Неточные совпадения
Под дрожащею кругами тенью листьев, у покрытого белою скатертью и уставленного кофейниками,
хлебом,
маслом, сыром, холодною дичью стола, сидела княгиня в наколке с лиловыми лентами, раздавая чашки и тартинки.
Старания Агафьи Михайловны и повара, чтоб обед был особенно хорош, имели своим последствием только то, что оба проголодавшиеся приятеля, подсев к закуске, наелись
хлеба с
маслом, полотка и соленых грибов, и еще то, что Левин велел подавать суп без пирожков, которыми повар хотел особенна удивить гостя.
Но Степан Аркадьич, хотя и привыкший к другим обедам, всё находил превосходным; и травник, и
хлеб, и
масло, и особенно полоток, и грибки, и крапивные щи, и курица под белым соусом, и белое крымское вино — всё было превосходно и чудесно.
— Да, это заметно. — Павел Петрович начал, не торопясь, намазывать
масло на
хлеб. — Долго он у нас прогостит?
— Кушайте, — угощала она редактора, Инокова, Робинзона и одним пальцем подвигала им тарелки с
хлебом,
маслом, сыром, вазочки с вареньем. Называя Спивак Лизой, она переглядывалась с нею взглядом единомышленницы. А Спивак оживленно спорила со всеми, с Иноковым — чаще других, вероятно, потому, что он ходил вокруг нее, как теленок, привязанный за веревку на кол.
Прищурив левый глаз, он выпил и сунул в рот маленький кусочек
хлеба с
маслом; это не помешало ему говорить.
Он вспомнил Ильин день: устриц, ананасы, дупелей; а теперь видел толстую скатерть, судки для уксуса и
масла без пробок, заткнутые бумажками; на тарелках лежало по большому черному ломтю
хлеба, вилки с изломанными черенками.
Один пальцем полез в
масло, другой, откусив кусочек
хлеба, совал остаток кому-нибудь из нас в рот.
Вывозимые произведения: зерновой
хлеб и мука, говядина и свинина, рыба,
масло, свечи, кожи (конские и бычачьи), шкуры (козьи, овечьи, морских животных), водка, вина, шерсть, воск, сухие плоды, лошади, мулы, рога, слоновая кость, китовый ус, страусовые перья, алоэ, винный камень и другие.
Что у него ни спрашивали или что ни приказывали ему, он прежде всего отвечал смехом и обнаруживал ряд чистейших зубов. Этот смех в привычке негров. «Что ж, будем ужинать, что ли?» — заметил кто-то. «Да я уж заказал», — отвечал барон. «Уже? — заметил Вейрих. — Что ж вы заказали?» — «Так, немного, безделицу: баранины, ветчины, курицу, чай,
масла,
хлеб и сыр».
Печка истопилась, согрелась, чай был заварен и paзлит по стаканам и кружкам и забелен молоком, были выложены баранки, свежий ситный и пшеничный
хлеб, крутые яйца,
масло и телячья голова и ножки. Все подвинулись к месту на нарах, заменяющему стол, и пили, ели и разговаривали. Ранцева сидела на ящике, разливая чай. Вокруг нее столпились все остальные, кроме Крыльцова, который, сняв мокрый полушубок и завернувшись в сухой плед, лежал на своем месте и разговаривал с Нехлюдовым.
Следующий день, 31 августа, мы провели на реке Сяо-Кеме, отдыхали и собирались с силами. Староверы, убедившись, что мы не вмешиваемся в их жизнь, изменили свое отношение к нам. Они принесли нам молока,
масла, творогу, яиц и
хлеба, расспрашивали, куда мы идем, что делаем и будут ли около них сажать переселенцев.
Я не хотел здесь останавливаться, но один из местных жителей узнал, кто мы такие, и просил зайти к нему напиться чаю. От хлеба-соли отказываться нельзя. Хозяин оказался человеком весьма любезным. Он угощал нас молоком, белым
хлебом, медом и
маслом. Фамилии его я не помню, но от души благодарю его за радушие и гостеприимство.
— Малиновец-то ведь золотое дно, даром что в нем только триста шестьдесят одна душа! — претендовал брат Степан, самый постылый из всех, — в прошлом году одного
хлеба на десять тысяч продали, да пустоша в кортому отдавали, да
масло, да яйца, да тальки. Лесу-то сколько, лесу! Там онадаст или не даст, а тут свое, законное.Нельзя из родового законной части не выделить. Вон Заболотье — и велика Федора, да дура — что в нем!
Только вместо чаю пили молоко; вместо пшеничных булок ели черный
хлеб с
маслом.
Книш, спеченный из пшеничной муки
хлеб, обыкновенно едомый горячим с
маслом.
— И закусить кусочком
хлеба с
маслом, — прибавил Мышников, пародируя любимое выражение Штоффа.
Продаст и надует при случае за какой-нибудь «кусочек
хлеба с
маслом».
— Вот это так кусочек
хлеба с
маслом! — ворчал Мышников, задыхаясь от далекой ходьбы. — Положим, у меня все имущество застраховано.
