Неточные совпадения
Дети ее пристроились, то
есть Ванюша кончил курс наук и поступил на службу; Машенька вышла замуж за смотрителя какого-то казенного дома, а Андрюшу выпросили на воспитание Штольц и жена и считают его членом своего семейства. Агафья Матвеевна никогда не равняла и не смешивала участи Андрюши с судьбою первых детей своих,
хотя в сердце своем, может
быть бессознательно, и давала им всем
равное место. Но воспитание, образ жизни, будущую жизнь Андрюши она отделяла целой бездной от жизни Ванюши и Машеньки.
— Понимаю, слышал. Вы даже не просите извинения, а продолжаете лишь настаивать, что «готовы отвечать чем и как угодно». Но это слишком
будет дешево. А потому я уже теперь нахожу себя вправе, в видах оборота, который вы упорно
хотите придать объяснению, высказать вам с своей стороны все уже без стеснения, то
есть: я пришел к заключению, что барону Бьорингу никаким образом нельзя иметь с вами дела… на
равных основаниях.
— Ан нет, — ты одна пойдешь: обленилась я, мать моя, — возразила Марфа Тимофеевна, — чаем уж очень себя балую. — Она говорила Настасье Карповне «ты»,
хотя и жила с ней на
равной ноге — недаром же она
была Пестова: трое Пестовых значатся в синодике Ивана Васильевича Грозного; Марфа Тимофеевна это знала.
Анна Гавриловна, — всегда обыкновенно переезжавшая и жившая с Еспером Иванычем в городе, и видевши, что он почти каждый вечер ездил к князю, — тоже, кажется, разделяла это мнение, и один только ум и высокие качества сердца удерживали ее в этом случае: с достодолжным смирением она сознала, что не могла же собою наполнять всю жизнь Еспера Иваныча, что, рано или поздно, он должен
был полюбить женщину,
равную ему по положению и по воспитанию, — и как некогда принесла ему в жертву свое материнское чувство, так и теперь задушила в себе чувство ревности, и (что бы там на сердце ни
было) по-прежнему
была весела, разговорчива и услужлива,
хотя впрочем, ей и огорчаться
было не от чего…
— Да не поймешь его. Сначала куда как сердит
был и суды-то треклял:"какие, говорит, это праведные суды, это притоны разбойничьи!" — а нынче, слышь, надеяться начал. Все около своих бывших крестьян похаживает, лаской их донять
хочет, литки с ними
пьет."Мы, говорит, все нынче на
равной линии стоим; я вас не замаю, и вы меня не замайте". Все, значит, насчет потрав просит, чтоб потрав у него не делали.
Конечно, дело обходилось не без падений, и если оно постигало павшую с человеком,
равным ей по своему воспитанию и по своему положению в свете, то принимаемы
были в расчет смягчающие обстоятельства; но горе
было той, которая снизошла своей любовью до мужчины, стоявшего ниже ее по своему рангу, до какого-нибудь приказного или семинариста, тем паче до своего управляющего или какого-нибудь лакея, —
хотя и это, опять повторяю, случалось нередко, но такая женщина безусловно
была не принимаема ни в один так называемый порядочный дом.
Хотя на удочке они очень бойки и в движениях быстры, но как-то не упористы, а ходки и на поворотах повадливы: вероятно, брусковатая, челнообразная фигура их тому причиной; небольшие щуки, фунтов до трех, довольно легко выкидываются на берег даже без сачка; разумеется, леса должна
быть толстая и поводок здоровый;
равного с ней весу окунь покажется гораздо тяжеле.
Ему
было ясно, что
хотя Кирик добрый парень, однако он считает себя каким-то особенным человеком, не
равным ему, Илье, выше его, лучше.
Трогало и то, что после своей странной, почти болезненной вспышки Колесников смирился и не только как
равный с
равным говорил с Сашей,
хотя на целых двадцать лет
был старше, но даже как будто преклонялся, каждое слово слушал с необыкновенным вниманием и чуть ли не с почтительностью.
Физиономия незнакомца, как и вся фигура,
была какая-то серенькая, тоже как будто слегка подержанная или лежалая, а теперь приглаженная и почищенная для случая. В улыбке, в серых глазах, в тоне голоса заметна
была претензия на некоторую культурность. Маленький человечек как будто
хотел показать, что он видал лучшие дни, знает «обращение» и при других обстоятельствах стоял бы с нами на
равной ноге. Но вместе с тем он как-то сжимался и робел, как будто его слишком часто осаживали, и он боялся того же от нас.
Чеглов. Разговор этот, рано ли, поздно ли, должен
был бы прийти к тому, и я опять тебе повторяю, что считай меня в этом случае совершенно за
равного себе, и если я тебя обидел, то требуй какое
хочешь удовлетворение!
