Неточные совпадения
Скачки были несчастливы, и из семнадцати
человек попадало и
разбилось больше половины. К концу скачек все были в волнении, которое еще более увеличилось тем, что Государь был недоволен.
«Увеличились и хлопоты по дому с той поры, как умерла Таня Куликова. Это случилось неожиданно и необъяснимо; так иногда, неизвестно почему,
разбивается что-нибудь стеклянное, хотя его и не трогаешь. Исповедаться и причаститься она отказалась. В таких
людей, как она, предрассудки врастают очень глубоко. Безбожие я считаю предрассудком».
Было ясно, что
люди уже устали. Они
разбились на маленькие группки, говорили вполголоса, за спиною Самгина кипел горячий шепот...
— Пять тысяч рублей ассигнациями мой дед заплатил в приданое моей родительнице. Это хранилось до сих пор в моей вотчине, в спальне покойницы. Я в прошедшем месяце под секретом велел доставить сюда; на руках несли полтораста верст; шесть
человек попеременно, чтоб не
разбилось. Я только новую кисею велел сделать, а кружева — тоже старинные: изволите видеть — пожелтели. Это очень ценится дамами, тогда как… — добавил он с усмешкой, — в наших глазах не имеет никакой цены.
Один из наших товарищей (мы ехали сначала втроем), большой насмешник, уверяет, что если б
люди наши знали, что до Якутска в продаже нет вина, так, может быть, вино на горе не
разбилось бы.
Вина в самом деле пока в этой стороне нет — непьющие этому рады: все, поневоле, ведут себя хорошо, не разоряются. И мы рады, что наше вино вышло (
разбилось на горе, говорят
люди), только Петр Александрович жалобно по вечерам просит рюмку вина, жалуясь, что зябнет. Но без вина решительно лучше, нежели с ним: и
люди наши трезвы, пьют себе чай, и, слава Богу, никто не болен, даже чуть ли не здоровее.
Бошняк пишет, между прочим, в своих записках, что, разузнавая постоянно, нет ли где-нибудь на острове поселившихся русских, он узнал от туземцев в селении Танги следующее: лет 35 или 40 назад у восточного берега
разбилось какое-то судно, экипаж спасся, выстроил себе дом, а через несколько времени и судно; на этом судне неизвестные
люди через Лаперузов пролив прошли в Татарский и здесь опять потерпели крушение близ села Мгачи, и на этот раз спасся только один
человек, который называл себя Кемцем.
Порою завязывались драки между пьяной скандальной компанией и швейцарами изо всех заведений, сбегавшимися на выручку товарищу швейцару, — драка, во время которой
разбивались стекла в окнах и фортепианные деки, когда выламывались, как оружие, ножки у плюшевых стульев, кровь заливала паркет в зале и ступеньки лестницы, и
люди с проткнутыми боками и проломленными головами валились в грязь у подъезда, к звериному, жадному восторгу Женьки, которая с горящими глазами, со счастливым смехом лезла в самую гущу свалки, хлопала себя по бедрам, бранилась и науськивала, в то время как ее подруги визжали от страха и прятались под кровати.
Все то, что слышала она от отца и доктора о какой-то честной жизни, о новых
людях, о заветных идеалах — все это не пустой ли бред, который на каждом шагу
разбивается действительностью?
Вторжение
человека в жизнь природы с целью воспроизвести ее красоты, тем или другим путем, каждый раз
разбивается самым беспощадным образом, как галлюцинации сумасшедшего.
Все эти большие и маленькие
люди были обеспокоены целым рядом неблагоприятных примет, и настроение было угнетенное:
разбилось в передней зеркало, самовар гудел каждый день и, как нарочно, даже теперь гудел; рассказывали, что из ботинка Нины Федоровны, когда она одевалась, выскочила мышь.
На берегу десятки
людей, которые
разбились на отдельные кучки.
В смене было двенадцать
человек. Сначала бежали гурьбой, а потом
разбились кучками по трое, чтобы запутать следы. За ночь нужно пройти верст двадцать. Арефа пристал к слобожанам — им всем была одна дорога вниз по Яровой.