— Послушай, старичок, поговорим откровенно, — приставал Штофф. — Ты живой человек, и я живой человек; ты хочешь кусочек
хлеба с
маслом, и я тоже хочу… Так? И все другие хотят, да не знают, как его взять.
Этот разговор с Ермилычем засел у писаря в голове клином. Вот тебе и банк!.. Ай да Ермилыч, ловко! В Заполье свою линию ведут, а Ермилыч свои узоры рисует. Да, штучка тепленькая, коли на то пошло. Писарю даже сделалось смешно, когда он припомнил родственника Карлу, мечтавшего о своем кусочке
хлеба с
маслом. Тут уж дело пахло не кусочком и не
маслом.
Хитрый немец проник даже к попу Макару. Едва ли он сам знал, зачем есть поп Макар, но и он тоже ест свой кусочек
хлеба с
маслом и может пригодиться. Поп Макар был очень недоверчивый человек и отнесся к немцу почти враждебно.
— Послушай, да тебя расстрелять мало!.. На свои деньги веревку куплю, чтобы повесить тебя. Вот так кусочек
хлеба с
маслом! Проклятый ты человек, вот что. Где деньги взял?
— Вы свой кусок
хлеба с
маслом и получите. Достаточно вы поломались надо мной, а забыли только одно: пароходы-то все-таки мои… да.
— А на пароходы… И я тоже хочу кусочек
хлеба с
маслом.
Устенька отлично понимала этот немой язык и волновалась за каждую неловкость Галактиона: он гремел чайною ложечкой, не умел намазать
масла на
хлеб, решительно не знал, что делать с сандвичами.
Для случайных корреспондентов, судивших чаще всего по первым впечатлениям, имели решающее значение хорошая или дурная погода,
хлеб и
масло, которыми их угощали в избах, и то, попадали ли они сначала в такое мрачное место, как Дуэ, или в такое на вид жизнерадостное, как Сиянцы.
На одном из окон этой комнаты сидели две молодые женщины, которых Розанов видел сквозь стекла с улицы; обе они курили папироски и болтали под платьями своими ногами; а третья женщина, тоже очень молодая, сидела в углу на полу над тростниковою корзиною и намазывала
маслом ломоть
хлеба стоящему возле нее пятилетнему мальчику в изорванной бархатной поддевке.
Вихров глядел на него с некоторым недоумением: он тут только заметил, что его превосходительство был сильно простоват; затем он посмотрел и на Мари. Та старательно намазывала
масло на
хлеб, хотя этого
хлеба никому и не нужно было. Эйсмонд, как все замечали, гораздо казался умнее, когда был полковником, но как произвели его в генералы, так и поглупел… Это, впрочем, тогда было почти общим явлением: развязнее, что ли, эти господа становились в этих чинах и больше высказывались…
Он вынул из холщового мешка
хлеб, десяток красных помидоров, кусок бессарабского сыра «брынзы» и бутылку с прованским
маслом. Соль была у него завязана в узелок тряпочки сомнительной чистоты. Перед едой старик долго крестился и что-то шептал. Потом он разломил краюху
хлеба на три неровные части: одну, самую большую, он протянул Сергею (малый растет — ему надо есть), другую, поменьше, оставил для пуделя, самую маленькую взял себе.
Для деревенской жизни ему за глаза достаточно процентов с остальной части капитала ("
масло свое, живность своя,
хлеб свой", и т. д.).
Точно так же осторожно обходится с убоиной; ест кашу не всякий день и льет в нее не коровье
масло, а постное;
хлеб подает на стол черствый и солит похлебку не во время варки ее (соляных частиц много улетучивается), а тогда, когда она уже стоит на столе.
Господин с выразительным лицом намазывал
масло на
хлеб и с заметным увлечением толковал ему, как должно это делать.
Расходовались эти деньги подшибалами так: 8 копеек сотка водки, 3 —
хлеб, 10 — в «пырку», так звались харчевни, где за пятак наливали чашку щей и на 4 копейки или каши с постным
маслом, или тушеной картошки; иные ухитрялись еще из этого отрывать на махорку.
Питание. Жители к питанию склонны. Любят говядину, свинину, баранину, кашу с
маслом и пироги. Но способов для питания не имеют. А потому довольствуются
хлебом и заменяющими оный суррогатами. Нужно, впрочем, сказать, что и Финагеичи, обладающие достаточными средствами, налегают преимущественно на суровую и малопитательную еду, лишь бы живот наедался. Самоваров на селе 8.
Жена Садо несла низкий круглый столик, на котором были чай, пильгиши, блины в
масле, сыр, чурек — тонко раскатанный
хлеб — и мед. Девочка несла таз, кумган и полотенце.
Перед смертью же внушается, что человек должен непременно съесть с ложечки
хлеба с вином, а еще лучше, если успеет помазаться
маслом.
За ужином все напились до-пьяна, даже и женщины. Володин предложил еще попачкать стены. Все обрадовались: немедленно, еще не кончив есть, принялись за дело и неистово забавлялись. Плевали на обои, обливали их пивом, пускали в стены и в потолок бумажные стрелы, запачканные на концах
маслом, лепили на потолок чертей из жеваного
хлеба. Потом придумали рвать полоски из обоев на азарт, — кто длиннее вытянет. На этой игре Преполовенские еще выиграли рубля полтора.
