Неточные совпадения
Скотинин. Сам ты, умный человек, порассуди. Привезла меня сестра сюда жениться. Теперь сама же подъехала с отводом: «Что-де тебе, братец, в
жене; была бы де у тебя, братец,
хорошая свинья». Нет, сестра! Я и своих поросят завести хочу. Меня не проведешь.
Один только раз он выражается так:"Много было от него порчи
женам и девам глуповским", и этим как будто дает понять, что, и по его мнению, все-таки было бы
лучше, если б порчи не было.
— Да расскажи мне, что делается в Покровском? Что, дом всё стоит, и березы, и наша классная? А Филипп садовник, неужели жив? Как я помню беседку и диван! Да смотри же, ничего не переменяй в доме, но скорее женись и опять заведи то же, что было. Я тогда приеду к тебе, если твоя
жена будет
хорошая.
— Очень рад, — сказал он и спросил про
жену и про свояченицу. И по странной филиации мыслей, так как в его воображении мысль о свояченице Свияжского связывалась с браком, ему представилось, что никому
лучше нельзя рассказать своего счастья, как
жене и свояченице Свияжского, и он очень был рад ехать к ним.
— Ты сказал, чтобы всё было, как было. Я понимаю, что это значит. Но послушай: мы ровесники, может быть, ты больше числом знал женщин, чем я. — Улыбка и жесты Серпуховского говорили, что Вронский не должен бояться, что он нежно и осторожно дотронется до больного места. — Но я женат, и поверь, что, узнав одну свою
жену (как кто-то писал), которую ты любишь, ты
лучше узнаешь всех женщин, чем если бы ты знал их тысячи.
Он раскаивался только в том, что не умел
лучше скрыть от
жены.
— Потом он такое занимает положение в свете, что ему ни состояние, ни положение в свете его
жены совершенно не нужны. Ему нужно одно —
хорошую, милую
жену, спокойную.
Может быть, он сумел бы
лучше скрыть свои грехи от
жены, если б ожидал, что это известие так на нее подействует.
Все мы имеем маленькую слабость немножко пощадить себя, а постараемся
лучше приискать какого-нибудь ближнего, на ком бы выместить свою досаду, например, на слуге, на чиновнике, нам подведомственном, который в пору подвернулся, на
жене или, наконец, на стуле, который швырнется черт знает куда, к самым дверям, так что отлетит от него ручка и спинка: пусть, мол, его знает, что такое гнев.
Даже сам Собакевич, который редко отзывался о ком-нибудь с
хорошей стороны, приехавши довольно поздно из города и уже совершенно раздевшись и легши на кровать возле худощавой
жены своей, сказал ей: «Я, душенька, был у губернатора на вечере, и у полицеймейстера обедал, и познакомился с коллежским советником Павлом Ивановичем Чичиковым: преприятный человек!» На что супруга отвечала: «Гм!» — и толкнула его ногою.
— Мой муж! — повторила она. — Он мне не муж. Я никогда не буду его
женою! Я
лучше решилась умереть, и умру, если меня не избавят.
— О! — возразил генерал. — Это еще не беда:
лучше ей быть покамест
женою Швабрина: он теперь может оказать ей протекцию; а когда его расстреляем, тогда, бог даст, сыщутся ей и женишки. Миленькие вдовушки в девках не сидят; то есть, хотел я сказать, что вдовушка скорее найдет себе мужа, нежели девица.
— Все одобряют, — сказал Дронов, сморщив лицо. — Но вот на
жену — мало похожа. К хозяйству относится небрежно, как прислуга. Тагильский ее давно знает, он и познакомил меня с ней. «Не хотите ли, говорит, взять девицу,
хорошую, но равнодушную к своей судьбе?» Тагильского она, видимо, отвергла, и теперь он ее называет путешественницей по спальням. Но я — не ревнив, а она — честная баба. С ней — интересно. И, знаешь, спокойно: не обманет, не продаст.
Он заботился только о том, чтоб не раздражать ее, и, когда видел
жену в дурном настроении, уходил от нее, считая, что так всего
лучше избежать возможных неприятных бесед и сцен.
— Прежде всего необходим
хороший плуг, а затем уже — парламент. Дерзкие словечки дешево стоят. Надо говорить словами, которые, укрощая инстинкты, будили бы разум, — покрикивал он, все более почему-то раздражаясь и багровея. Мать озабоченно молчала, а Клим невольно сравнил ее молчание с испугом
жены писателя. Во внезапном раздражении Варавки тоже было что-то общее с возбужденным тоном Катина.
Не дожидаясь, когда встанет
жена, Самгин пошел к дантисту. День был
хороший, в небе цвело серебряное солнце, похожее на хризантему; в воздухе играл звон колоколов, из церквей, от поздней обедни, выходил дородный московский народ.
