Неточные совпадения
— Как потрясен, — сказал человек с
французской бородкой и, должно быть, поняв, что говорить не следовало, повернулся к
окну, уперся лбом в стекло, разглядывая тьму, густо закрывшую
окна.
Были они до безобразия низки, но, что глупее всего,
окна, двери, мебель — все, все было обвешано или убрано ситцем, прекрасным
французским ситцем, и отделано фестончиками; но от этого комната казалась еще вдвое темнее и походила на внутренность дорожной кареты.
Там, где в болоте по ночам раздавалось кваканье лягушек и неслись вопли ограбленных завсегдатаями трактира, засверкали огнями
окна дворца обжорства, перед которым стояли день и ночь дорогие дворянские запряжки, иногда еще с выездными лакеями в ливреях. Все на
французский манер в угоду требовательным клиентам сделал Оливье — только одно русское оставил: в ресторане не было фрачных лакеев, а служили московские половые, сверкавшие рубашками голландского полотна и шелковыми поясами.
«Вот та самая веселая жизнь, о которой пишут во
французских книгах», — думал я, глядя в
окна. И всегда мне было немножко печально: детской ревности моей больно видеть вокруг Королевы Марго мужчин, — они вились около нее, как осы над цветком.
В Людмилиной горнице было просторно, весело и светло от двух больших
окон в сад, слегка призадернутых легким, желтоватым тюлем. Пахло сладко. Все вещи стояли нарядные и светлые. Стулья и кресла были обиты золотисто-желтою тканью с белым, едва различаемым узором. Виднелись разнообразные скляночки с духами, с душистыми водами, баночки, коробочки, веера и несколько русских и
французских книжек.
Она приехала в последние годы царствования покойной императрицы Екатерины портнихой при
французской труппе; муж ее был второй любовник, но, по несчастию, климат Петербурга оказался для него гибелен, особенно после того, как, оберегая с большим усердием, чем нужно женатому человеку, одну из артисток труппы, он был гвардейским сержантом выброшен из
окна второго этажа на улицу; вероятно, падая, он не взял достаточных предосторожностей от сырого воздуха, ибо с той минуты стал кашлять, кашлял месяца два, а потом перестал — по очень простой причине, потому что умер.
Конечно, все это в обыкновенное время было припрятано по сундукам и шкафам, а мебель стояла под чехлами; но теперь другое дело — для такого торжественного случая можно было и развернуться: чехлы с мебели были сняты, на
окнах появились шелковые драпировки, по полу
французские ковры, стол сервирован был гарднеровской посудой и новым столовым серебром.
Костя нашел на
окне необледенелое местечко и стал смотреть в бинокль, направляя его на
окно, где жило
французское семейство.
— Мы оба сели у
окна, — угрюмо продолжал слесарь, — сели так, чтобы нас не видело солнце, и вот слышим нежный голосок блондинки этой — она с подругой и доктором идет по саду, за
окном, и говорит на
французском языке, который я хорошо понимаю.
Во время этого сна, по стеклам что-то слегка стукнуло раз-другой, еще и еще. Долинский проснулся, отвел рукою разметавшиеся волосы и взглянул в
окно. Высокая женщина, в легком белом платье и коричневой соломенной шляпе, стояла перед
окном, подняв кверху руку с зонтиком, ручкой которого она только стучала в верхнее стекло
окна. Это не была золотистая головка Доры — это было хорошенькое, оживленное личико с черными, умными глазками и
французским носиком. Одним словом, это была Вера Сергеевна.
И Рогожин рассказал, что моя бедная старушка, продолжая свою теорию разрушения всех европейских зданий моим дедом, завела в Париже войну с
французскою прислугою графа, доказывая всем им, что церковь Notre Dame, [Собор Парижской богоматери (франц.)] которая была видна из
окон квартиры Функендорфов, отнюдь не недостроена, но что ее князь «развалил».
Когда сейчас я взглянул нечаянно на
окно этого дома, когда увидел, что женщина, почти лежащая в объятиях
французского полковника, походит на Полину, когда я узнал ее…
Ты глядишь на эту женщину… вон что стоит у
окна, облокотясь на плечо
французского полковника?..
Он объехал кругом площадь, заглядывал во все
окна и, наконец, решился войти в дом, над дверьми которого висела вывеска с надписью на
французском и немецком языках: золотых дел мастер Франц Зингер.
