Неточные совпадения
Райский нашел тысячи две томов и углубился в чтение заглавий. Тут были все энциклопедисты и Расин с Корнелем, Монтескье, Макиавелли, Вольтер, древние классики во французском переводе и «Неистовый Орланд», и Сумароков с Державиным, и Вальтер Скотт, и знакомый «Освобожденный Иерусалим», и «Илиада» по-французски, и Оссиан в переводе Карамзина, Мармонтель и Шатобриан, и бесчисленные
мемуары. Многие еще не разрезаны: как видно, владетели, то есть отец и дед Бориса, не успели
прочесть их.
— Ну, довольно, полно, молись за кого хочешь, черт с тобой, раскричался! — досадливо перебил племянник. — Ведь он у нас преначитанный, вы, князь, не знали? — прибавил он с какою-то неловкою усмешкой. — Всё теперь разные вот этакие книжки да
мемуары читает.
Читали ли вы Les mémoires d'Andryane; [
Мемуары Андриана (франц.).] если нет, скажите — я вам перешлю, все с удовольствием
прочтут эту замечательную книгу.
Он сам принес мне пачку приложений, я
прочитал мудрую работу Флобера; она напомнила мне бесчисленные жития святых, кое-что из историй, рассказанных начетчиком, но особенно глубокого впечатления не вызвала; гораздо более мне понравились напечатанные рядом с нею «
Мемуары Упилио Файмали, укротителя зверей».
В этот вечер он даже не писал
мемуаров. Видя его в таком положении, мы упросили его
прочитать еще несколько отрывков из сочинения «О благовидной администратора наружности»; но едва он успел
прочесть: «Я знал одного тучного администратора, который притом отлично знал законы, но успеха не имел, потому что от тука, во множестве скопленного в его внутренностях, задыхался…», как почувствовал новый припадок в желудке и уже в тот вечер не возвращался.
— Я, мой милый, фрондер! — так всегда начинает он, когда решается
прочитать нам какой-нибудь отрывок из своих
мемуаров. — По выражению старика Державина, —
— Ну да, боже сохрани!.. Ну, прощай, мой милый, я сейчас… только вот за-пи-шу. A propos, я давно хотел тебя спросить:
читал ты
мемуары Казановы?
Я
читала ему французские сочинения прошлого столетия,
мемуары Сен-Симона, Мабли, Реналя, Гельвеция, переписку Вольтера, энциклопедистов, ничего, конечно, не понимая, даже тогда, когда он, осклабясь и зажмурясь, приказывал мне «relire ce dernier paragraphe, qui est bien remarquable!» [«Перечитать этот последний весьма примечательный параграф!» (фр.).].
Читал он немало книжек, хаживал и в кабинеты, по своей науке принимался за собирание специальных
мемуаров и даже заплатил три золотых за право иметь свой стол с микроскопом.