Прогуливал я и обедни, особенно весною, — непоборимые силы ее решительно не пускали меня в церковь. Если же мне давали семишник на свечку — это окончательно губило меня: я покупал бабок, всю обедню играл и неизбежно опаздывал домой. А однажды ухитрился проиграть
целый гривенник, данный мне на поминание и просфору, так что уж пришлось стащить чужую просфору с блюда, которое дьячок вынес из алтаря.
Неточные совпадения
Слыхала она, правда, анекдот про человека, который, выходя из дома, начинал с того, что кликал извозчика, упорно держась
гривенника, покуда не доходил до места пешком, и таким образом составил себе
целое состояние.
И полеводство свое он расположил с расчетом. Когда у крестьян земля под паром, у него, через дорогу, овес посеян. Видит скотина — на пару ей взять нечего, а тут же, чуть не под самым рылом,
целое море зелени. Нет-нет, да и забредет в господские овсы, а ее оттуда кнутьями, да с хозяина — штраф. Потравила скотина на
гривенник, а штрафу — рубль."Хоть все поле стравите — мне же лучше! — ухмыляется Конон Лукич, — ни градобитиев бояться не нужно, ни бабам за жнитво платить!"
Волны пролива всю ночь щедро осыпали нас брызгами, на рассвете мы вылезли из-под мостков мокрые и иззябшие.
Целый день ходили мы по берегу, и всё, что удалось заработать, — это
гривенник, полученный мною с какой-то попадьи, которой я отнёс мешок дынь с базара.
Приглашали Симу и другие образованные люди города; он торопливо и робко говорил стихи, глотая слога и
целые слова, и уходил, одаренный двугривенными и
гривенниками.
И еще раз
поцеловав руку отца, подала ему стул, потом важно присела к столу, на котором стояла шкатулка, высыпала из нее деньги и начала раскладывать их кучками, пятачки к пятачкам,
гривенники к
гривенникам, и так далее. Тут же проговорила...
Извозничал он в губернском городе первую зиму, был из соседнего уезда, городские порядки еще мало знал, и выручки у него не спорились. Только на чугунку да с чугунки приводилось довезти путевого седока, а так, по городу,
целыми часами никого или за самую нищенскую цену. Особенно барыни! Те и на вокзал норовят за
гривенник доехать; да
гривенник еще ничего, а то восемь, семь копеек.