Неточные совпадения
Разговаривая и здороваясь со встречавшимися знакомыми, Левин с князем
прошел все комнаты: большую, где стояли уже столы и играли в небольшую
игру привычные партнеры; диванную, где играли в шахматы и сидел Сергей Иванович, разговаривая с кем-то; бильярдную, где
на изгибе комнаты у дивана составилась веселая партия с шампанским, в которой участвовал Гагин; заглянули и в инфернальную, где у одного стола, за который уже сел Яшвин, толпилось много державших.
С полицеймейстером и прокурором Ноздрев тоже был
на «ты» и обращался по-дружески; но, когда сели играть в большую
игру, полицеймейстер и прокурор чрезвычайно внимательно рассматривали его взятки и следили почти за всякою картою, с которой он
ходил.
Тогда, испуганный этим, он спрятался под защиту скуки, окутав ею себя, как облаком. Он
ходил солидной походкой, заложив руки за спину, как Томилин, имея вид мальчика, который занят чем-то очень серьезным и далеким от шалостей и буйных
игр. Время от времени жизнь помогала ему задумываться искренно: в середине сентября, в дождливую ночь, доктор Сомов застрелился
на могиле жены своей.
Туробоев, холодненький, чистенький и вежливый, тоже смотрел
на Клима, прищуривая темные, неласковые глаза, — смотрел вызывающе. Его слишком красивое лицо особенно сердито морщилось, когда Клим подходил к Лидии, но девочка разговаривала с Климом небрежно, торопливо, притопывая ногами и глядя в ту сторону, где Игорь. Она все более плотно срасталась с Туробоевым,
ходили они взявшись за руки; Климу казалось, что, даже увлекаясь
игрою, они играют друг для друга, не видя, не чувствуя никого больше.
— Да, темно
на дворе, — скажет она. — Вот, Бог даст, как дождемся Святок, приедут погостить свои, ужо будет повеселее, и не видно, как будут
проходить вечера. Вот если б Маланья Петровна приехала, уж тут было бы проказ-то! Чего она не затеет! И олово лить, и воск топить, и за ворота бегать; девок у меня всех с пути собьет. Затеет
игры разные… такая право!
Скоро он перегнал розовеньких уездных барышень и изумлял их силою и смелостью
игры, пальцы бегали свободно и одушевленно. Они еще сидят
на каком-то допотопном рондо да
на сонатах в четыре руки, а он перескочил через школу и через сонаты, сначала
на кадрили,
на марши, а потом
на оперы,
проходя курс по своей программе, продиктованной воображением и слухом.
Он встречал маленьких гостей с благоговением,
ходил около них, услуживал, готов был их
на себе возить, и даже впрямь начал было возить, но Илюше эти
игры не понравились и были оставлены.
Молодые берендеи водят круги; один круг ближе к зрителям, другой поодаль. Девушки и парни в венках. Старики и старухи кучками сидят под кустами и угощаются брагой и пряниками. В первом кругу
ходят: Купава, Радушка, Малуша, Брусило, Курилка, в середине круга: Лель и Снегурочка. Мизгирь, не принимая участия в
играх, то показывается между народом, то уходит в лес. Бобыль пляшет под волынку. Бобылиха, Мураш и несколько их соседей сидят под кустом и пьют пиво. Царь со свитой смотрит издали
на играющих.
И здесь в эти примитивные
игры проигрывают все, что есть: и деньги, и награбленные вещи, и пальто, еще тепленькое, только что снятое с кого-нибудь
на Цветном бульваре. Около играющих
ходят барышники-портяночники, которые скупают тут же всякую мелочь, все же ценное и крупное поступает к самому «Сатане» — так зовут нашего хозяина, хотя его никогда никто в лицо не видел. Всем делом орудуют буфетчик и два здоровенных вышибалы — они же и скупщики краденого.
Я много лет часами
ходил по площади, заходил к Бакастову и в другие трактиры, где с утра воры и бродяги дуются
на бильярде или в азартную биксу или фортунку, знакомился с этим людом и изучал разные стороны его быта. Чаще всего я заходил в самый тихий трактир, низок Григорьева, посещавшийся более скромной Сухаревской публикой: тут
игры не было, значит, и воры не заходили.