И когда на него падал её тяжёлый масляный взгляд, он шевелил плечами, сгибал шею и, отводя глаза в сторону, видел, что уродливые, полупьяные
люди таращат глаза с тем туповатым удивлением, как обыватели Дрёмова смотрели на маляра, который, упав с крыши церкви,
разбился насмерть.
Это сейчас родившийся, и притом совершенно порожний,
человек, об которого, как о каменную скалу,
разбивается принцип вменяемости.
Барин наш, Константин Николаевич Лосев, богат был и много земель имел; в нашу экономию он редко наезжал: считалась она несчастливой в их семействе, в ней баринову мать кто-то задушил, дед его с коня упал,
разбился, и жена сбежала. Дважды видел я барина:
человек высокий, полный, в золотых очках, в поддёвке и картузе с красным околышком; говорили, что он важный царю слуга и весьма учёный — книги пишет. Титова однако он два раза матерно изругал и кулак к носу подносил ему.
— Бог, о котором я говорю, был, когда
люди единодушно творили его из вещества своей мысли, дабы осветить тьму бытия; но когда народ
разбился на рабов и владык, на части и куски, когда он разорвал свою мысль и волю, — бог погиб, бог — разрушился!
Старался понять и не мог, а жалко было мне, когда исчезала радость моя,
разбиваясь об этого
человека.
То, что другим дается как подарок, с рождения, что составляет как бы воздух, которым грудь дышит даже без сознания этого блага, то для бродяги — иллюзия. «У меня тоже сестра!» Тоже, как и у других, как у всех
людей!.. Да, в устах бродяги это только иллюзия, это надежда, миф, идеал. Как у всех! Бродяга мечтал о том, чтобы быть, как все, мечтал наивно, и эта мечта
разбивалась, как все недосягаемые иллюзии.
— Легко ли! — говорит он, словно задыхаясь. — Горько и стыдно — чем поможешь? Болен
человек, лишён ума. Судите сами, каково это видеть, когда родимая твоя под окном милостыню клянчит, а то, пьяная, в грязи лежит середь улицы, как свинья. Иной раз думаешь — умерла бы скорей, замёрзла бы или
разбилась насмерть, чем так-то, на позор
людям жить! Бывает тоже, что совсем лишаюсь терпенья, тогда уж бегу прочь от неё — боязно, что пришибу или задушу всердцах.
Рославлев-старший. Стойте, я ни за что не отвечаю. Добрый путь! Вы великий импровизатор! Я ни за что не ручаюсь, полчаса бывают иногда важнее года в судьбе
человека, решают ее на всю жизнь, и самые твердые, неломкие намерения
разбиваются вдребезги, как детские игрушки. Прах и дым — всё наше мужество. Еще два слова об вашей сестре!
Дьячиха налила ему чепурушечку, и Аллилуй подкрепился и пошел опять к храму, а жена его тоже, поправясь маленькой чашечкой, вышла вместе с ним и отправилась к учрежденной вдовице — звать ее «знаменить». Тут они тоже между собою покалякали, и когда вышли вдвоем, имея при себе печать на знаменования, то Аллилуева жена на половине дороги к дому вдруг услыхала ни на что не похожий удар в несколько младших колоколов и тотчас же увидала
людей, которые бежали к колокольне и кричали: «Аллилуй
разбился!»
— Так-то, сударыня, — шептал он, закуривая толстую папиросу и пуская дым в печку. — Природа вложила в русского
человека необыкновенную способность веровать, испытующий ум и дар мыслительства, но всё это
разбивается в прах о беспечность, лень и мечтательное легкомыслие… Да-с…
На землю он больше не вернулся. То, что, крутясь, низверглось с высоты и тяжестью раздробленных костей и мяса вдавилось в землю, уже не было ни он, ни
человек — никто. Тяготение земное, мертвый закон тяжести сдернул его с неба, сорвал и бросил оземь, но то, что упало, вернулось маленьким комочком,
разбилось, легло тихо и мертвенно-плоско, — то уже не было Юрием Михайловичем Пушкаревым.