Неточные совпадения
Крестьяне рассмеялися
И рассказали барину,
Каков мужик Яким.
Яким, старик убогонький,
Живал когда-то в Питере,
Да угодил в тюрьму:
С купцом тягаться вздумалось!
Как липочка ободранный,
Вернулся он на родину
И за соху взялся.
С тех пор лет тридцать жарится
На полосе под солнышком,
Под бороной спасается
От
частого дождя,
Живет — с сохою возится,
А
смерть придет Якимушке —
Как ком земли отвалится,
Что на сохе присох…
Левин встречал в журналах статьи, о которых шла речь, и читал их, интересуясь ими, как развитием знакомых ему, как естественнику по университету, основ естествознания, но никогда не сближал этих научных выводов о происхождении человека как животного, о рефлексах, о биологии и социологии, с теми вопросами о значении жизни и
смерти для себя самого, которые в последнее время
чаще и
чаще приходили ему на ум.
Часть военных всадников бросилась заботливо рассматривать толпы народа. Янкель побледнел как
смерть, и когда всадники немного отдалились от него, он со страхом оборотился назад, чтобы взглянуть на Тараса; но Тараса уже возле него не было: его и след простыл.
Нужно, чтобы он речами своими разодрал на
части мое сердце, чтобы горькая моя участь была еще горше, чтобы еще жалче было мне моей молодой жизни, чтобы еще страшнее казалась мне
смерть моя и чтобы еще больше, умирая, попрекала я тебя, свирепая судьба моя, и тебя — прости мое прегрешение, — Святая Божья Матерь!
Он не слышал, что где-то в доме хлопают двери
чаще или сильнее, чем всегда, и не чувствовал, что
смерть Толстого его огорчила. В этот день утром он выступал в суде по делу о взыскании семи тысяч трехсот рублей, и ему показалось, что иск был признан правильным только потому, что его противник защищался слабо, а судьи слушали дело невнимательно, решили торопливо.
«Хоть бы сквозь землю провалиться! Эх,
смерть нейдет!» — подумал он, видя, что не избежать ему патетической сцены, как ни вертись. И так он чувствовал, что мигает
чаще и
чаще, и вот, того и гляди, брызнут слезы.
Я, разумеется, и не претендовала на его
частые визиты, зная, сколько у него теперь и без того хлопот, — vous comprenez, cette affaire et la mort terrible de votre papa, [вы понимаете, это дело и ужасная
смерть вашего отца (фр.).] — только вдруг узнаю, что он был опять, только не у меня, а у Lise, это уже дней шесть тому, пришел, просидел пять минут и ушел.
— А наконец 17… года сентября 6-го дня отец его волею божиею помер, а между тем он проситель генерал-аншеф Троекуров с 17… года почти с малолетства находился в военной службе и по большой
части был в походах за границами, почему он и не мог иметь сведения, как о
смерти отца его, равно и об оставшемся после его имении.
Подавленность всех других сфер человеческой деятельности бросала образованную
часть общества в книжный мир, и в нем одном действительно совершался, глухо и полусловами, протест против николаевского гнета, тот протест, который мы услышали открытее и громче на другой день после его
смерти.
В старину Заболотье находилось в полном составе в одних руках у князя Г., но по
смерти его оно распалось между троими сыновьями. Старшие два взяли по равной
части, а младшему уделили половинную
часть и вдобавок дали другое имение в дальней губернии.
Сереже становится горько. Потребность творить суд и расправу так широко развилась в обществе, что начинает подтачивать и его существование. Помилуйте! какой же он офицер! и здоровье у него далеко не офицерское, да и совсем он не так храбр, чтобы лететь навстречу
смерти ради стяжания лавров. Нет, надо как-нибудь это дело поправить! И вот он больше и больше избегает собеседований с мамашей и
чаще и
чаще совещается с папашей…
Более всего я размышлял о
смерти и бессмертии, и это вошло существенной
частью в мою последнюю книгу «Диалектика божественного и человеческого».
