Неточные совпадения
Но
в этом
одиночестве грудь наша не была замкнута счастием, а, напротив, была больше, чем когда-либо, раскрыта всем интересам; мы много жили тогда и во все стороны, думали и
читали, отдавались всему и снова сосредоточивались на нашей любви; мы сверяли наши думы и мечты и с удивлением видели, как бесконечно шло наше сочувствие, как во всех тончайших, пропадающих изгибах и разветвлениях чувств и мыслей, вкусов и антипатий все было родное, созвучное.
Целый день ей приходилось проводить дома
в полном
одиночестве, слоняясь без дела из угла
в угол и утешая себя разве тем, что воскресенье, собственно говоря, уже начало поста, так как
в церквах
в этот день кладут поклоны и
читают «Господи, владыко живота».
Итак, Бурмакин поселился
в родном гнезде и нимало не роптал на
одиночество. Он
читал, переписывался с друзьями и терпеливо выжидал тех двух-трех месяцев,
в которые положил себе переезжать на житье
в Москву.
И тут же, хотя никто и не требовал от меня
в одиночестве у лампы ипекакуанки, я малодушно перелистал рецептурный справочник, проверил ипекакуанку, а попутно
прочитал машинально и о том, что существует на свете какой-то «инсипин». Он не кто иной, как «сульфат эфира хининдигликолевой кислоты»… Оказывается, вкуса хинина не имеет! Но зачем он? И как его выписать? Он что, порошок? Черт его возьми!
Только впоследствии, постигнув утешение, доставляемое чтением
в одиночестве, я умел запасаться книгою, над половиною страницы которой обыкновенно засыпал, никогда не забывая
в минуту последней искры самосознания задуть свечу; но во времена студенчества я еще не возил с собою книг и, чтобы хотя на миг разогнать невыносимую скуку,
читал на табачном картузе: «Лучший американский табак Василия Жукова; можно получать на Фонтанке,
в собственном доме», и через минуту снова: «Лучший американский табак» и т. д.
Я уже начинаю забывать про дом с мезонином, и лишь изредка, когда пишу или
читаю, вдруг ни с того ни с сего припомнится мне то зеленый огонь
в окне, то звук моих шагов, раздававшихся
в поле ночью, когда я, влюбленный, возвращался домой и потирал руки от холода. А еще реже,
в минуты, когда меня томит
одиночество и мне грустно, я вспоминаю смутно, и мало-помалу мне почему-то начинает казаться, что обо мне тоже вспоминают, меня ждут и что мы встретимся…
Дарья Ивановна. Совершенно, граф, уверяю вас. И я об этом нисколько не тужу. Послушайте: я горда. Это только у меня осталось от моего прошедшего. Я не желаю нравиться людям, которые мне самой не нравятся… Притом мы бедны, зависим от других; всё это мешает сближенью — такому сближенью, которое бы меня не оскорбляло. Такое сближенье невозможно… Я и предпочла
одиночество. Притом мне
одиночество не страшно — я
читаю, занимаюсь; к счастью, я нашла
в муже честного человека.
Только!.. Вот и все вести, полученные Сергеем Андреичем от отца с матерью, от любимой сестры Маринушки. Много воды утекло с той поры, как оторвали его от родной семьи, лет пятнадцать и больше не видался он со сродниками, давно привык к
одиночеству, но, когда
прочитал письмо Серапиона и записочку на свертке,
в сердце у него захолонуло, и Божий мир пустым показался… Кровь не вода.
Долго еще оставалась Дуня
в одиночестве. Пока у Божьих людей было общее прощенье, пока кормщик
читал жития и говорил поучение, она была одна
в пустой комнате. И чего тогда она не передумала.
Живя
в мрачном
одиночестве, Марко Данилыч стал книги
читать и помаленьку пристрастился к ним.
Потянулись тяжелые дни
одиночества. Я тосковала по Нине, мало ела, мало говорила, но зато с невыразимым рвением принялась за книги.
В них я хотела потопить мое горе… Два оставшихся экзамена были довольно легкими, но мне было чрезвычайно трудно сосредоточиться для подготовки. Глубокая тоска — последствие бурного душевного потрясения — мешала мне учиться. Частые слезы туманили взор, устремленный на книгу, и не давали
читать.
В самом деле, если разобрать его житье бытье, какие у него личные утехи? Никаких. Целый день с утра он работает,
читает, пишет, готовится к своей"скромной доле"и будет еще готовиться целыми годами трудов. Ему тридцать один год, и ни единой души, связанной с ним живой связью. Так он ведь и промается. Ему, положим, и не нужен pot au feu [буквально: горшок с супом; здесь: семейный очаг (фр.).], но я верить не хочу, чтобы
в иные минуты такое
одиночество не давило его!