На мосту ей попались Пашка Горбатый, шустрый мальчик, и Илюшка Рачитель, — это были закадычные друзья. Они
ходили вместе в школу, а потом бегали в лес, затевали разные
игры и баловались. Огороды избенки Рачителя и горбатовской избы были рядом, что и связывало ребят: вышел Пашка в огород, а уж Илюшка сидит
на прясле, или наоборот. Старая Ганна пристально посмотрела
на будущего мужа своей ненаглядной Федорки и даже остановилась: проворный парнишка будет, ежели бы не семья ихняя.
Вообще детские
игры он совершенно покинул и повел, как бы в подражание Есперу Иванычу, скорее эстетический образ жизни. Он очень много читал (дядя обыкновенно присылал ему из Новоселок, как только случалась оказия, и романы, и журналы, и путешествия); часто
ходил в театр, наконец задумал учиться музыке. Желанию этому немало способствовало то, что
на том же верху Александры Григорьевны оказались фортепьяны. Павел стал упрашивать Симонова позволить ему снести их к нему в комнату.
— Греки обыкновенно, — начал поучать молодой ученый, — как народ в высокой степени культурный и изобретательный, наполняли свои вечера
играми, загадками, музыкой и остротами, которые по преимуществу у них говорили так называемые паразиты, то есть люди, которым не
на что самим было угощать, и они обыкновенно
ходили на чужие пиры, иногда даже без зова, отплачивая за это остротами.
Вот я по старой бродяжной привычке любил
ходить «дождя просить». Метал я ловко, и мне за эту метку охотно ставили: «без обману —
игра на счастье».
Пообедав с юнкерами, я
ходил по городу, забегал в бильярдную Лондрона и соседнего трактира «Русский пир», где по вечерам шла оживленная
игра на бильярде в так называемую «фортунку», впоследствии запрещенную. Фортунка состояла из 25 клеточек в ящике, который становился
на бильярд, и игравший маленьким костяным шариком должен был попасть в «старшую» клетку. Играло всегда не менее десяти человек, и ставки были разные, от пятака до полтинника, иногда до рубля.
Так и заснул навсегда для земли человек, плененный морем; он и женщин любил, точно сквозь сон, недолго и молча, умея говорить с ними лишь о том, что знал, — о рыбе и кораллах, об
игре волн, капризах ветра и больших кораблях, которые уходят в неведомые моря; был он кроток
на земле,
ходил по ней осторожно, недоверчиво и молчал с людьми, как рыба, поглядывая во все глаза зорким взглядом человека, привыкшего смотреть в изменчивые глубины и не верить им, а в море он становился тихо весел, внимателен к товарищам и ловок, точно дельфин.
Он вспомнил, что при въезде в город видел ряд постоялых дворов. Пятак он оставил в кармане для уплаты за ночлег, а за две копейки купил мерзлого хлеба и, спрятав в карман, ломал по кусочкам и ел из горсти. Это подкрепило силы.
Проходя мимо часового магазина, он взглянул в окно. Большие стенные часы показывали семь. Было еще рано идти
на постоялый двор, и Иванов зашел в биллиардную. Комната была полна народом. Шла крупная интересная
игра. Публика внимательно следила за каждым ударом двух знаменитых игроков.
Мы
на цыпочках
прошли в следующую комнату, где сидели два заводских управителя, доктор, становой и еще несколько мелких служащих.
На одном столе помещалась батарея бутылок всевозможного вина, а за другим шла
игра в карты. Одним словом, по случаю сплава всем работы было по горло, о чем красноречиво свидетельствовали раскрасневшиеся лица, блуждающие взгляды и не совсем связные разговоры. Из опасения разбудить «самого» говорили почтительным полушепотом.
На другой день после этого я уже навеки перестал ржать, я стал тем, что я теперь. Весь свет изменился в моих глазах. Ничто мне не стало мило, я углубился в себя и стал размышлять. Сначала мне всё было постыло. Я перестал даже пить, есть и
ходить, а уж об
игре и думать нечего. Иногда мне приходило в голову взбрыкнуть, поскакать, поржать; но сейчас же представлялся страшный вопрос: зачем? к чему? И последние силы пропадали.