Будь то деньгами, и я сейчас перезакладываю именье и отдам тебе все, что мне выдадут…
Вот несколько строк из его довольно обстоятельной статьи: «Немного стихотворений напечатано из большой тетради, присланной Кольцовым, — говорит Белинский, — не все и из напечатанных —
равного достоинства… найдется между ними два-три слабых, но ни одного такого, в котором бы не
было хотя нечаянного проблеска чувства,
хотя одного или двух стихов, вырвавшихся из души…
— Э, полноте! — перебил он. — Раз женщина видит во мне не человека, не
равного себе, а самца и всю свою жизнь хлопочет только о том, чтобы понравиться мне, т. е. завладеть мной, то может ли тут
быть речь о полноправии? Ох, не верьте им, они очень, очень хитры! Мы, мужчины, хлопочем насчет их свободы, но они вовсе не
хотят этой свободы и только делают вид, что
хотят. Ужасно хитрые, страшно хитрые!
Будь кто
хочешь, кажется, назначен со стороны, хоть столоначальнишка какой-нибудь из аристократов, я равнодушней бы перенес, зная, что в России в службе все делается по протекции; но тут предпочтен человек совершенно
равный мне, стоявший решительно в одних условиях со мной, — это уж прямо насмешка!..
Я
хочу только жить между людьми,
равными мне, и в обществе, хоть сколько-нибудь образованном; но предположим, что я поступлю буквально по вашему совету, то
есть ничего не
буду предпринимать и смиренно удовольствуюсь доходами с именья; в таком случае, как я и прежде вам объяснил, службу я должен оставить и, следовательно, поселиться в деревне, в нашей прекрасной Бычихе; но что ж потом я стану делать?
Но люди с давних времен так разделились между собою на царей, вельмож, богачей и рабочих и нищих, что
хотя и знают, что они все равны, они все-таки живут так, как будто не знают этого, и говорят, что нельзя всем
быть равными.
Посмотрите на то, как
хочет жить раб. Прежде всего он
хочет, чтобы его отпустили на волю. Он думает, что без этого он не может
быть ни свободным, ни счастливым. Он говорит так: если бы меня отпустили на волю, я сейчас бы
был вполне счастлив, я не
был бы принужден угождать и прислуживаться моему хозяину, я мог бы говорить с кем угодно, как с
равным себе, мог бы идти, куда
хочу, не спрашиваясь ни у кого.
Бог
есть также лишь положение или модус абсолютного Ничто, так сказать, абсолютное, обращенное к миру, космическая его ипостась, причем другим таковым же модусом является мир, и эта одинаковая модальность бога и мира, и их в этом смысле единосущность придает им в
равной степени,
хотя и в разном смысле, характер преходящести, относительности: «и бог проходит», по классической формуле Эккегарта.
Едучи к ней из корпуса, я
хотя и не
был намерен отвергать ее материнского авторитета, но все-таки в сокровеннейших своих мечтах я лелеял мысль, что мы с нею встретимся и станем жить на
равной ноге, даже, пожалуй, с некоторым перевесом на мою сторону, так как я мужчина.
С солдатами он водился мало, — со старшим чином,
хотя и младшими летами, он
был холодно-почтителен, с
равными, как непьющий, он имел мало случаев сходиться; но особенно он любил рекрутов и молодых солдат: их он всегда покровительствовал, читал им наставления и помогал часто.
Все эти члены тогдашней оппозиции обходились с Гамбеттой как с
равным,
хотя он
был еще тогда только газетный репортер и адвокат с очень малой практикой. Но он уже приобрел известность оратора на сходках молодежи Латинского квартала. Его красноречие уже лилось рекой, всего чаще в тогдашнем Cafe Procope — древнем кафе (еще из XVIII века), теперь уже там не существующем.
Палтусов и это понял. Ему надо
было сейчас же поставить себя на
равную ногу с Осетровым, доложить ему, что они люди одного сорта, «из интеллигенции», и должны хорошо понимать друг друга. Этот делец из университетских смотрел докой — не чета Калакуцкому. Таким человеком следовало заручиться,
хотя бы только как добрым знакомым.
Ее воспитание не приучило ее к усидчивой работе, ее образование
было чисто литературно-салонное, а мещанский паспорт клал непреодолимую грань между ней и тем обществом, в атмосфере которого она выросла, которым дышала, и отнимал у нее всякую возможность вступать в него на
равной ноге,
хотя бы даже компаньонкой, как сулила ей баронесса.
— Вам странно, что я веселюсь, может
быть, делаю глупости, так не все же вам, мужчинам, этими глупостями и удальством отличаться, — с хохотом продолжала она. Ведь и мы люди, мы женщины, тоже
хотим жить на свободе, ничем не стесняться, как вы веселиться,
хотим хоть в этом с вами
равными быть… Не рабами предрассудков, приличий и нравственности. Забыть все, хоть один час пожить свободно, без этих преследующих привидений нашей жизни. А весело это должно
быть! Ух, как весело!
Наружностию своею они составляли живописную противоположность,
хотя оба известны
были равными душевными достоинствами.
В отношении целомудрия и нравственности вообще Степан Иванович слыл человеком бесцеремонным и притом самым наивным. Впрочем, в этих отношениях он имел себе очень много подобных и
равных, но в его героической эпопее в этого рода делах чрезвычайно оригинальною представляется роль его супруги Степаниды Васильевны, рожденной Шубинской, которую тоже, кажется,
есть полное основание называть психопаткою —
хотя, впрочем, в ином роде.