Неточные совпадения
— Каждый
член общества призван делать свойственное ему дело, — сказал он. — И люди мысли исполняют свое дело, выражая общественное мнение. И единодушие и полное выражение общественного мнения есть заслуга прессы и вместе с тем радостное явление. Двадцать лет тому назад мы бы молчали, а теперь слышен голос русского народа, который готов встать, как один человек, и готов жертвовать собой для угнетенных
братьев; это великий шаг и задаток силы.
— Годится, на всякий случай, — сухо откликнулась она. — Теперь — о делах Коптева, Обоимовой. Предупреждаю: дела такие будут повторяться. Каждый
член нашей общины должен, посмертно или при жизни, — это в его воле, — сдавать свое имущество общине.
Брат Обоимовой был
член нашей общины, она — из другой, но недавно ее корабль соединился с моим. Вот и все…
Вверху стола сидел старик Корчагин; рядом с ним, с левой стороны, доктор, с другой — гость Иван Иванович Колосов, бывший губернский предводитель, теперь
член правления банка, либеральный товарищ Корчагина; потом с левой стороны — miss Редер, гувернантка маленькой сестры Мисси, и сама четырехлетняя девочка; с правой, напротив —
брат Мисси, единственный сын Корчагиных, гимназист VI класса, Петя, для которого вся семья, ожидая его экзаменов, оставалась в городе, еще студент-репетитор; потом слева — Катерина Алексеевна, сорокалетняя девица-славянофилка; напротив — Михаил Сергеевич или Миша Телегин, двоюродный
брат Мисси, и внизу стола сама Мисси и подле нее нетронутый прибор.
— Очень просто: вы и Ляховский держитесь только благодаря дворянской опеке и кой-каким связям в Петербурге… Так? Дворянскую опеку и после нельзя будет обойти, но ее купить очень недорого стоит:
члены правления — один полусумасшедший доктор-акушер восьмидесяти лет, другой — выгнанный со службы за взятки и просидевший несколько лет в остроге становой, третий — приказная строка, из поповичей… Вся эта
братия получает по двадцать восемь рублей месячного жалованья. Так?
Очевидно, он инстинктивно боялся
брата, как и все вообще
члены нашей семьи.
Я еще сидел в ванне, когда с мочалками и мылом в руках влетели два стройных и ловких красавчика,
братья Дуровы, члены-любители нашего гимнастического общества.
Младший
брат, Алексей Федорович, во время нахождения
брата в тюремной больнице тоже — единственный раз — вздумал поростовщичать, дал под вексель знакомому «члену-любителю» Московского бегового общества денег, взял в обеспечение его беговую конюшню.
— Между
членами нашего общества существует от глубочайшей древности переданный обычай, чтобы по смерти каждого достойного
брата совершались воспоминательные и таинственные обряды.
Вся эта болтовня вновь принятого
брата дошла до некоторых
членов ложи.
Кроме небольшой кучки нас, гимнастов и фехтовальщиков, набрали и мертвых душ, и в списке первых учредителей общества появились
члены из разных знакомых Селецкого, в том числе его хозяева
братья Каменские и другие разные московские купцы, еще молодые тогда дети Тимофея Саввича Морозова, Савва и Сергей, записанные только для того, чтобы они помогли деньгами на организацию дела.
— Знаешь что,
брат? — сказал он, вставая и подходя к
брату. — Не мудрствуя лукаво, баллотируйся-ка ты в гласные, а мы помаленьку да полегоньку проведем тебя в
члены управы, а потом в товарищи головы. Дальше — больше, человек ты умный, образованный, тебя заметят и пригласят в Петербург — земские и городские деятели теперь там в моде,
брат, и, гляди, пятидесяти лет тебе еще не будет, а ты уж тайный советник и лента через плечо.
Идя в церковь, Лунёв думал о молодом Ананьине. Он знал его: это богатый купчик, младший
член рыбопромышленной фирмы «
Братья Ананьины», белокурый, худенький паренёк с бледным лицом и голубыми глазами. Он недавно появился в городе и сразу начал сильно кутить.
Достигнув такого влияния на Долинского, Зайончек сообщил ему о существовании в Париже «Союза христианского братства» и велел ему быть готовым вступить в братство в качестве грешного
члена Wschodniego Kosciola (восточной церкви). Долинский был введен в таинственную комнату заседаний и представлен оригинальному собранию, в котором никто не называл друг друга по фамилии, а произносил только «
брат Яков», или «
брат Северин», или «сестра Урсула» и т. д.
Правда, поговаривали, что дела компании «Нептун» в очень незавидном положении, но у нас уж как-то так на Руси устроилось, что чем плоше дела какого-нибудь предприятия, тем вольготнее живут его учредители,
члены, поверенные, контролеры, ревизоры и прочая
братия, питающаяся от крох падающих.
О сеньор, нам очень плохо!
Случайно я проведал стороною,
Что к ним из Рима будет новый
член,
Какой-то дон Йеронимо. Он в Кадикс
На корабле на днях приехать должен.
Святых он
братий хочет подтянуть;
Они его со страхом ожидают;
Чтоб избежать в бездействии упрека,
Формальный вам готовится процесс;
Арестовать должны вас очень скоро.