Проходя под закрытым окном одного трактирного заведения, я вдруг услыхал голос нашего слуги Василия, молодого развязного малого, великого «лентяя и шалопая», как выражался мой отец, — но великого также покорителя женских душ,
на которых он действовал острословием, пляской и
игрою на то́рбане [Торбан — народный струнный инструмент.].
На кровле, устланной коврами,
Сидит невеста меж подруг:
Средь
игр и песен их досуг
Проходит.
Я был как в горячке и двинул всю эту кучу денег
на красную — и вдруг опомнился! И только раз во весь этот вечер, во всю
игру, страх
прошел по мне холодом и отозвался дрожью в руках и ногах. Я с ужасом ощутил и мгновенно сознал, что для меня теперь значит проиграть! Стояла
на ставке вся моя жизнь!
А с Бенковским произошло что-то странное. Когда Елизавета Сергеевна заговорила, — его лицо вспыхнуло восторгом и, бледнея с каждым её словом, выражало уже нечто близкое к ужасу в тот момент, когда она поставила свой вопрос. Он хотел что-то ответить ей, его губы нервно вздрагивали, но слова не
сходили с них. Она же, великолепная в своём спокойствии, следила за
игрой его лица, и, должно быть, ей нравилось видеть действие своих слов
на нём, в глазах её сверкало удовольствие.
По последнему
прошла какая-то прелюбопытная
игра причудливой природы: у него
на голове были три цвета волос и располагались они, не переходя из тона в тон с какою-нибудь постепенностью, а прямо располагались пестрыми клочками друг возле друга.
Однажды, в летний ясный день,
проходя после шумной
игры в лапту со двора в сад, увидел я Пасынкова, сидевшего
на скамейке под высоким кустом сирени.
Но большей частию вместо аристократических рассказов и воспоминаний Лев Степанович, угрюмый и «гневный», как. выражалась молдаванка, притеснял ее и жену за
игрой всевозможными мелочами, бросал, сдавая, карты
на пол, дразнил молдаванку, с бешенством критиковал каждый ход и так добивал вечер до ужина. В десятом часу Лев Степанович отправлялся в спальню, замечая: «Ну, слава богу, вот день-то и
прошел», — как будто он ждал чего-то или как будто ему хотелось поскорее скоротать свой век.
Он попробовал раз подумать о том, что ему теперь делать, как выехать без копейки денег, как заплатить пятнадцать тысяч проигранных казенных денег, что скажет полковой командир, что скажет его мать, что скажут товарищи, — и
на него нашел такой страх и такое отвращение к самому себе, что он, желая забыться чем-нибудь, встал, стал
ходить по комнате, стараясь ступать только наищели половиц, и снова начал припоминать себе все мельчайшие обстоятельства происходившей
игры; он живо воображал, что уже отыгрывается и снимает девятку, кладет короля пик
на две тысячи рублей, направо ложится дама, налево туз, направо король бубен, — и всё пропало; а ежели бы направо шестерка, а налево король бубен, тогда совсем бы отыгрался, поставил бы еще всё
на пе и выиграл бы тысяч пятнадцать чистых, купил бы себе тогда иноходца у полкового командира, еще пару лошадей, фаэтон купил бы.
А теперь, при́дя о Пасхе к отцу
на побывку, ровно иночество
на себя наложил: от
игры, от веселья сторонится, хмурый
ходит да думчивый.
— Ну, эти
игры там не годятся, про них и не поминайте — не то как раз осмеют… — сказал маклер. — Другие надобно знать… Да я обучу вас по времени… А теперь — прежде всего оденьтесь как следует,
на руки перчатки наденьте в обтяжку, да чтоб завсегда перчатки были чистые… Под скобку тоже вам
ходить не приходится… Прежде портного — зайдите вы к цирюльнику, там обстригут вас, причешут.
Пустопляс сейчас же этим соблазнился — пошел к Кромсаю и взял гитару,
на которой еще уцелели четыре струны. Павлуша подстроил, как знал, эти четыре струны и заиграл сначала у Кромсая, а потом,
проходя мимо нас, зашел в людскую и там привел всех в восторг своею
игрою и подпеваньями.
