Неточные совпадения
Проводя этот вечер с невестой у Долли, Левин был особенно весел и, объясняя Степану Аркадьичу то возбужденное состояние, в котором он находился,
сказал, что ему весело, как собаке, которую учили скакать через обруч и которая, поняв наконец и совершив то, что от нее требуется, взвизгивает и, махая
хвостом, прыгает от восторга на столы и окна.
— Вот он! —
сказал Левин, указывая на Ласку, которая, подняв одно ухо и высоко махая кончиком пушистого
хвоста, тихим шагом, как бы желая продлить удовольствие и как бы улыбаясь, подносила убитую птицу к хозяину. — Ну, я рад, что тебе удалось, —
сказал Левин, вместе с тем уже испытывая чувство зависти, что не ему удалось убить этого вальдшнепа.
Собакевич, оставив без всякого внимания все эти мелочи, пристроился к осетру, и, покамест те пили, разговаривали и ели, он в четверть часа с небольшим доехал его всего, так что когда полицеймейстер вспомнил было о нем и,
сказавши: «А каково вам, господа, покажется вот это произведенье природы?» — подошел было к нему с вилкою вместе с другими, то увидел, что от произведенья природы оставался всего один
хвост; а Собакевич пришипился так, как будто и не он, и, подошедши к тарелке, которая была подальше прочих, тыкал вилкою в какую-то сушеную маленькую рыбку.
«Да отчего же», Лев спросил: «
скажи ты мне,
Они
хвостами так и головами машут?» —
«О, мудрый царь!» Мужик ответствовал: «оне
От радости, тебя увидя, пляшут».
— Да, —
сказал Кутузов, кивая тяжелой головой, — наблюдается телячье задирание
хвостов. Но следует и то
сказать, — уж очень неумело надувают юношество, пытаясь выжать из него соки буемыслия…
На гнилом бревне, дополняя его ненужность, сидела грязно-серая, усатая крыса в измятой, торчавшей клочьями шерсти, очень похожая на старушку-нищую; сидела она бессильно распластав передние лапы, свесив
хвост мертвой веревочкой; черные бусины глаз ее в красных колечках неподвижно смотрели на позолоченную солнцем реку. Самгин поднял кусок кирпича, но Иноков
сказал...
Видя, что Макаров слушает внимательно, Клим говорил минут десять. Он вспомнил мрачные жалобы Нехаевой и не забыл повторить изречение Туробоева о павлиньем
хвосте разума. Он мог бы
сказать и еще не мало, но Макаров пробормотал...
Да, я забыл
сказать, что за полчаса до назначенного времени приехал, как и в первый раз, старший после губернатора в городе чиновник
сказать, что полномочные ожидают нас. За ним, по японскому обычаю, тянулся целый
хвост баниосов и прочего всякого чина. Чиновник выпил чашку чаю, две рюмки cherry brandy (вишневой наливки) и уехал.
«С змеиным
хвостом, на двух ножках», — говорил один, «и с двумя стрелками во рту», —
сказал другой.
— Вот так-то, хороша-хороша, да до поры до времени, а попади ей вожжа под
хвост, она то сделает, что и вздумать нельзя… Верно я говорю. Вы меня, барин, извините. Я выпил, ну, что же теперь делать… —
сказал фабричный и стал укладываться спать, положив голову на колени улыбающейся жены.
В это время Аринин стал поправлять огонь и задел белку. Она упала. Стрелок поставил ее на прежнее место, но не так, как раньше, а головой вниз. Солон засуетился и быстро повернул ее головой кверху. При этом он
сказал, что жарить белку можно только таким образом, иначе она обидится и охотнику не будет удачи, а рыбу, наоборот, надо ставить к огню всегда головой вниз, а
хвостом кверху.
Она, можно
сказать, положительно не выносит покоя и только в темноте лежит на боку, свернувшись и закинув
хвост на голову.
— Я готов! —
сказал кузнец. — У вас, я слышал, расписываются кровью; постой же, я достану в кармане гвоздь! — Тут он заложил назад руку — и хвать черта за
хвост.