— Оставил он сыну наследства всего тысяч сорок. Кое-что он взял в приданое за
женой, а остальные приобрел тем, что учил детей да управлял имением:
хорошее жалованье получал. Видишь, что отец не виноват. Чем же теперь виноват сын?
Она бы потосковала еще о своей неудавшейся любви, оплакала бы прошедшее, похоронила бы в душе память о нем, потом… потом, может быть, нашла бы «приличную партию», каких много, и была бы
хорошей, умной, заботливой
женой и матерью, а прошлое сочла бы девической мечтой и не прожила, а протерпела бы жизнь. Ведь все так делают!
— Наталья Ивановна,
жена священника. Она училась вместе с Верой в пансионе, там и подружились. Она часто гостит у нас. Она добрая,
хорошая женщина, скромная такая…
— А умный, так и того
лучше, — сказал старик. — А вот этим не займается? — прибавил он, указывая глазами на парочку — мужа с
женой, очевидно фабричных, сидевших на другой стороне прохода.
— Дюфар-француз, может слыхали. Он в большом театре на ахтерок парики делает. Дело
хорошее, ну и нажился. У нашей барышни купил всё имение. Теперь он нами владеет. Как хочет, так и ездит на нас. Спасибо, сам человек
хороший. Только
жена у него из русских, — такая-то собака, что не приведи Бог. Грабит народ. Беда. Ну, вот и тюрьма. Вам куда, к подъезду? Не пущают, я чай.
Член в золотых очках ничего не сказал и мрачно и решительно смотрел перед собой, не ожидая ни от своей
жены ни от жизни ничего
хорошего.
Тот, мужик, убил в минуту раздражения, и он разлучен с
женою, с семьей, с родными, закован в кандалы и с бритой головой идет в каторгу, а этот сидит в прекрасной комнате на гауптвахте, ест
хороший обед, пьет
хорошее вино, читает книги и нынче-завтра будет выпущен и будет жить попрежнему, только сделавшись особенно интересным.
— Нисколько. Я как прочел, то тотчас и подумал, что этак все и будет, потому что я, как только умрет старец Зосима, сейчас должен буду выйти из монастыря. Затем я буду продолжать курс и сдам экзамен, а как придет законный срок, мы и женимся. Я вас буду любить. Хоть мне и некогда было еще думать, но я подумал, что
лучше вас
жены не найду, а мне старец велит жениться…
— Что Поляков? Потужил, потужил — да и женился на другой, на девушке из Глинного. Знаете Глинное? От нас недалече. Аграфеной ее звали. Очень он меня любил, да ведь человек молодой — не оставаться же ему холостым. И какая уж я ему могла быть подруга? А
жену он нашел себе
хорошую, добрую, и детки у них есть. Он тут у соседа в приказчиках живет: матушка ваша по пачпорту его отпустила, и очень ему, слава Богу, хорошо.
Это совершенная правда, что порядочной девушке гораздо
лучше умереть, чем сделаться
женою такого человечка.
Отец рано заметил, что она стала показывать ему предпочтение перед остальными, и, человек дельный, решительный, твердый, тотчас же, как заметил, объяснился с дочерью: «Друг мой, Катя, за тобою сильно ухаживает Соловцов; остерегайся его: он очень дурной человек, совершенно бездушный человек; ты с ним была бы так несчастна, что я желал бы
лучше видеть тебя умершею, чем его
женою, это было бы легче и для меня, и для тебя».
Хорошо, мой милый: вот я твоя невеста, буду твоя
жена, а ты все-таки обращайся со мною, как велят обращаться с посторонней: это, мой друг, мне кажется,
лучше для того, чтобы было прочное согласие, чтобы поддерживалась любовь.
Действительно, мелкие чиновники в департаменте говорили, что начальник отделения, у которого служит Павел Константиныч, стал благосклонен к нему, а начальник отделения между своими ровными стал выражать такое мнение, что ему нужно
жену хоть бесприданницу, но красавицу, и еще такое мнение, что Павел Константиныч
хороший чиновник.
Смотри на
жену, как смотрел на невесту, знай, что она каждую минуту имеет право сказать: «я недовольна тобою, прочь от меня»; смотри на нее так, и она через девять лет после твоей свадьбы будет внушать тебе такое же поэтическое чувство, как невеста, нет, более поэтическое, более идеальное в
хорошем смысле слова.
— Как? Я вам сейчас скажу. Он с самого первого дня, как приехал в Петербург, очень сильно желал увидеться с вами; но ему казалось, что
лучше будет, если он отложит знакомство до той поры, когда приедет к вам не один а с невестою или
женою. Ему казалось, что вам приятнее будет видеть его с нею, нежели одного. Вы видите, что наша свадьба произошла из его желания познакомиться с вами.
Прекрасная Елена,
Хочу спросить у вас, у женщин,
лучшеИзвестны вам сердечные дела:
Ужли совсем не стало той отваги
В сердцах мужчин, не стало тех речей,
Пленительно-лукавых, смелых взоров,
Которыми неотразимо верно,
Бывало, мы девиц и
жен прельщали?
