Неточные совпадения
— Нет, вы, я вижу, не верите-с, думаете все, что я вам шуточки невинные подвожу, — подхватил Порфирий, все более и более веселея и беспрерывно хихикая от удовольствия и опять начиная кружить по комнате, — оно, конечно, вы правы-с; у меня и
фигура уж так самим богом устроена, что только комические мысли в других возбуждает; буффон-с; [Буффон — шут (фр. bouffon).] но я вам вот что скажу и опять повторю-с, что вы, батюшка, Родион Романович, уж извините меня,
старика, человек еще молодой-с, так сказать, первой молодости, а потому выше всего ум человеческий цените, по примеру всей молодежи.
В темно-синем пиджаке, в черных брюках и тупоносых ботинках
фигура Дронова приобрела комическую солидность. Но лицо его осунулось, глаза стали неподвижней, зрачки помутнели, а в белках явились красненькие жилки, точно у человека, который страдает бессонницей. Спрашивал он не так жадно и много, как прежде, говорил меньше, слушал рассеянно и, прижав локти к бокам, сцепив пальцы, крутил большие, как
старик. Смотрел на все как-то сбоку, часто и устало отдувался, и казалось, что говорит он не о том, что думает.
В сером, мокром сумраке вырастала
фигура хмурого
старика с растрепанной бородой.
В том, как доктор выколачивал из черепа глуховатые слова, и во всей его неряшливой, сутулой
фигуре было нечто раздражавшее Самгина. И было нелепо слышать, что этот измятый жизнью
старик сочувствует большевикам.
Наконец явился какой-то
старик с сонными глазами, хорошо одетый; за ним свита. Он стал неподвижно перед нами и смотрел на нас вяло. Не знаю, торжественность ли они выражают этим апатическим взглядом, но только сначала, без привычки, трудно без смеху глядеть на эти
фигуры в юбках, с косичками и голыми коленками.
Вот целые ряды в большой комнате; вот две массивные
фигуры седых
стариков посажены в маленьком проходе, как фарфоровые куклы; далее тянутся опять длинные шеренги.
Уже одна
фигура этого типичного
старика служила как бы немым укором: а что же заводы? как идут дела об опеке? что делал там, в Петербурге, этот Веревкин?
Я смотрел на
старика: его лицо было так детски откровенно, сгорбленная
фигура его, болезненно перекошенное лицо, потухшие глаза, слабый голос — все внушало доверие; он не лгал, он не льстил, ему действительно хотелось видеть прежде смерти в «кавалерии и регалиях» человека, который лет пятнадцать не мог ему простить каких-то бревен. Что это: святой или безумный? Да не одни ли безумные и достигают святости?
В обществе этих
стариков росла их единственная дочь, небольшая девочка, с длинною русой косой и голубыми глазами, поражавшая всех при первом же знакомстве какою-то странною солидностью, разлитою во всей ее
фигуре.
Он издали узнал высокую сгорбленную
фигуру Зыкова, который ходил около разведенного огонька.
Старик был без шапки, в одном полушубке, запачканном желтой приисковой глиной. Окладистая седая борода покрывала всю грудь. Завидев подходившего Кишкина,
старик сморщил свой громадный лоб. Над огнем в железном котелке у него варился картофель. Крохотная закопченная дымом дверь землянки была приотворена, чтобы проветрить эту кротовую нору.
Давно небритое лицо обросло седою щетиной, потухшие темные глаза смотрели неподвижно в одну точку, и вся
фигура имела такой убитый, подавленный вид, точно
старик что-то забыл и не мог припомнить.
Это был великолепный памятник, воздвигнутый благодарными наследниками «фундатору» заводов,
старику Устюжанинову. Центр занимала высокая бронзовая
фигура в костюме восемнадцатого века. Ее окружали аллегорические бронзовые женщины, изображавшие промышленность, искусство, торговлю и науки. По углам сидели бронзовые музы. Памятник был сделан в Италии еще в прошлом столетии.
Когда тот пришел прощаться,
старик, кажется, приготовлялся было сделать ему строгое внушение, но, увидев печальную
фигуру своего любимца, вместо всякого наставления спросил, есть ли у него деньги на дорогу.
— Что? это, никак, наш
старик? — промолвил Санин, указывая пальцем на закутанную
фигуру, которая поспешно пробиралась сторонкой, как бы стараясь остаться незамеченной. Среди избытка блаженства он ощущал потребность говорить с Джеммой не о любви — то было дело решенное, святое, — а о чем-нибудь другом.
Санин продолжал растирать его; но он глядел не на одну девушку. Оригинальная
фигура Панталеоне также привлекла его внимание.
Старик совсем ослабел и запыхался; при каждом ударе щеткой подпрыгивал и визгливо кряхтел, а огромные космы волос, смоченные потом, грузно раскачивались из стороны в сторону, словно корни крупного растения, подмытые водою.
Он примерил массу вещей: мундир, сюртук, домашнюю тужурку, два кителя из чертовой кожи, брюки бальные и брюки походные. Он с удовольствием созерцал себя, многократного, в погонах и эполетах, а
старик портной не уставал вслух восхищаться стройностью его
фигуры и мужественностью осанки.