При М. М. Хераскове была только одна
часть, средняя, дворца, где колонны и боковые крылья, а может быть, фронтон с колоннами и ворота со львами были сооружены после 1812 года Разумовским, которому Херасковы продали имение после
смерти поэта в 1807 году. Во время пожара 1812 года он уцелел, вероятно, только благодаря густому парку. Если сейчас войти на чердак пристроек, то на стенах главного корпуса видны уцелевшие лепные украшения бывших наружных боковых стен.
Юдаизм, большая
часть языческих религий — религии рождения, апофеоз жизни, христианство же есть религия
смерти.
В несчастных наших чиновниках и здесь есть страсть, только что дослужатся до коллежского асессора, тотчас заводят дворню; но большею
частью эта дворня по
смерти кол[лежского] асессора получает свободу, потому что дети не имеют права владеть, родившись прежде этого важного чина.
И в наших инвалидных рядах после
смерти Александра четыре новых креста: Мухановв Иркутске, Фонвизинв Марьине, где только год прожил и где теперь осталась оплакивать его Наталья Дмитриевна, Василий Норовв Ревеле, Николай Крюковв городе Минусинске. Под мрачным впечатлением современности началось с некролога. Эта статья нынче стала
чаще являться в наших летописях. Ты, может быть, все это давно слышал. Извини, если пришлось повторить.
Идя в
чаще елок, на вершины которых Иван внимательнейшим образом глядел, чтобы увидеть на них рябчика или тетерева, Вихров невольно помышлял о том, что вот там идет слава его произведения, там происходит война,
смерть, кровь, сколько оскорбленных самолюбий, сколько горьких слез матерей, супруг, а он себе, хоть и грустный, но спокойный, гуляет в лесу.
Но генерал был неумолим и на этот раз поставил на своем, заставив набоба проглотить доклад целиком. Чтение продолжалось с небольшими перерывами битых часов пять. Конечно, Евгений Константиныч не дослушал и первой
части этого феноменального труда с надлежащим вниманием, а все остальное время сумрачно шагал по кабинету, заложив руки за спину, как приговоренный к
смерти. Генерал слишком увлекся своей ролью, чтобы замечать истинный ход мыслей и чувств своей жертвы.
Конец жизненного пути приближается… Он уже явственно мелькает впереди, подобно тому, как перед глазами путника, вышедшего из лесной
чащи, мелькает сквозь редколесье деревенское кладбище, охваченное реяньем
смерти.
Наступило тепло; он
чаще и
чаще говорил об отъезде из Петербурга, и в то же время быстрее и быстрее угасал. Недуг не терзал его, а изнурял. Голова была тяжела и вся в поту. Квартирные жильцы следили за ним с удвоенным вниманием и даже с любопытством. Загадка
смерти стояла так близко, что все с минуты на минуту ждали ее разрешения.
В нем совмещались именно те простые, но трогательные и глубокие черты, которые даже и в его времена гораздо
чаще встречались в рядовых, чем в офицерах, те чисто русские, мужицкие черты, которые в соединении дают возвышенный образ, делавший иногда нашего солдата не только непобедимым, но и великомучеником, почти святым, — черты, состоявшие из бесхитростной, наивной веры, ясного, добродушно-веселого взгляда на жизнь, холодной и деловой отваги, покорства перед лицом
смерти, жалости к побежденному, бесконечного терпения и поразительной физической и нравственной выносливости.
Основал ее писатель Н.Ф. Павлов и начал печатать в своей типографии в доме Клевезаль, против Мясницкой
части. Секретарем редакции был Н.С. Скворцов, к которому, после
смерти Павлова, в 1864 году перешла газета, — и сразу стала в оппозицию «Московским ведомостям» М.Н. Каткова и П.М. Леонтьева.