— Постой, голубчик! — закричал кузнец, — а вот это как тебе покажется? — При сем слове он сотворил крест, и черт сделался так тих, как ягненок. — Постой же, —
сказал он, стаскивая его за
хвост на землю, — будешь ты у меня знать подучивать на грехи добрых людей и честных христиан! — Тут кузнец, не выпуская
хвоста, вскочил на него верхом и поднял руку для крестного знамения.
Носик у ней с пережабинкой, светло-рогового цвета; голова, шея и зоб сизо-розовые; около темных прекрасных глаз лежит ободочек, довольно широкий, из не заросшей перышками кожицы светло-малинового цвета; на обеих сторонах шеи, на палец от глаз, есть продолговатое, очень красивое, кофейное пятно, пересекаемое белыми полосками, или, лучше
сказать, три темно-кофейные пятнышка, обведенные белою каемочкой; по крыльям от плеч лежат темные продолговатые пятна, отороченные коричневым ободочком; длинные перья в крыльях светло-кофейные, такого же цвета и
хвост, довольно длинный; два верхние хвостовые пера без каемок, а все нижние оканчиваются белою полосою в палец шириной; по спине видны небольшие, неясные пестринки; хлупь чисто-белая и ножки розовые.
Длина этой утки от носа до
хвоста, или, лучше
сказать до ног, ибо хвостовых перьев у гагар нет, — одиннадцать вершков, нос длиною в вершок, темно-свинцового цвета, тонкий и к концу очень острый и крепкий; голова небольшая, продолговатая, вдоль ее, по лбу, лежит полоса темно-коричневого цвета, оканчивающаяся позади затылочной кости хохлом вокруг всей шеи, вышиною с лишком в вершок, похожим более на старинные брыжжи или ожерелье ржавого, а к корню перьев темно-коричневого цвета; шея длинная, сверху темно-пепельная, спина пепельно-коричневая, которая как будто оканчивается торчащими из зада ногами, темно-свинцового цвета сверху и беловато-желтого снизу, с редкими, неправильными, темными пятнами; ноги гагары от лапок до хлупи не кругловаты, но совершенно плоски, три ножные пальца, соединенные между собой крепкими глухими перепонками, почти свинцового цвета и тоже плоские, а не круглые, как бывает у всех птиц.
Скоро Филипп пришел с своей добычей: это был кряковый селезень, как мне
сказали, до того красивый пером, что я долго любовался им, рассматривая его бархатную зеленую голову и шею, багряный зоб и темно-зеленые косички в
хвосте.
— Но ведь это наконец не честно, — горячился доктор. — Из-за своих личных, можно
сказать, семейных расчетов вилять
хвостом перед заводовладельцем…
— Ехать так ехать,
сказал попугай, когда его кот Васька тащил за
хвост из клетки! — шутовски воскликнул Олизар.
Когда мимо его проходил лакей, кучер или шмыгала девка, он махал
хвостом и тщательно обнюхивал проходящего, а сам глазами, кажется, спрашивал: «
Скажут ли мне, наконец, что у нас сегодня за суматоха?»
Ходил в старину рассказ о немце, которому подарили щенка-фоксика и
сказали, что ему надо обязательно
хвост обрубить. Осмотрел владелец фоксика
хвост — и стало ему жаль его рубить в указанном месте, уж очень больно будет. Надо не сразу, исподволь, с тонкого конца. И отрубил самый тонкий сустав на конце
хвоста, а там привыкай, и до толстого дойдем исподволь.
Сказала, хлопнула
хвостом и уплыла.
Понятно, что, поджидая с часа на час вторжения в мою жизнь шутовской трагедии, я не мог не волноваться сомнениями самого неопрятного свойства. А что, если она пристигнет меня врасплох? что, если она прижмет меня к стене и
скажет: выкладывай все, что у тебя есть! не виляй
хвостом, не путайся в словах, не ссылайся, не оговаривайся, а отвечай прямо, точно, определенно!
Как я поступлю в виду этих настояний? стану ли просить об отсрочке? Но ведь это именно и будет"виляние
хвостам".
Скажу ли прямо, что не могу примкнуть к суматохе, потому что считаю ее самою несостоятельною формою общежития? Но ведь суматоха никогда не признает себя таковою, а присвоивает себе наименование"порядка". — Кто говорит вам о суматохе? — ответят мне, — ему о порядке напоминают, к защите порядка его призывают, а он"суматоху"приплел"хорош гусь!