— Вспомнить не могу, — перервал Зарецкой, — в каком жалком виде была наша древняя столица, когда мы — помнишь, Рославлев, я — одетый
французским офицером, а ты — московским мещанином — пробирались к Калужской заставе? помнишь ли, как ты, взглянув на
окно одного дома?.. Виноват, мой друг! Я не должен бы был вспоминать тебе об этом… Но уж если я проболтался, так скажи мне, что сделалось с этой несчастной?.. Где она теперь?
На широкой кушетке, подобрав под себя ноги и вертя в руках новую
французскую брошюру, расположилась хозяйка; у
окна за пяльцами сидели: с одной стороны дочь Дарьи Михайловны, а с другой m-lle Boncourt [м-ль Бонкур (фр.).] — гувернантка, старая и сухая дева лет шестидесяти, с накладкой черных волос под разноцветным чепцом и хлопчатой бумагой в ушах; в углу, возле двери, поместился Басистов и читал газету, подле него Петя и Ваня играли в шашки, а прислонясь к печке и заложив руки за спину, стоял господин небольшого роста, взъерошенный и седой, с смуглым лицом и беглыми черными глазками — некто Африкан Семеныч Пигасов.
Один раз, когда Григорий Иваныч читал со мною серьезную книгу на
французском языке и, сидя у растворенного
окна, старался объяснить мне какую-то мысль, неясно мною понимаемую, — вдруг кулик красноножка, зазвенев своими мелодическими трелями, загнув кверху свои крылья и вытянув длинные красные ноги, плавно опустился на берег пруда, против самого окошка, — я вздрогнул, книга выпала у меня из рук, и я бросился к
окну.
Вершинин. На днях я читал дневник одного
французского министра, писанный в тюрьме. Министр был осужден за Панаму. С каким упоением, восторгом упоминает он о птицах, которых видит в тюремном
окне и которых не замечал раньше, когда был министром. Теперь, конечно, когда он выпущен на свободу, он уже по-прежнему не замечает птиц. Так же и вы не будете замечать Москвы, когда будете жить в ней. Счастья у нас нет и не бывает, мы только желаем его.
Я читаю
французские книжки и поглядываю на
окно, которое открыто; мне видны зубцы моего палисадника, два-три тощих деревца, а там дальше за палисадником дорога, поле, потом широкая полоса хвойного леса. Часто я любуюсь, как какие-то мальчик и девочка, оба беловолосые и оборванные, карабкаются на палисадник и смеются над моей лысиной. В их блестящих глазенках я читаю: «Гляди, плешивый!» Это едва ли не единственные люди, которым нет никакого дела ни до моей известности, ни до чина.
На
окнах были новые белые кисейные занавески с пышными оборками наверху и с такими же буфами у подвязей; посередине
окна, ближе к ясеневой кроватке Мани, на длинной медной проволоке висела металлическая клетка, в которой порхала подаренная бабушкой желтенькая канарейка; весь угол комнаты, в котором стояла кровать, был драпирован новым голубым
французским ситцем, и над этою драпировкою, в самом угле, склоняясь на Манино изголовье, висело большое черное распятие с вырезанною из слоновой кости белою фигурою Христа.
Асклипиодот попробовал было заступиться за своего патрона, но был встречен такой отчаянной руганью, что поспешил подобру-поздорову спрятаться за широкую спину о. Андроника, Галактионовна мефистофельски хихикала в руку над этой сценой, в
окне «ржали девисы», и друзьям ничего не оставалось, как только отступить в положении того
французского короля, который из плена писал своему двору, что все потеряно, кроме чести.
— Она была вместе и кабинет и гостиная; и соединялась коридором с другой частью дома; светло-голубые
французские обои покрывали ее стены… лоснящиеся дубовые двери с модными ручками и дубовые рамы
окон показывали в хозяине человека порядочного.
Пока закладывали лошадь, разговор перешел на то, на чем он остановился в то время, как Василий Андреич подъехал к
окну. Старик жаловался соседу-старосте на третьего сына, не приславшего ему ничего к празднику, а жене приславшего
французский платок.
Нестройный говор грубых голосов
Между судов перебегал порою;
Смех, песни, брань, протяжный крик пловцов —
Всё в гул один сливалось над водою.
И Марья Николавна, хоть суров
Казался ветр, и день был на закате,
Накинув шаль или капот на вате,
С
французской книжкой, часто, сев к
окну,
Следила взором сизую волну,
Прибрежных струй приливы и отливы,
Их мерный бег, их золотые гривы.
Чернышев сидел с книгой
французского романа у
окна первой комнаты.
Пьер оглянулся и увидал в
окнах дома французов, выкинувших ящик комода, наполненный какими-то металлическими вещами. Другие
французские солдаты, стоявшие внизу, подошли к ящику.