Прекрасная Елена, укажи,
Кого избрать из юных берендеев,
Способного свершить желанный подвиг?
Я пожал руку
жене — на лице у нее были пятны, рука горела. Что за спех, в десять часов вечера, заговор открыт, побег, драгоценная жизнь Николая Павловича в опасности? «Действительно, — подумал я, — я виноват перед будочником, чему было дивиться, что при этом правительстве какой-нибудь из его агентов прирезал двух-трех прохожих; будочники второй и третьей степени разве
лучше своего товарища на Синем мосту? А сам-то будочник будочников?»
— Как счастлив наш N., — говаривал Прудон, шутя, — у него
жена не настолько глупа, чтоб не умела приготовить
хорошего pot au feu, [бульона (фр.).] и не настолько умна, чтоб толковать о его статьях. Это все, что надобно для домашнего счастья.
В 1830 году отец мой купил возле нашего дома другой, больше,
лучше и с садом; дом этот принадлежал графине Ростопчиной,
жене знаменитого Федора Васильевича.
Жена рыдала на коленях у кровати возле покойника; добрый, милый молодой человек из университетских товарищей, ходивший последнее время за ним, суетился, отодвигал стол с лекарствами, поднимал сторы… я вышел вон, на дворе было морозно и светло, восходящее солнце ярко светило на снег, точно будто сделалось что-нибудь
хорошее; я отправился заказывать гроб.
В этой семье брак будет нерасторгаем, но зато холодный как лед; брак, собственно, победа над любовью, чем меньше любви между женой-кухаркой и мужем-работником, тем
лучше.
— А мой совет таков: старый-то муж
лучше. Любить будет. Он и детей для молодой
жены проклянёт, и именье на
жену перепишет.
— Слушай, Иван Федорович! я хочу поговорить с тобою сурьезно. Ведь тебе, слава богу, тридцать осьмой год. Чин ты уже имеешь
хороший. Пора подумать и об детях! Тебе непременно нужна
жена…
Жена хорошего человека заинтересовывается приятелем мужа, атеистом.
— А мне что!.. Какая есть… Старая буду, грехи буду замаливать… Ну, да не стоит о наших бабьих грехах толковать: у всех у нас один грех. У
хорошего мужа и
жена хорошая, Галактион. Это уж всегда так.
Это счастливое настроение заражало и Галактиона, и он находил
жену такою
хорошей и даже красивой. От девичьей угловатости не осталось и следа, а ее сменила чарующая женская мягкость. Галактиону доставляло удовольствие ухаживать за
женой.
Да, он был два раза неправ относительно
жены, но и другие мужья не
лучше, а еще хуже.
Никто в доме не любил
Хорошее Дело; все говорили о нем посмеиваясь; веселая
жена военного звала его «меловой нос», дядя Петр — аптекарем и колдуном, дед — чернокнижником, фармазоном.
Он привел с собою свою
жену, и сколько я мог понять, с целью пожертвовать верностью ее супружескому ложу и тем выманить у меня
хорошие подарки.
Рыцарское обращение с женщиной возводится почти в культ и в то же время не считается предосудительным уступить за деньги приятелю свою
жену; или вот еще
лучше: с одной стороны, отсутствие сословных предрассудков — здесь и с ссыльным держат себя, как с ровней, а с другой — не грех подстрелить в лесу китайца-бродягу, как собаку, или даже поохотиться тайком на горбачиков.
Ревнив он будет, тем
лучше: более удовольствия в украденных утехах; с первой ночи приучить его можно не следовать глупой старой моде с
женою спать вместе.
Он говорит, что
жена его, «как разрядится, так
лучше всякой барыни, — вальяжней, ей-богу!
— И вот, видишь, до чего ты теперь дошел! — подхватила генеральша. — Значит, все-таки не пропил своих благородных чувств, когда так подействовало! А
жену измучил. Чем бы детей руководить, а ты в долговом сидишь. Ступай, батюшка, отсюда, зайди куда-нибудь, встань за дверь в уголок и поплачь, вспомни свою прежнюю невинность, авось бог простит. Поди-ка, поди, я тебе серьезно говорю. Ничего нет
лучше для исправления, как прежнее с раскаянием вспомнить.
— Нет, генерал! Я теперь и сама княгиня, слышали, — князь меня в обиду не даст! Афанасий Иванович, поздравьте вы-то меня; я теперь с вашею
женой везде рядом сяду; как вы думаете, выгодно такого мужа иметь? Полтора миллиона, да еще князь, да еще, говорят, идиот в придачу, чего
лучше? Только теперь и начнется настоящая жизнь! Опоздал, Рогожин! Убирай свою пачку, я за князя замуж выхожу и сама богаче тебя!