Неточные совпадения
Ветер упорно, как бы настаивая на своем, останавливал Левина и, обрывая листья и
цвет с лип и безобразно и странно оголяя белые сучья берез, нагибал всё в одну сторону:
акации,
цветы, лопухи, траву и макушки дерев.
— Скажи, Марфенька, — начал он однажды, сидя с нею в сумерки на дерновом диване, под
акациями, — не скучно тебе здесь? Не надоели тебе: бабушка, Тит Никоныч, сад,
цветы, песенки, книжки с веселым окончанием!..
— Ужели? А у нас уж отцвели, теперь
акации начинают
цвести. Для меня праздник, когда липы зацветут, — какой запах!
Вот ближе, ближе: вон запестрели
цветы в садике, вон дальше видны аллеи лип и
акаций, и старый вяз, левее — яблони, вишни, груши.
Тут росли: даурская крушина с овально-заостренными листьями и мелкими белыми
цветами, многоиглистый шиповник, небольшой кустарник с сильно колючими ветвями и желтая
акация с ярко-золотистыми венчиками.
О парках и садах не было и в помине; впереди дома раскидывался крохотный палисадник, обсаженный стрижеными
акациями и наполненный, по части
цветов, барскою спесью, царскими кудрями и буро-желтыми бураками.
Степной кустарник, реже и менее подвергающийся огню, потому что почва около него бывает сырее: вишенник, бобовник (дикий персик) и чилизник (полевая
акация) начинают
цвести и распространять острый и приятный запах; особенно роскошно и благовонно
цветет бобовник: густо обрастая иногда огромное пространство по отлогим горным скатам, он заливает их сплошным розовым
цветом, [Плоды дикого персика состоят из небольших бобов, с серебряный пятачок в окружности, сердцеобразной фигуры.
На высоком чистеньком крыльце небольшого, но очень чистого деревянного домика, окруженного со всех сторон
акациею, сиренью, пестрыми клумбами однолетних
цветов и не менее пестрою деревянною решеткою, стояли четыре женщины и две молоденькие девочки.
Только несколько отдельных куп из темных елей и пихт да до десятка старых кедров красноречиво свидетельствовали о том севере, где
цвели эти выхоленные сирени,
акации, тополи и тысячи красивых
цветов, покрывавших клумбы и грядки яркой цветистой мозаикой.
Чем дальше они шли, тем больше открывалось: то пестрела китайская беседка, к которой через канаву перекинут был, как игрушка, деревянный мостик; то что-то вроде грота, а вот, куда-то далеко, отводил темный коридор из
акаций, и при входе в него сидел на пьедестале грозящий пальчиком амур, как бы предостерегающий: «Не ходи туда, смертный, — погибнешь!» Но что представила площадка перед домом — и вообразить трудно: как бы простирая к нему свои длинные листья, стояли тут какие-то тополевидные растения в огромных кадках; по кулаку человеческому
цвели в средней куртине розаны, как бы венцом окруженные всевозможных
цветов георгинами.
Утро было тихое, теплое, серое. Иногда казалось, что вот-вот пойдет дождь; но протянутая рука ничего не ощущала, и только глядя на рукав платья, можно было заметить следы крохотных, как мельчайший бисер, капель; но и те скоро прекратились. Ветра — точно на свете никогда не бывало. Каждый звук не летел, а разливался кругом; в отдалении чуть сгущался беловатый пар, в воздухе пахло резедой и
цветами белых
акаций.
Вот первый плац — он огорожен от дороги густой изгородью желтой
акации,
цветы которой очень вкусно было есть весною, и ели их целыми шапками.
— Нельзя, милая, нельзя. Служба… Отпуск кончился… А что говорить, хорошо бы было! Ты посмотри только, как розы-то пахнут… Отсюда слышу. А летом в жары ни один
цветок не пахнул, только белая
акация… да и та конфетами.
Обыкновенно дома эти снабжены по улице небольшими палисадниками, обсаженными липами и
акациями, а внутри — просторными дворами, где, помимо конюшен, амбаров и погребов, не в редкость найти и небольшое огороженное пространство, в котором насажено несколько кустов сирени и где-нибудь в углу ютится плетеная беседка, увитая бобовником, осыпанным красным
цветом.
Перед светлыми, большими окнами многих домов, за огородками, поднимаются выше хат темно-зеленые раины, нежные светлолиственные
акации с белыми душистыми
цветами, и тут же нагло блестящие желтые подсолнухи и вьющиеся лозы травянок и винограда.
«Когда я стану умирать,
И, верь, тебе не долго ждать —
Ты перенесть меня вели
В наш сад, в то место, где
цвелиАкаций белых два куста…
То как будто наступали для него опять его нежные, безмятежно прошедшие годы первого детства, с их светлою радостию, с неугасимым счастием, с первым сладостным удивлением к жизни, с роями светлых духов, вылетавших из-под каждого
цветка, который срывал он, игравших с ним на тучном зеленом лугу перед маленьким домиком, окруженным
акациями, улыбавшихся ему из хрустального необозримого озера, возле которого просиживал он по целым часам, прислушиваясь, как бьется волна о волну, и шелестевших кругом него крыльями, любовно усыпая светлыми, радужными сновидениями маленькую его колыбельку, когда его мать, склоняясь над нею, крестила, целовала и баюкала его тихою колыбельною песенкой в долгие, безмятежные ночи.
Мы слезли с галереи в маленький садик с абрикосовыми деревьями и белыми
акациями: в нем все было в порядке, как будто бы еще вчера хозяева полили гряды с
цветами.
Елена любила быть одна, среди прекрасных вещей в своих комнатах, в убранстве которых преобладал белый
цвет, в воздухе носились легкие и слабые благоухания, и мечталось о красоте так легко и радостно. Все благоухало здесь едва различными ароматами: Еленины одежды пахли розами и фиалками, драпировки — белыми
акациями; цветущие гиацинты разливали свои сладкие и томные запахи. Было много книг, — Елена читала много, но только избранные и строгие творения.
Оштукатуренный в белый
цвет, с черепичной крышей и ободранной трубой, он весь утонул в зелени шелковиц,
акаций и тополей, посаженных дедами и прадедами теперешних хозяев.
Садовые акантусы и желтые мимозы, живые ограды из разноцветной сирени, жасмина и роз, высокие пальмы,
акации и бальзамовые деревья — все
цвело, благоухало и жужжало, наполненное кипучею жизнью насекомых.