Целый день звучали среди зеленых сосен молодые, звонкие и детские голоса. По желанию баронессы работали меньше, больше гуляли, играли в подвижные
игры на вольном воздухе, устраивали хоровое пение, купались в море,
ходили за ягодами в дальний лес.
Проходит минута в молчании. Все переглядываются, вздрагивают и продолжают
игру.
На этот раз выигрывает Андрей.
А в городе, в литературном мире, в театре смерть Григорьева
прошла очень холодно. И в театре его не любили за критику
игры актеров. Любил его только П.Васильев, бывший
на похоронах. Из актрис одна только Владимирова (о которой он говорил сочувственно за одну ее роль), не зная его лично, приехала в церковь проститься с ним.
Познал я тогда, в последние полгода, через какое пекло финансовых затруднений, хлопот, страхов должен
проходить каждый, когда дело обречено
на погибель и нет ни крупного кредита, ни умения найти вовремя денежного компаньона, когда контракт затягивает вас вроде как в азартной
игре.
Каждое воскресенье и каждый праздник мы обязательно
ходили в церковь ко всенощной и обедне. После всенощной и
на следующий день до конца обедни нельзя было ни петь светских песен, ни танцевать, ни играть светских пьес
на фортепиано (только гаммы и упражнения). Слава богу, хоть играть можно было в
игры. Говорить слово «черт» было очень большим грехом. И например, когда наступали каникулы, школьники с ликованием пели известную песенку...
Родной брат полковницы
ходил с нами
на купеческое обозрение и с нами же присоединился и к
игре, а Саша только вошел в игорный номер, и сейчас же опять вышел и опять стал прохаживаться.
Он выписал гимнастические гири, крокет, триктрак, детский бильярд, садовые инструменты для детей и десятка два очень умных, рациональных
игр. Потом обыватели,
проходя мимо его магазина, к великому своему удовольствию увидели два велосипеда: один большой, другой поменьше. И торговля пошла
на славу. Особенно хороша была торговля перед Рождеством, когда Андрей Андреевич вывесил
на окне объявление, что у него продаются украшения для елки.
Все эти
игры и гадания производились, конечно, под наблюдением старой Панкратьевны, являвшейся, так сказать, их главной руководительницей, хотя и ворчавшей
на «полуношниц» и «озорниц», когда какое-либо гаданье затягивалось уже слишком долго, что превосходило меру физических сил старушки, и она, под звуки песен и хохота, даже
ходя, что называется, клевала носом.
Проходя мимо карусели и услыхав в нем шум и голоса, он полюбопытствовал взглянуть
на упражняющихся в рыцарскую
игру и прямо пошел к двери.
По улыбке надменного торжества, игравшей
на губах последней при встрече с ним, он видел, что не только ее ставка в
игре с графом выиграна, но что она догадывается, что эта ее победа далеко ему не приятна. Несколько, будто шутя, брошенных ею слов в разговор с ним окончательно его в этом убедили. Он понял, что это открытие не
пройдет ему даром со стороны мстительной женщины и не только отзовется
на его дальнейшей судьбе, но и
на участи горячо любимой им девушки Глаши.
Несмотря
на простоту его одежды, небольшой рост, сгорбленный летами стан и маленькое худощавое лицо, наружность его вселяла некоторый страх: резкие черты его лица были суровы; ум, проницательность и коварство, исходя из маленьких его глаз, осененных густыми седыми бровями, впивались когтями в душу того,
на кого только устремлялись; казалось, он беспрерывно что-то жевал, отчего седая и редкая борода его
ходила то и дело из стороны в сторону; в движениях его не прокрадывалось даже
игры смирения, но все было в них явный приказ, требование или урок.
По приказам — брадатые бояре, по городам — благочестивые и бородатые же воеводы, и те, и другие, и третьи строго соблюдают посты, по субботам
ходят в баню, по воскресеньям — за крестными ходами, часто ездят по святым обителям
на богомолья, отнюдь не дозволяют народу бесовских
игр и ристалищ «яже от бога отводят, к бесом же
на пагубу приводят», истребляют театры, запрещают танцы, музыку, маскарады, воздвигают гонения
на общечеловеческое, истинное просвещение, как
на богохульное, святыми отцами не заповеданное и притом еще заморское, и пр. и пр.