски и жалоб на длинноту времени до обеда и после обеда, желанья побегать в новом платье на гуляньях, тяжелые следы безучастного прилежания к разным искусствам, внушаемого матерью для возвышения души и
чувств.
Было уже совсем темно, когда Арбузов вдруг вскочил и сел на кровати, охваченный
чувством дикого ужаса и нестерпимой физической
тоски, которая начиналась от сердца, переставшего биться, наполняла всю грудь, подымалась до горла и сжимала его.
Чувство необычайной, огромной радости овладело им; что-то кончилось, развязалось; какая-то ужасная
тоска отошла и рассеялась совсем. Так ему казалось. Пять недель продолжалась она. Он поднимал руку, смотрел на смоченное кровью полотенце и бормотал про себя: «Нет, уж теперь совершенно все кончилось!» И во все это утро, в первый раз в эти три недели, он почти и не подумал о Лизе, — как будто эта кровь из порезанных пальцев могла «поквитать» его даже и с этой
тоской.