Неточные совпадения
Дни проводил я в этой
тишине, в
церковных сумерках, а в длинные вечера играл на бильярде или ходил в театр на галерею в своей новой триковой паре, которую я купил себе на заработанные деньги. У Ажогиных уже начались спектакли и концерты; декорации писал теперь один Редька. Он рассказывал мне содержание пьес и живых картин, какие ему приходилось видеть у Ажогиных, и я слушал его с завистью. Меня сильно тянуло на репетиции, но идти к Ажогиным я не решался.
Словно колокол
церковный прозвучал в отдалении и стих. Опустил голову и матрос, слышит в
тишине, как побаливает на ноге гниющая ранка, и беспокоится: не доходит ли тяжкий запах до Жегулева? И хочется ему не то чтобы умереть, а — не быть. Не быть.
Он поспешно отошел к крылосу, развернул книгу и, чтобы более ободрить себя, начал читать самым громким голосом. Голос его поразил
церковные деревянные стены, давно молчаливые и оглохлые. Одиноко, без эха, сыпался он густым басом в совершенно мертвой
тишине и казался несколько диким даже самому чтецу.
Иван Вианорыч подошел к свечному прилавку.
Церковный староста благообразный тучный старик, весь точно серебряный от чисто вымытых, картинно расчесанных седин — звякал среди напряженной
тишины медяками, укладывая их в стопочки.
Из алтаря вышел, щуря на народ голубые близорукие глаза, второй соборный священник, о. Евгений — маленький, чистенький старичок, похожий лицом на Николая-угодника, как его пишут на образах. Он был в одной траурной епитрахили поверх черной рясы, и эта простота
церковной одежды, и слабая, утомленная походка священника, и его прищуренные глаза трогательно шли к покаянному настроению толпы и к
тишине и к темноте собора.
Тишина царила кругом. Газовые рожки слабо освещали длинные коридоры,
церковная площадка была погружена в жуткую, беспросветную тьму. Я не пошла, однако, по
церковной или так называемой «парадной» лестнице, а бегом спустилась по черной, которая находилась возле нашего дортуара, и вошла в средний, классный коридор, примыкавший к залу.
Вдруг среди этой
тишины, откуда-то сверху, словно с неба, прокатился удар
церковного колокола, затем все смолкло, и лишь несколько спустя он зазвучал ровно и непрерывно.
Длинный полуосвещенный коридор, тянувшийся вплоть до
церковной паперти, невольно пугал одним своим безмолвием. Только неопределенный, едва уловимый шум газа нарушал его могильную
тишину. Робко скользила я вдоль стены по направлению к церкви.
Кругом царило торжественное спокойствие, ни один листок не колыхался и не шелестел, и лишь изредка удары в чугунную доску
церковного сторожа гулко отдавались в воздухе, еще более оттеняя окружающую
тишину.
Церковный сторож прошел мимо, с недоумением посмотрел на нас и стал дергать за веревку. Колокол медленно и протяжно, резко нарушая
тишину вечера, пробил десять.
Подойдя к
церковным дверям все остановились. Ключ громко щелкнул в громадном замке, и звук этот далеко отдался среди окружающей невозмутимой
тишины. Войдя в церковь, они направились к могиле Настасьи Минкиной.