Неточные совпадения
Татьяна (русская душою,
Сама не зная почему)
С ее
холодною красою
Любила русскую
зиму,
На солнце иней в день морозный,
И сани, и зарею поздной
Сиянье розовых снегов,
И мглу крещенских вечеров.
По старине торжествовали
В их доме эти вечера:
Служанки со всего двора
Про барышень своих гадали
И им сулили каждый год
Мужьев военных и поход.
Я знал красавиц недоступных,
Холодных, чистых, как
зима,
Неумолимых, неподкупных,
Непостижимых для ума;
Дивился я их спеси модной,
Их добродетели природной,
И, признаюсь, от них бежал,
И, мнится, с ужасом читал
Над их бровями надпись ада:
Оставь надежду навсегда.
Внушать любовь для них беда,
Пугать людей для них отрада.
Быть может, на брегах Невы
Подобных дам видали вы.
Зато
зимы порой
холоднойЕзда приятна и легка.
Как стих без мысли в песне модной
Дорога зимняя гладка.
Автомедоны наши бойки,
Неутомимы наши тройки,
И версты, теша праздный взор,
В глазах мелькают как забор.
К несчастью, Ларина тащилась,
Боясь прогонов дорогих,
Не на почтовых, на своих,
И наша дева насладилась
Дорожной скукою вполне:
Семь суток ехали оне.
Была весна, ранняя и суровая, как
зима, но в другом роде. Недели на три припал к
холодной земле резкий береговой норд.
Косыночку ее из козьего пуха тоже пропил, дареную, прежнюю, ее собственную, не мою; а живем мы в
холодном угле, и она в эту
зиму простудилась и кашлять пошла, уже кровью.
Всё прошло: с
зимой холоднойНужда, голод настаёт...
Он почти неделю не посещал Дронова и не знал, что Юрин помер, он встретил процессию на улице.
Зимою похороны особенно грустны, а тут еще вспомнились похороны Варвары: день такой же враждебно
холодный, шипел ветер, сеялся мелкий, колючий снег, точно так же навстречу катафалку и обгоняя его, но как бы не замечая, поспешно шагали равнодушные люди, явилась та же унылая мысль...
Был один из тех сказочных вечеров, когда русская
зима с покоряющей, вельможной щедростью развертывает все свои
холодные красоты. Иней на деревьях сверкал розоватым хрусталем, снег искрился радужной пылью самоцветов, за лиловыми лысинами речки, оголенной ветром, на лугах лежал пышный парчовый покров, а над ним — синяя тишина, которую, казалось, ничто и никогда не поколеблет. Эта чуткая тишина обнимала все видимое, как бы ожидая, даже требуя, чтоб сказано было нечто особенно значительное.
Начал гаснуть я над писаньем бумаг в канцелярии; гаснул потом, вычитывая в книгах истины, с которыми не знал, что делать в жизни, гаснул с приятелями, слушая толки, сплетни, передразниванье, злую и
холодную болтовню, пустоту, глядя на дружбу, поддерживаемую сходками без цели, без симпатии; гаснул и губил силы с Миной: платил ей больше половины своего дохода и воображал, что люблю ее; гаснул в унылом и ленивом хождении по Невскому проспекту, среди енотовых шуб и бобровых воротников, — на вечерах, в приемные дни, где оказывали мне радушие как сносному жениху; гаснул и тратил по мелочи жизнь и ум, переезжая из города на дачу, с дачи в Гороховую, определяя весну привозом устриц и омаров, осень и
зиму — положенными днями, лето — гуляньями и всю жизнь — ленивой и покойной дремотой, как другие…
Зима, как неприступная,
холодная красавица, выдерживает свой характер вплоть до узаконенной поры тепла; не дразнит неожиданными оттепелями и не гнет в три дуги неслыханными морозами; все идет обычным, предписанным природой общим порядком.
От Иктенды двадцать восемь верст до Терпильской и столько же до Цепандинской станции, куда мы и прибыли часу в осьмом утра, проехав эти 56 верст в совершенной темноте и во сне. Погода все одна и та же,
холодная, мрачная. Цепандинская станция состоит из бедной юрты без окон. Здесь, кажется,
зимой не бывает станции, и оттого плоха и юрта, а может быть, живут тунгусы.
Они еще чуть-чуть помнили привольное старое житье, когда после
холодной и голодной
зимы отправлялись на летние кочевки сотнями кошей.
Лето здесь сырое и прохладное, осень долгая и теплая,
зима сухая,
холодная, а весна поздняя.
До вечера еще было много времени, и потому мы с Дерсу взяли свои винтовки и пошли на разведки. Осенью, во время ненастья, лес имеет особенно унылый вид. Голые стволы деревьев, окутанные
холодным туманом, пожелтевшая трава, опавшая на землю листва и дряблые потемневшие папоротники указывали, что наступили уже сумерки года. Приближалась
зима.
