Неточные совпадения
— Нет, — начал он, — есть ли кто-нибудь, с кем бы вы могли стать вон там, на краю
утеса, или сесть в
чаще этих кустов — там и скамья есть — и просидеть утро или вечер, или всю ночь, и не заметить времени, проговорить без умолку или промолчать полдня, только чувствуя счастье — понимать друг друга, и понимать не только слова, но знать, о чем молчит другой, и чтоб он умел читать в этом вашем бездонном взгляде вашу душу, шепот сердца… вот что!
Приезжаете на станцию, конечно в плохую юрту, но под кров, греетесь у очага, находите летом лошадей, зимой оленей и смело углубляетесь, вслед за якутом, в дикую, непроницаемую
чащу леса, едете по руслу рек, горных потоков, у подошвы гор или взбираетесь на
утесы по протоптанным и — увы! где романтизм? — безопасным тропинкам.
Звон серпов смолк, но мальчик знает, что жнецы там, на горе, что они остались, но они не слышны, потому что они высоко, так же высоко, как сосны, шум которых он слышал, стоя под
утесом. А внизу, над рекой, раздается
частый ровный топот конских копыт… Их много, от них стоит неясный гул там, в темноте, под горой. Это «идут козаки».
Путь становился еще труднее. В одном месте река делает
частые и крутые повороты в скалистых берегах. Кое-где эти скалы вступают прямо в воду. Жители называют их щеками. Летом под
утесами есть все-таки узкая каменистая дорожка берегом. Весной и осенью приходится то подниматься на крутые вершины, то спускаться вниз.
Мгновение… окно закрылось,
утес исчез, как мимолетный кошмар, но снег уже пришел в движение и несся мимо, волнуясь и колеблясь. Опять в этой колеблющейся пелене мелькнул разрыв, другой,
чаще и шире, и через несколько минут весь горный берег выступил перед нами в поражающем величии…
На задней его
части, выдавшейся острым
утесом в глубокий овраг, огибавший стену, из которой камни от действия времени часто открывались и падали в глубину, находилось отверстие, из которого дружинники приметили вышедшего человека, окутанного с ног до головы широким плащом, несшего что-то под мышкою; за ним вскоре вышли еще несколько человек, которые вместе с первым прокрались, как тати, вдоль стены.
На задней его
части, выдававшейся острым
утесом в глубокий овраг, огибавший стену, из которой камни от действия времени часто отрывались и падали в глубину, находилось отверстие, из которого дружинники приметили вышедшего человека, окутанного с ног до головы широким плащом, несшего что-то под мышкой; за ним вскоре вышли еще несколько человек, которые вместе с первым прокрались, как тати, вдоль стены.
А странник все далее и далее. Еще долго видел он голубое небо своей родины, в которое душе так хорошо было погружаться, горы и
утесы, на нем своенравно вырезанные, серебряную бить разгульной Эльбы, пирамидальные тополи, ставшие на страже берега, и цветущие кисти черешни, которые дерзко ломились в окно его комнаты. Еще
чаще видел он во сне и наяву дрожащую, иссохшую руку матери, поднятую на него с благословением.