Э, батенька, сие не обогатит, а кусочек
хлеба с
маслом даст…
— Сегодня вечером, — начал внушать Калатузов, — за ужином пусть каждый оставит мне свой
хлеб с
маслом, а через полчаса я вам открою физическую возможность добиться того, чтобы нас не только отпустили завтра, но даже по шеям выгнали.
Сели на песке кучками по восьмеро на чашку. Сперва хлебали с
хлебом «юшку», то есть жидкий навар из пшена с «поденьем», льняным черным
маслом, а потом густую пшенную «ройку» с ним же. А чтобы сухое пшено в рот лезло, зачерпнули около берега в чашки воды: ложка каши — ложка воды, а то ройка крута и суха, в глотке стоит. Доели. Туман забелел кругом. Все жались под дым, а то комар заел. Онучи и лапти сушили. Я в первый раз в жизни надел лапти и нашел, что удобнее обуви и не придумаешь: легко и мягко.
Делаются хлебные прикормки с конопляным
маслом, с сыром; пришивают к мешку, завернувши в тряпочку, маленькие кусочки бобровой струи (даже привязывают их к крючкам): все это я пробовал, но никакой особенной пользы не видел;
хлебом же или квасною гущею с конопляным
маслом, по моему замечанию, скорее можно отвадить рыбу; я два раз испытал это очевидно на карасях.
Вот я стою один в поле и смотрю вверх на жаворонка, который повис в воздухе на одном месте и залился, точно в истерике, а сам думаю: «Хорошо бы теперь поесть
хлеба с
маслом!» Или вот сажусь у дороги и закрываю глаза, чтобы отдохнуть, прислушаться к этому чудесному майскому шуму, и мне припоминается, как пахнет горячий картофель.
— Это от Изюма-то, через Купянку, Валуйки да в Острогожск! Да тут, батюшка,
хлеба одного столько, что ахнешь! Опять: конопель, пенька,
масло, скот, кожи! Да ты пойми: ведь в Изюме-то окружный суд! Члены суда будут ездить! судебные следователи! судебные пристава! Твое же острогожское имение описывать поедут!
Вот и Самсонычева лавка: в обе стороны прорезала осеннюю тьму и стоит тихонько в ожидании редкого вечернего покупателя, — если войти теперь, то услышишь всегдашний запах постного
масла,
хлеба, простого мыла, керосина и того особенного, что есть сам Самсоныч и во всем мире может быть услышано только здесь, не повторяется нигде. Дальше!.. Вдруг идет за
хлебом ихняя горничная и встретит и узнает!..
«Ей, с несколькими ее прислужницами, выдавалось ежедневно: по ведру меда приказного и пива мартовского, по 2 ведра браги (а для праздников рождества Христова и светлого воскресенья — по ведру водки коричневой и по 5 кружек водки анисовой), по 4 стерляди паровых, по 6 стерлядей ушных, по 2 щуки-колодки, по лещу, по 3 язя, по 30 окуней и карасей, по 2 звена белой рыбицы, по 2 наряда икры зернистой, по 2 наряда сельдей, по 4 блюда просольной стерлядины, по звену белужины, с соразмерным количеством
хлеба белого, зеленого, красносельского, папошников, саек, калачей, пышек, пирогов, левашников, караваев, орехового
масла и пряных зелий, в том числе в год: полпуда сахару кенарского, пуд среднего, по 4 фунта леденца белого и красного, по 4 фунта леденцов раженых, по 3 фунта конфект и т. п.».
— Кроме
хлеба и сыра, я купила еще немножко, совсем немножко, розового
масла у египтян в старом городе.
Затем до 11-ти час. следовали три утренних урока, по окончании которых до половины двенадцатого на завтрак в палаты приносились такие же ломти ситного
хлеба, весьма тонко и прозрачно намазанные
маслом.
И пока я спал, мы с Селиваном были в самом приятном согласии: у нас с ним открывались в лесу разные секретные норки, где у нас было напрятано много
хлеба,
масла и теплых детских тулупчиков, которые мы доставали, бегом носили к известным нам избам по деревням, клали на слуховое окно, стучали, чтобы кто-нибудь выглянул, и сами убегали.
Лизавета же Николавна… о! знак восклицания… погодите!.. теперь она взошла в свою спальну и кликнула горничную Марфушу — толстую, рябую девищу!.. дурной знак!.. я бы не желал, чтоб у моей жены или невесты была толстая и рябая горничная!.. терпеть не могу толстых и рябых горничных, с головой, вымазанной чухонским
маслом или приглаженной квасом, от которого волосы слипаются и рыжеют, с руками шероховатыми, как вчерашний решетный
хлеб, с сонными глазами, с ногами, хлопающими в башмаках без ленточек, тяжелой походкой, и (что всего хуже) четвероугольной талией, облепленной пестрым домашним платьем, которое внизу уже, чем вверху…