Нарукавники, стягивающие рукава около кистей рук, летом служили для защиты от комаров и мошек, а
зимой для того, чтобы
холодный ветер не задувал под одежду.
Когда,
зимой холодной,
Вернешься ты в свою лесную глушь,
В сумеречки тебя утешу, песню
Под наигрыш метели запою
Веселую.
После этого на всю
зиму между отцом и сыном установились
холодные отношения.
С высокого берега смотрели вниз чахлые, больные деревья; здесь на открытом месте каждое из них в одиночку ведет жестокую борьбу с морозами и
холодными ветрами, и каждому приходится осенью и
зимой, в длинные страшные ночи, качаться неугомонно из стороны в сторону, гнуться до земли, жалобно скрипеть, — и никто не слышит этих жалоб.
Весело слушает крестьянин весною эти звуки и верит им, хотя бы стояла
холодная погода: эти звуки обещают близкое тепло; зато в жаркие дни, какие изредка бывают у нас в исходе августа и даже в начале сентября, крик высоко летящих журавлей наводит грусть на его сердце: «Быть рано
зиме, — говорит он, — журавли пошли в поход», — и всегда почти верно бывает такое предсказание.
Как только наступит
холодное и ненастное время, у ней начнут показываться белые перья, а серо-пестрые, летние, начнут вылезать, так что в начале ранней
зимы или в конце поздней осени она имеет не скажу красивый, но очень странный вид: по белому полю кое-где рассыпаны букеты или пятна красно-желтых пестрых перьев.
Он не отлетает на
зиму; напротив, водится в изобилии в самых
холодных местах Сибири.
Тонкие паутины плелись по темнеющему жнивью, по лиловым махрам репейника проступала почтенная седина, дикие утки сторожко смотрели, тихо двигаясь зарями по сонному пруду, и резвая стрекоза, пропев свою веселую пору, безнадежно ползла, скользя и обрываясь с каждого скошенного стебелечка, а по небу низко-низко тащились разорванные полы широкого шлафора, в котором разгуливал северный волшебник, ожидая, пока ему позволено будет раскрыть старые мехи с
холодным ветром и развязать заиндевевший мешок с белоснежной
зимой.
Пользуясь хорошею зарею, вырвавшеюся среди то
холодной, то гнилой
зимы, Евгения Петровна послала их поносить по воздуху детей.
Она слыла
холодной, как крещенская
зима, и запугивала всех своею недосягаемою, своею грозною добродетелью.
По
зимам я иногда приезжал к нему на день, на два и, так как моя дача была
холодная, останавливался в его доме.
Зима 1835 года была очень
холодная; на небе каждый вечер видели большую комету […большую комету.
Подходила
зима. По утрам кочки грязи, голые сучья деревьев, железные крыши домов и церквей покрывались синеватым инеем;
холодный ветер разогнал осенние туманы, воздух, ещё недавно влажный и мутный, стал беспокойно прозрачным. Открылись глубокие пустынные дали, почернели леса, стало видно, как на раздетых холмах вокруг города неприютно качаются тонкие серые былинки.
По преданию известно, что Моховые озера были некогда глубокими лесными круглыми провалами с прозрачною,
холодною, как лед, водою и топкими берегами, что никто не смел близко подходить к ним ни в какое время, кроме
зимы, что будто бы берега опускались и поглощали дерзкого нарушителя неприкосновенного царства водяных чертей.
Прелестный вид, представившийся глазам его, был общий, губернский, форменный: плохо выкрашенная каланча, с подвижным полицейским солдатом наверху, первая бросилась в глаза; собор древней постройки виднелся из-за длинного и, разумеется, желтого здания присутственных мест, воздвигнутого в известном штиле; потом две-три приходские церкви, из которых каждая представляла две-три эпохи архитектуры: древние византийские стены украшались греческим порталом, или готическими окнами, или тем и другим вместе; потом дом губернатора с сенями, украшенными жандармом и двумя-тремя просителями из бородачей; наконец, обывательские дома, совершенно те же, как во всех наших городах, с чахоточными колоннами, прилепленными к самой стене, с мезонином, не обитаемым
зимою от итальянского окна во всю стену, с флигелем, закопченным, в котором помещается дворня, с конюшней, в которой хранятся лошади; дома эти, как водится, были куплены вежливыми кавалерами на дамские имена; немного наискось тянулся гостиный двор, белый снаружи, темный внутри, вечно сырой и
холодный; в нем можно было все найти — коленкоры, кисеи, пиконеты, — все, кроме того, что нужно купить.
— Зачем пропивать?.. Вот у вас пальто
холодное, а скоро наступит
зима. Мало ли что можно приобрести на эти деньги?
Это одна из пещер, которые служат гнездилищем для джостух и курочек — здесь они всегда выводят детей, здесь же ютятся в
холодные, снежные
зимы вместе с ними и туры.
Миловзоров. Ну, что за вздор! В трактире хорошо
зимой. На дворе вьюга или мороз, квартиры у нас, по большей части, сырые или
холодные; в трактире светло и тепло.