— Его нет, но он есть. В камне боли нет, но в страхе от камня есть боль. Бог есть боль страха
смерти. Кто победит боль и страх, тот сам станет бог. Тогда новая жизнь, тогда новый человек, всё новое… Тогда историю будут делить на две
части: от гориллы до уничтожения бога и от уничтожения бога до…
Разумеется, не могло быть сомнения, что в
смерти разбойника Федьки ровно ничего не было необыкновенного и что таковые развязки именно всего
чаще случаются в подобных карьерах, но совпадение роковых слов: «что Федька в последний раз в этот вечер пил водку», с немедленным оправданием пророчества было до того знаменательно, что Липутин вдруг перестал колебаться.
Я ничего не понимал. Мне казалось, что самый честный и благочестивый человек — каменщик Петр; он обо всем говорил кратко, внушительно, его мысль
чаще всего останавливалась на боге, аде и
смерти.
Веселые, буйные песни пелись только тогда, когда их заводил казак,
чаще же пели унылые и тягучие о «бессовестном народе», «Уж как под лесом-лесочком» и о
смерти Александра I: «Как поехал наш Лександра свою армию смотреть».
С этого вечера мысль о
смерти являлась всё
чаще, постепенно и враждебно стремясь вытеснить все другие мысли.
Большая
часть таких знакомств обратилась впоследствии в дружбу с ее семейством, которая прекращалась только
смертью.
Мысль о доме все
чаще и
чаще посещала меня, подрывая нежелание огорчать родную семью своей
смертью на глазах у всех.
Впрочем, к гордости всех русских патриотов (если таковые на Руси возможны), я должен сказать, что многострадальный дядя мой, несмотря на все свои западнические симпатии, отошел от сего мира с пламенной любовью к родине и в доставленном мне посмертном письме начертал слабою рукою: «Извини, любезный друг и племянник, что пишу тебе весьма плохо, ибо пишу лежа на животе, так как другой позиции в ожидании
смерти приспособить себе не могу, благодаря скорострельному капитану, который жестоко зарядил меня с казенной
части.
И старики не отстают от молодых, но, конечно, по немощам своим они больше проекты по
части оздоровления корней строчат, да кстати уж и иллюстрации к этим проектам присовокупляют. Иной даже об
смерти позабыл, думает: поживу еще. А спросите-ка его, зачем ему жить понадобилось, так он, пожалуй, рассердится.
Было ли это юношеское, мало сознательное отношение к
смерти, или то стойкое мужество, которое так отличило Сашу в его последние дни, но о
смерти и говорил он и думал спокойно, как о необходимой составной
части дела. Но так же, впрочем, относился к
смерти и Колесников.
В большинстве случаев, если несчастный не находится под влиянием горячего раскаяния, возвышающего человека до игнорирования ожидающей его завтра
смерти, и если он в таком настроении не молится и не плачет, то
чаще всего он впадает в какое-то мечтательное забытье.
— Двум
смертям не бывать, одной — не миновать, — храбрился Арефа. — Не боюсь я твоего Гарусова, хоша он на мелкие
части меня режь… В орде бывал и из полону цел ушел, а от Гарусова и подавно.
— Жаль! — возразил старик, — не доживет этот человек до седых волос. — Он жалел от души, как мог, как обыкновенно жалеют старики о юношах, умирающих преждевременно, во цвете жизни, которых
смерть забирает вместо их, как буря
чаще ломает тонкие высокие дерева и щадит пни столетние.
Но стрелять не смел: в приговоренных к казни, если не было настоящего бунта, никогда не стреляли. А Цыганок скрипел зубами, бранился и плевал — его человеческий мозг, поставленный на чудовищно острую грань между жизнью и
смертью, распадался на
части, как комок сухой и выветрившейся глины.
Но холодная вода начала действовать. Помогло и то, что дежурный надзиратель, все тот же старик, несколько раз лекарственно ударил Янсона по голове. И это ощущение жизни действительно прогнало
смерть, и Янсон открыл глаза, и остальную
часть ночи, с помутившимся мозгом, крепко проспал. Лежал на спине, с открытым ртом, и громко, заливисто храпел; и между неплотно закрытых век белел плоский и мертвый глаз без зрачка.
