Неточные совпадения
Воздушная Катерина задрожала. Но уже пан Данило был давно на земле и пробирался с своим верным Стецьком в свои горы. «Страшно, страшно!» — говорил он про
себя,
почувствовав какую-то робость в козацком сердце, и скоро прошел двор свой, на котором так же крепко спали козаки, кроме одного, сидевшего на сторо́же и курившего люльку. Небо все было засеяно
звездами.
Я стал усердно искать книг, находил их и почти каждый вечер читал. Это были хорошие вечера; в мастерской тихо, как ночью, над столами висят стеклянные шары — белые, холодные
звезды, их лучи освещают лохматые и лысые головы, приникшие к столам; я вижу спокойные, задумчивые лица, иногда раздается возглас похвалы автору книги или герою. Люди внимательны и кротки не похоже на
себя; я очень люблю их в эти часы, и они тоже относятся ко мне хорошо; я
чувствовал себя на месте.
Каждое слово свёкра заставляло женщину
чувствовать себя виноватой; она знала, что и муж недоволен ею. Ночами, лёжа рядом с ним, она смотрела в окно на далёкие
звёзды и, поглаживая живот, мысленно просила...
Герасим не мог их слышать, не мог он слышать также чуткого ночного шушукания деревьев, мимо которых его проносили сильные его ноги; но он
чувствовал знакомый запах поспевающей ржи, которым так и веяло с темных полей,
чувствовал, как ветер, летевший к нему навстречу, — ветер с родины, — ласково ударял в его лицо, играл в его волосах и бороде; видел перед
собою белеющую дорогу — дорогу домой, прямую, как стрела; видел в небе несчетные
звезды, светившие его путь, и, как лев, выступал сильно и бодро, так что когда восходящее солнце озарило своими влажно-красными лучами только что расходившегося молодца, между Москвой и им легло уже тридцать пять верст…
Все это — и ночь, и дали, и горы, и
звезды, и туманы — казалось мне исполненным невиданной прелести… Я
чувствовал себя точно вновь родившимся, и действительно я опять был — я, имярек, хотя на мне был все тот же казакин чернского мещанина Ивана Иванова.
Заговорил я о плане нашей работы объединения людей и сначала понимал, что хорошо складываются мысли мои, стройно и певуче звучат слова, а потом позабыл следить за
собой и всё позабыл, кроме того, во что верую. Смутно, как сквозь утренний туман далёкие
звёзды, вижу вокруг
себя человечьи глаза,
чувствую содеянную мною тишину; очнулся, когда Никин, дёрнув меня за руку, громко шепнул...
Их сразу охватила тьма, и они исчезли друг для друга — только голоса да изредка прикосновение нарушали чувство странной, всеобъемлющей пустоты. Но
звезд было много, и горели они ярко, и скоро Алексей Петрович там, где деревья были реже, стал различать возле
себя высокий и грузный силуэт отца. От темноты, от воздуха, от
звезд он
почувствовал нежность к этому темному, едва видимому, и снова повторил свои успокоительные объяснения.
Сквозь царьградские окна в хоромную сень
Смотрят светлые
звезды, дивяся,
Как по белым стенам богатырская тень
Ходит взад и вперед, подбочася.
Перед самой зарей утомился Поток,
Под
собой уже резвых не
чувствует ног,
На мостницы как сноп упадает,
На полтысячи лет засыпает.
Вечером я опять
почувствовал себя плохо и вышел из дома пройтись по берегу реки. На небе не было ни
звезд, ни луны, дул ветер с моря, начинал накрапывать дождь. На той стороне реки горел костер, и свет его ярко отражался в черной, как смоль, воде.
У дяди своего Нетов
чувствовал себя меньшим родственником. К этому он уже привык. Алексей Тимофеевич делал ему внушения отеческим тоном, не скрывал того, что не считает племянника «
звездой», но без надобности и не принижал его.
Она
чувствовала себя обиженной и плакала, и ей казалось, что и деревья, и
звезды, и летучие мыши жалеют ее; и часы пробили мелодично только для того, чтобы посочувствовать ей.
Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую могилу отца, чтобы снять с него кресты и
звезды; они мне будут рассказывать о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю…», думала княжна Марья не своими мыслями, но
чувствуя себя обязанною думать за
себя мыслями своего отца и брата.
И
звезды в зеленоватом небе сияли тихо, ясно. Человеческие жизни, ясные
звезды — все равно. Каждую ничем нельзя заменить, каждой нет цены. Если только любить
себя, то это так легко
почувствовать и понять! Кругом холодно, темно, людям нужно бы жаться друг к другу. А они все, сами застыв от холода, высматривают из-за насыпей, как бы всадить друг в друга пулю…