Оригинальность его была в том, что он не столько хотел осуществления в полноте жизни
христианских принципов, сколько приобретения полноты жизни самого Христа, как бы продолжения воплощения Христа во всей жизни.
Душевное просветление Маркушки не в силах было переступить через эту грань: еще допустить в Царство Небесное Кайло и Пестеря, пожалуй, можно, но чтобы впустить туда Оксю с Лапухой… Нет, этого не могло быть! В Маркушке протестовало какое-то физическое чувство против такого применения
христианского принципа всепрощения. Он готов был поручиться чем угодно, что Окся и Лапуха не попадут в селения праведных…
Неточные совпадения
Свобода в
христианской религии не есть формальный
принцип, как в политическом либерализме, не есть свобода безразличная, бессодержательная.
Служители церквей всех исповеданий, в особенности в последнее время, стараются выставить себя сторонниками движения в христианстве: они делают уступки, желают исправить вкравшиеся в церкви злоупотребления и говорят, что из-за злоупотреблений нельзя отрицать самого
принципа христианской церкви, которая одна только может соединить всех воедино и быть посредницей между людьми и богом.
Или живет фабрикант, доход которого весь составляется из платы, отнятой у рабочих, и вся деятельность которого основана на принудительном, неестественном труде, губящем целые поколения людей; казалось бы, очевидно, что прежде всего, если человек этот исповедует какие-нибудь
христианские или либеральные
принципы, ему нужно перестать губить для своих барышей человеческие жизни.
В обществе, главным образом, положено было избегать всякого слова о превосходстве того или другого
христианского исповедания над прочими. «Все дети одного отца, нашего Бога, и овцы одного великого пастыря, положившего живот свой за люди», было начертано огненными буквами на белых матовых абажурах подсвечников с тремя свечами, какие становились перед каждым членом. Все должны были помнить этот
принцип терпимости и никогда не касаться вопроса о догматическом разногласии
христианских исповеданий.
Служители церквей всех исповеданий, в особенности в последнее время, стараются выставить себя сторонниками движения в христианстве: они делают уступки, желают исправить вкравшиеся в церковь злоупотребления, и говорят, что из-за злоупотреблений нельзя отрицать самого
принципа христианской церкви, которая одна только может соединить всех воедино и быть посредницей между людьми и богом.
Церковная соборность часто принимала в истории формы рабства человека, отрицания свободы, она часто бывала фикцией, но самый
принцип христианской соборности может быть лишь персоналистическим.
С точки зрения
христианской этики
принцип абсолютной, неограниченной собственности над материальными вещами и хозяйственными благами есть вообще ложный и недопустимый
принцип.
Так
христианское добро провозгласило самые высокие
принципы жизни — любовь, братство, свободу духа.
Но этически
христианский персонализм всегда оказывается верховным
принципом, который совершает суд над государством.
Я являюсь сторонником
христианского персонализма, а совсем не индивидуализма, который враждебен
принципу личности.
(Стр. 561 и 562: «Насколько Шекспир был проникнут основным своим
принципом разумной умеренности, — говорит Гервинус, — может быть более всего видно из того, что он осмеливался высказываться даже против
христианских правил, побуждающих человеческую природу к чрезмерному напряжению своих сил.
Но главная беда в том, что старый
христианский социализм есть очень паллиативное, нерадикальное по своему
принципу направление.