— Тьфу, тетка их подкурятина! —
сказал наконец сам про себя Михеич, — что за народ! Словно вьюны какие! Думаешь, вот поймал их за
хвост, а они тебе промеж пальцев!
Ерш имеет необыкновенно большие навыкате, темно-синие глаза; от самой головы, как я уже
сказал, идет у него жесткий гребень, почти в вершок вышиною; он оканчивается, не доходя пальца на два до
хвоста, но и это место занято у него другим небольшим гребешком, уже мягким, похожим на обыкновенное плавательное рыбье перо; ерш колется, как окунь, если взять его неосторожно; он весь пестрый, кроме брюшка, но пестрины какого-то темноватого, неопределенного цвета; он весь блестит зеленовато-золотистым лоском, особенно щеки; кожа его покрыта густою слизью в таком изобилии, что ерш превосходит в этом отношении линя и налима;
хвост и верхние перья пестроваты, нижние перья беловато-серые.
Я сам видел, как оперившийся совсем утенок, или, лучше
сказать, молодая утка, с ужасным криком от испуга и боли, хлопая по воде крыльями и даже несколько приподымаясь с воды, долго билась со щукой, которая впилась в заднюю часть ее тела; видел также, как большой язь таскал за собой небольшую щуку, схватившую его за
хвост.
Или
скажет: я совсем этого не говорила, а говорила вот то-то и то-то — и тут готов ответ: а! опять за лганье принялась! опять
хвостом вертишь!
Матроска ожидала дочь и, несмотря на поздний для нее час, с азартом вязала толстый шерстяной чулок. По сердитому стуку вязальных прутиков и электрическому трепетанию серого крысиного
хвоста, торчавшего на матроскиной макушке, видно было, что эта почтенная дама весьма в тревожном положении. Когда у подъезда раздался звонок, она сама отперла дверь, впустила Юлочку, не
сказав ей ни одного слова, вернулась в залу, и только когда та прошла в свою комнату, матроска не выдержала и тоже явилась туда за нею.
— И Даренка плывет? Знаю, знаю… Сорока на
хвосте принесла. Нет, я тебе
скажу, у Пашки на барке плывет одна девчонка… И черт его знает, где он такую отыскал!
— То есть вы хотите
сказать, — заметил небрежно Рудин, — что, впрочем, уже давно до вас
сказал Ларошфуко: будь уверен в себе, другие в тебя поверят. К чему тут было примешивать
хвост, я не понимаю.
Хвост средней длины, несколько ступенчатый и даже, я бы
сказал, крышеобразный, средние перья серпообразно изогнуты…
— Ну, что
скажешь, вольный человек? — смеялся приказчик. — Похваляться умеешь, а у самого
хвост завяз… Так-то? Да еще с тебя причитается за прокорм твоей кобылы… понимаешь?..
Щупая босыми ногами землю, Пётр присматривался к собаке дворника, она явилась из кустов и вопросительно смотрела на него, помахивая
хвостом. Он боялся идти к брату, чувствуя себя пустым, не зная, что
сказать Никите.
— Бьет
хвостом, поджидает подругу, —
сказал молодой рыбак Павел, повторяя старую рыбачью примету.
Хвостуша всегда бывает длиннее морды, и прутья, для нее употребляемые, потолще; к
хвосту ее, и также к двум концам нижней стороны привязываются довольно тяжелые камни для погружения и плотного лежанья хвостуши на дне, ибо она ничем другим на нем не утверждается; к тому же ставится всегда на самом быстром течении, или, лучше
сказать, падении, воды, потому что только оно может захлестать, забить рыбу в узкую часть, в
хвост этой простой снасти, где, по тесноте, рыбе нельзя поворотиться и выплыть назад, да и быстрина воды мешает ей сделать поворот.