— Несчастье? Что вы это изволите говорить! Во-первых, по-моему, на свете только три несчастья и есть: жить
зимой в
холодной квартире, летом носить узкие сапоги да ночевать в комнате, где пищит ребенок, которого нельзя посыпать персидским порошком; а во-вторых, помилуйте, я самый смирный стал теперь человек. Хоть прописи с меня пиши! Вот как я нравственно веду себя.
У друзей и неприятности были почти одинаковые. Например,
зима: как зяб бедный Воробей Воробеич! Ух, какие
холодные дни бывали! Кажется, вся душа готова вымерзнуть. Нахохлится Воробей Воробеич, подберет под себя ноги да и сидит. Одно только спасение — забраться куда-нибудь в трубу и немного погреться. Но и тут беда.
Вообще я должен заметить, что
зимы во время моего детства и ранней молодости были гораздо
холоднее нынешних, и это не стариковский предрассудок; в бытность мою в Казани, до начала 1807 года, два раза замерзала ртуть, и мы ковали ее, как разогретое железо.
Живем мы опять спокойно,
зима идет своим порядком, по серому небу летают белые, снеговые мухи; по вонючей и
холодной петербургской грязи ползают извозчичьи клячи, одним словом все течет, как ему господь повелел.
И снег до окошек деревни лежащий,
И зимнего солнца
холодный огонь —
Все, все настоящее русское было,
С клеймом нелюдимой, мертвящей
зимы,
Что русской душе так мучительно мило,
Что русские мысли вселяет в умы,
Те честные мысли, которым нет воли,
Которым нет смерти — дави не дави,
В которых так много и злобы и боли,
В которых так много любви!
Миновало
холодное царство
зимы,
И, навстречу движенью живому,
В юных солнца лучах позлатилися мы
И по небу плывем голубому.
Миновало
холодное царство снегов,
Не гонимы погодою бурной,
В парчевой мы одетые снова покров,
Хвалим господа в тверди лазурной!
Бывало, бежишь через двор,
зимой, по глубокому снегу, в
холодном платьице, бежишь в господский дом к Ивану Матвеичу на чтение и словно радуешься…
День был
холодный, пестрый, по синему, вымороженному
зимою небу быстро плыли облака, пятна света и теней купались в ручьях и лужах, то ослепляя глаза ярким блеском, то лаская взгляд бархатной мягкостью. Нарядно одетые девицы павами плыли вниз по улице, к Волге, шагали через лужи, поднимая подолы юбок и показывая чугунные башмаки. Бежали мальчишки с длинными удилищами на плечах, шли солидные мужики, искоса оглядывая группу у нашей лавки, молча приподнимая картузы и войлочные шляпы.
Простудился я в городе — зима-то стояла
холодная, а я вот в этом пальтишке щеголял, в кулаки подувал, с ноги на ногу перепрыгивал.
Зимою трудновато бывало ему: дров нет и купить не на что, деньги пропиты; в избёнке, как в погребе, холодно, только пичужки щебечут да поют, а мы с ним, лёжа на
холодной печи, всем, чем можно, окутаемся и слушаем птичье пение… Ларион им подсвистывает — хорошо умел! — да и сам был похож на клеста: нос большой, крюком загнутый, и красная голова. А то, бывало, скажет мне...
Погода была
холодная, ветреная, так что сугробы намело выше окон; окна почти всегда были замерзлы и тусклы, и почти целую
зиму мы никуда не ходили и не ездили.
Что за дело, если путь бесконечно длинен, если он пролегает через знойное лето и через
холодную страшную сибирскую
зиму?
За ужином Варя опять спорила, и на этот раз с отцом. Полянский солидно ел, пил красное вино и рассказывал Никитину, как он раз
зимою, будучи на войне, всю ночь простоял по колено в болоте; неприятель был близко, так что не позволялось ни говорить, ни курить, ночь была
холодная, темная, дул пронзительный ветер. Никитин слушал и косился на Манюсю. Она глядела на него неподвижно, не мигая, точно задумалась о чем-то или забылась… Для него это было и приятно и мучительно.
— Не сержусь я, — вздохнув, сказал он. — А — только беспокойно! Вот
зимою двадцать два тебе; уготовал я для тебя жизнь хорошую, достаток, и почёт, и всё, — а ты
холодный ко всему. Подарил тебе вещь — хвать — в цене ошибся…
Следующий день был суровый, без дождя, но очень
холодный — видимо, погода поворачивала на
зиму.
Оба замолчали, продолжая с вниманием разглядывать друг друга. Но Искариот смотрел спокойно, а Анну уже начала покалывать тихая злость, сухая и
холодная, как предутренний иней
зимою.
Зимою и летом губернатор вставал в семь часов, обливался
холодной водой, пил молоко и затем во всякую погоду совершал двухчасовую пешую прогулку.