Меж тем разосланы во все концы
Глашатаи, чтоб ваше отлученье
От церкви и закона объявить.
Пропали мы совсем!
И опять в великой скорби и рыданиях отправилась Изида в поиски за священными
членами своего мужа и
брата. К плачу ее присоединяет свои жалобы сестра ее, богиня Нефтис, и могущественный Тоот, и сын богини, светлый Гор, Горизит.
Всякий
член идеальной иерархии будет рассуждать, как рассуждает, например, Макар Алексеич о начальнических распеканциях, по поводу насмешника, дерзнувшего иронически о них отозваться: «Отчего же и не распечь, коль нужно нашего
брата распечь?..
Не раз видел я под Севастополем, когда во время перемирия сходились солдаты русские и французские, как они, не понимая слов друг друга, все-таки дружески, братски улыбались, делая знаки, похлопывая друг друга по плечу или брюху. Насколько люди эти были выше тех людей, которые устраивали войны и во время войны прекращали перемирие и, внушая добрым людям, что они не
братья, а враждебные
члены разных народов, опять заставляли их убивать друг друга.
В Соллогубе остался и бурш, когда-то учившийся в Дерпте,
член русской корпорации. Сквозь его светскость чувствовался все-таки особого пошиба барин, который и в петербургском монде в года молодости выделялся своим тоном и манерами, водился постоянно с писателями и, когда женился и зажил домом, собирал к себе пишущую
братию.
Однажды
братья Бунины предложили в
члены нашего товарищества С. С. Голоушева.
Члены этих союзов, по степени доверия к ним его
членов, разделялись на
братьев, мужей и бояр.
Когда в совете собралось требуемое число
членов, князь Голицын изложил со всеми подробностями, что произошло четыре года тому назад между покойным императором и
братом Константином, когда этот последний отказался от всех своих прав на российский престол в пользу великого князя Николая.
Брат же его, Дмитрий Павлович, служивший в молодости в гусарах и кутивший, что называется, во всю ширь русской натуры, уступил даже часть своего родового именья своему расчетливому братцу за наличные, увлекся, когда ему было за пятьдесят и он был полковником, во время стоянки в Варшаве, безродной красавицей полькой, женился на ней, и, едва сохранив от своего громадного состояния несколько десятков тысяч, после четырех лет роскошной жизни уже с женой, вышел в отставку и приехал с ней и четырехлетней дочкой Маргаритой в Т., где купил себе одноэтажный деревянный домик, записался
членом в клуб и стал скромным семьянином и губернским аристократом.
— Ваше высочество — сказал граф Литте, один из влиятельнейших
членов совета, — те, которые еще не дали присяги вашему
брату Константину, уверены, что сообразуются с волею покойного императора, признавая вас своим государем. Вам одному они могут повиноваться. Итак, если ваше решение непоколебимо, то оно есть приказание, которому мы должны подчиниться. Ведите же нас сами к присяге и мы будем повиноваться.
Здесь были Сурмин, Тони, вдова Левкоева, соседка по квартире Ранеевых, сынок ее, только что на днях испеченный корнет, и маленький, худенький студент — юрист Лидин, которого привела с собою Тони. Он хаживал к Крошке Доррит то посоветоваться с ней, то посоветовать ей по какому-нибудь запутанному делу, то позаимствовать у нее «томик» свода законов. Двух
братьев Лориных и Даши тут не было, потому что они избегали всякого светского общества. Остальных
членов семейства Ранеевы не знали даже в лицо.
Обращаемся ко всем вам, людям, имеющим власть, от царя,
членов государственного совета, министров, до родных — матери, жены, дядей,
братьев и сестер, близких людей царя, могущих влиять на него убеждением.
Обращаемся ко всем вам — царю, министрам,
членам государственного совета и советчикам и близким к царю, — вообще ко всем лицам, имеющим власть, помогите успокоению общества и избавлению его от страданий и преступлений. Обращаемся к вам не как к людям другого лагеря, а как к невольным единомышленникам, сотоварищам нашим и
братьям.
Оно, по здравому суждению, ему так бы и стоило со мною сделать, особенно после того, как я ему вчера нагрозил и его крестить и
брата его Кузьму-Демьяна разыскивать; но он, по своему язычеству, не так поступил. Чуть я, с трудом двинув моими набрякшими
членами, сел на дне моей разрытой могилы, как увидел я его шагах в тридцати от меня. Он стоял под большим заиндевелым деревом и довольно забавно кривлялся, а над ним, на длинном суку, висела собака, у которой из распоротого брюха ползли вниз теплые черева.
Часто, собирая милостыню и сочтя 20—30 рублей, записанных на приход, и большею частию в долг, с десяти
членов, из которых половина были так же богаты, как и он, Пьер вспоминал масонскую клятву о том, что каждый
брат обещается отдать всё свое имущество для ближнего; и в душе его поднимались сомнения, на которых он старался не останавливаться.
Все
братья,
члены лож, были Пьеру знакомые в жизни люди и ему трудно было видеть в них только
братьев по каменьщичеству, а не князя Б., не Ивана Васильевича Д., которых он знал в жизни большею частию как слабых и ничтожных людей.