Неточные совпадения
Серебряков. Странное дело, заговорит Иван Петрович или эта старая идиотка, Марья Васильевна, — и ничего, все слушают, но скажи я хоть одно слово, как все начинают
чувствовать себя несчастными. Даже голос мой противен. Ну, допустим, я противен, я
эгоист, я деспот, но неужели я даже в старости не имею некоторого права на эгоизм? Неужели я не заслужил? Неужели же, я спрашиваю, я не имею права на покойную старость, на внимание к
себе людей?
— Скажите лучше: мужчины не в состоянии
чувствовать любви; они —
эгоисты, грубы, необразованны; они в женщине хотят видеть
себе рабу, которая только должна повиноваться им, угождать их прихотям и решительно не иметь собственных желаний, или, лучше сказать, совершенно не жить.
Отец, радующийся успеху своих детей, гражданин, принимающий близко к сердцу благо своих соотечественников, — тоже
эгоисты: ведь все-таки они, они сами,
чувствуют удовольствие при этом, ведь они не отрекаются от
себя, радуясь радости других.
Отец, радующийся успехам своих детей, — тоже
эгоист; гражданин, принимающий близко к сердцу благо своих соотечественников, — тоже
эгоист: ведь все-таки он, именно он сам
чувствует удовольствие при этом, ведь он не отрекся от
себя, радуясь радости других.
Начать с того, что такой господин ни в каком случае не может быть совершенно умным; не может он также иметь тех добрых качеств душевных качеств, которые извиняют недостаток умственных способностей; это ясно: чтобы постоянно сохранять веселость, нужно, прежде всего, быть довольным
собою и своим положением (что показывает уже некоторую ограниченность природы); но что всего важнее, необходимо
чувствовать глубокое равнодушие к положению ближних: все весельчаки страшные
эгоисты; это факт.
Но в голосе его все-таки слышится нотка сожаления. Когда же зарево вспыхивает и становится как будто шире, он вздыхает и отчаянно машет рукой, но по пыхтенью, с каким он старается подняться на цыпочки, заметно, что он испытывает некоторое наслаждение. Все сознают, что видят страшное бедствие, дрожат, но прекратись вдруг пожар, они
почувствуют себя неудовлетворенными. Такая двойственность естественна, и напрасно ее ставят в укор человеку-эгоисту.