Даже в те часы, когда совершенно потухает петербургское серое небо и весь чиновный народ наелся и отобедал, кто как мог, сообразно с получаемым жалованьем и собственной прихотью, — когда всё уже отдохнуло после департаментского скрипенья перьями, беготни, своих и чужих необходимых занятий и всего того, что задает себе добровольно, больше даже, чем нужно, неугомонный человек, — когда чиновники спешат предать наслаждению оставшееся время: кто побойчее, несется в театр; кто на улицу, определяя его на рассматриванье кое-каких шляпенок; кто на вечер — истратить его в комплиментах какой-нибудь смазливой девушке, звезде небольшого чиновного круга; кто, и это случается чаще всего, идет просто к своему брату в четвертый или третий этаж, в две небольшие комнаты с передней или кухней и кое-какими модными претензиями, лампой или иной вещицей, стоившей многих пожертвований, отказов от обедов, гуляний, — словом, даже в то время, когда все чиновники рассеиваются по маленьким квартиркам своих приятелей поиграть в штурмовой вист, прихлебывая чай из стаканов с копеечными сухарями, затягиваясь дымом из длинных чубуков, рассказывая во время сдачи какую-нибудь сплетню, занесшуюся из высшего общества, от которого никогда и ни в каком состоянии не может отказаться русский человек, или даже, когда не о чем говорить, пересказывая вечный анекдот о коменданте, которому пришли
сказать, что подрублен
хвост у лошади Фальконетова монумента, — словом, даже тогда, когда всё стремится развлечься, — Акакий Акакиевич не предавался никакому развлечению.
Вспомнили бы лучше, много ли приданого-то принесли, — только бабий
хвост, с позволения
сказать.
Ничего не
сказала рыбка,
Лишь
хвостом по воде плеснула
И ушла в глубокое море.
В этом отношении лучшая оценка «Былей и небылиц» сделана самим автором: «Когда начинаю писать их, — говорит он, — обыкновенно мне кажется, что я короток умом и мыслями, а потом, слово к слову приставляя, мало-помалу строки наполняю; иногда самому мне невдогад, как страница написана, и очутится на бумаге мысль кратко-длинная, да еще с таким
хвостом, что умные люди в ней изыскивают тонкомыслие, глубокомыслие, густомыслие и полномыслие; но, с позволения
сказать, все сие в собственных умах их, а не в моих строках кроется».
Солдат опять пустил изо рта целый
хвост дыма и
сказал...
— Лошадка-то добрая, —
сказал Исай, оглядывая лошадь и затягивая ей привычным движением под самую репицу ослабший узел завязанного густого
хвоста.
Дядя
Хвост отворил окно и тоже
сказал «да».
Барыня разгневалась, расплакалась, велела отыскать его во что бы то ни стало, уверяла, что она никогда не приказывала уничтожить собаку, и наконец такой дала нагоняй Гавриле, что тот целый день только потряхивал головой да приговаривал: «Ну!», пока Дядя
Хвост его не урезонил,
сказав ему: «Ну-у!» Наконец пришло известие из деревни о прибытии туда Герасима.
Граф
Хвостов хотел
сказать, что Станевич не лирик, а прозаик и критик.
Читал какую-то свою пиесу в прозе Станевич; по окончании чтения Шишков и кто-то другой стали его хвалить; вдруг граф
Хвостов встал с кресел, подошел к Державину, потрепал его по плечу и
сказал: «Нет, Гаврила Романыч, он не наш брат, а их брат» — и указал на Александра Семеныча Шишкова и П. Ю. Львова.
— Черт побери! —
сказал волк, — да чего же меня слушать, когда и так видно, что у меня
хвоста нет. Разве у меня в животе музыка играет, что вы будете меня в трубку слушать?
— Теперь я вижу, волк, вам оттого нехорошо, что у вас
хвоста нет, —
сказал доктор.
Но ящерица так и не
сказала, что было с другой стороны, потому что почувствовала, как что-то крепко прижало ее
хвост к земле.
— А вот как возьму лестовку да ради Христова праздника отстегаю тебя, — с притворным негодованьем
сказала Аксинья Захаровна, — так и будешь знать, какая слава!.. Ишь что вздумала!.. Пусти их снег полоть за околицу!.. Да теперь, поди чай, парней-то туда что навалило: и своих, и из Шишинки, и из Назаровой!.. Долго ль до греха?.. Девки вы молодые, дочери отецкие: след ли вам по ночам
хвосты мочить?