Несмотря, однако ж, что все здесь напоминало
частые и страшные случаи ушибов, перелома ребер и ног, падений, сопряженных со
смертью, что жизнь человеческая постоянно висела здесь на волоске и с нею играли, как с мячиком, — в этом светлом коридоре и расположенных в нем уборных встречались больше лица веселые, слышались по преимуществу шутки, хохот и посвистыванье.
Прошел год после
смерти Анны Павловны. Предводительша возвратилась из Петербурга; Боярщина еще
чаще стала ездить в Кочарево. Возвратившаяся хозяйка принимала гостей по большей
части в диванной, которую она в последнее время полюбила перед прочими комнатами, потому что меблировала ее привезенною из Петербурга премиленькой мебелью.
К сожалению, большая
часть из них погибли рановременной
смертью, в том числе девицы Карпакова и Лаврова; уцелели только Шумский, наш славный артист в настоящее время, и Куликова, теперешняя г-жа Орлова.
Последнее время Иван Ильич большей
частью проводил в этих попытках восстановить прежние ходы чувства, заслонявшего
смерть.
Но
чаще всего он вылезал под видом красного петуха на свою черную растрепанную крышу и кричал оттуда «кука-реку!» Все знали, что его, разумеется, занимало не пение «ку-ка-реку», а он высматривал, не едет ли кто-нибудь такой, против кого стоило бы подучить лешего и кикимору поднять хорошую бурю и затормошить его до
смерти.
Ставши опять на любовной точке, мы сдружились снова, и тут моя Анисинька сказала, что она ожидала другого доказательства любви моей, а именно: как я-де богат, а она бедная девушка, а в случае моей
смерти братья отберут все, а ее, прогнавши, заставят по миру таскаться: так, в предупреждение того, не худо бы мне укрепить ей
часть имения…
Приходит
смерть, и люди ложатся в могилы, в темноте
чащи, обращаясь головами туда, откуда — они верят — свет светит и лежит страна, которую они ищут.
Получив весть о
смерти брата, Лев Степанович в первые минуты горести попробовал опровергнуть брак покойника, потом законность его сына, но вскоре увидел, что Акулина Андреевна взяла все меры еще при жизни мужа и что седьмую
часть ей выделить во всяком случае придется, и сыну имение предоставить, да еще заплатить протори.
Желая похвастаться, что мне не чуждо, а знакомо направление мистических сочинений, я сказал Рубановскому, что еще в первый год моего студентства я подписался на книгу «Приключения по
смерти Юнга-Штиллинга» [«Приключения по
смерти» — сочинение немецкого писателя-мистика Юнга-Штиллинга (1740–1817), в 3-х
частях, на русском языке вышла в переводе У. М. (т. е. Лабзина) (СПБ. 1805).], в трех
частях, и что даже имя мое напечатано в числе подписавшихся.
И раньше приходилось губернатору получать анонимные письма, редко с бранью и неопределенными угрозами, большею
частью с доносами и жалобами, и он никогда не читал их; но теперь чтение их стало повелительной необходимостью, такою же, как неумирающая мысль о событии и о
смерти.
Теперь Самоквасов свел разговор с Смолокуровым на дела свои, рассказал, сколько у них всего капиталу, сколько по
смерти затворника-прадеда надо ему получить, помянул про свое намеренье вести от себя торговлю по рыбной
части и просил не оставить его добрым советом.
Но для матери вскрытие ее ребенка часто составляет не меньшее горе, чем сама его
смерть; даже интеллигентные лица большею
частью крайне неохотно соглашаются на вскрытие близкого человека, для невежественного же бедняка оно кажется чем-то прямо ужасным; я не раз видел, как фабричная, зарабатывающая по сорок копеек в день, совала ассистенту трехрублевку, пытаясь взяткою спасти своего умершего ребенка от «поругания».
«Действие вытяжения на воспаленные
части оказалось, понятно, чрезвычайно гибельным; наступила гангрена и
смерть…