Затем в толпе молодых дам и полураспущенных молодых людей, составлявших обычную свиту Юлии Михайловны и между которыми эта распущенность принималась за веселость, а грошовый цинизм за ум, я заметил два-три новых лица: какого-то заезжего, очень юлившего поляка, какого-то немца-доктора, здорового
старика, громко и с наслаждением смеявшегося поминутно собственным своим вицам, и, наконец, какого-то очень молодого князька из Петербурга, автоматической
фигуры, с осанкой государственного человека и в ужасно длинных воротничках.
В сравнении с ним его товарищ казался
стариком, и никто бы не подумал, глядя на его угловатую
фигуру, что и он наслаждается, что и ему хорошо.
Даже школьникам становилось неловко при виде смуглого и рябого лица
старика, его тощей
фигуры, постоянно облеченной в какой-то вострополый серый фрак.
Понемногу все отваливались и уходили наверх по широкой лестнице в казарму. Я все еще не мог расстаться с кашей. Со мной рядом сидел — только ничего не ел — огромный
старик, который сразу, как только я вошел, поразил меня своей
фигурой. Почти саженного роста, с густыми волосами в скобку, с длинной бородой, вдоль которой двумя ручьями пробегали во всю ее длину серебряные усы.
При свете его
старик и его дочь различили неподалеку от лачуги, подле самого края берега, две человеческие
фигуры, которые стояли, подпершись палками.
Старик чебан, оборванный и босой, в теплой шапке, с грязным мешком у бедра и с крючком на длинной палке — совсем ветхозаветная
фигура — унял собак и, снявши шапку, подошел к бричке. Точно такая же ветхозаветная
фигура стояла, не шевелясь, на другом краю отары и равнодушно глядела на проезжих.
Но в эту минуту явилась высокая, стройная
фигура Олимпиады. Она спокойно, не мигнув, взглянула на Илью через голову
старика и ровным голосом спросила...
В стороне от кургана одиноко стоял могучий и бодрый высокий
старик. Его седая густая борода серебрилась на солнце и, расчесанная волосок к волоску, лежала на широких лацканах английского пальто. Что-то близко знакомое сверкнуло мне в этой стройной, энергичной
фигуре и в его глубоких темных глазах, ласково взглянувших из-под седых бровей. Он поднял руку и, сделав отрицательный жест, сказал довольно чисто по-русски...
Его согнутая
фигура была жалка и беспомощна. Вокруг него говорили вполголоса, ходили с какой-то осторожностью. И все поглядывали то на него, то на Маякина, усевшегося против него.
Старик не сразу дал водки крестнику. Сначала он пристально осмотрел его, потом, не торопясь, налил рюмку и, наконец, молча поднес ее к губам Фомы. Фома высосал водку и попросил...
Ошеломленный буйным натиском, Фома растерялся, не зная, что сказать
старику в ответ на его шумную похвальбу. Он видел, что Тарас, спокойно покуривая свою сигару, смотрит на отца и углы его губ вздрагивают от улыбки. Лицо у него снисходительно-довольное, и вся
фигура барски гордая. Он как бы забавлялся радостью
старика…
Только когда Заяц вылез из своей выработки, я хорошенько рассмотрел его атлетически сложенную
фигуру. Ему было пятьдесят с лишком, но это могучее мужицкое тело смотрело еще совсем молодым и могло вынести какую угодно работу. Заметив мой пристальный взгляд,
старик с добродушной улыбкой проговорил...
Шел толстый, как бочка, Алексей Максимович Симцов, бывший лесничий, а ныне торговец спичками, чернилами, ваксой,
старик лет шестидесяти, в парусиновом пальто и в широкой шляпе, прикрывавшей измятыми полями его толстое и красное лицо с белой густой бородой, из которой на свет божий весело смотрел маленький пунцовый нос и блестели слезящиеся циничные глазки. Его прозвали Кубарь — прозвище метко очерчивало его круглую
фигуру и речь, похожую на жужжание.
Последние слова
старик выговорил совсем красный, а затем выбежал из павильона. Генерал только хотел захохотать, но так и остался с раскрытым ртом. Наступила минута мертвой тишины. Грузная
фигура Тараса Ермилыча мелькнула уже на выходе из сада.
Название это дано было
старику теми же студентами, склонными к насмешкам, и довольно верно выражало соотношение между различными частями этой своеобразной
фигуры.
Молодой человек посмотрел им вслед и затем, улегшись на нары, выглянул в окно. На дворе было темно. Две
фигуры медленно ходили взад и вперед, о чем-то разговаривая. Семенов не слышал слов, и только грудной голос Бесприютного долетал до его слуха. Казалось, бродяга жаловался на что-то, изливая перед
стариком наболевшую душу. Временами среди этой речи дребезжали старческие ответы, в которых молодому человеку слышалась неизменная безнадежная формула смирения перед судьбой.
Наконец Федор подвел
старика к стене, подостлал свой халат и уложил старого бродягу. А сам уселся на ступенях крыльца, так что молодому человеку была видна вся его
фигура.
Проехав мимо нескольких раскиданных по лесу избенок, мы остановились у ворот просторного, очевидно зажиточного, дома. Нас встретил с фонарем в руке
старик с длинною седою бородой, очень почтенного вида. Он поднял свой фонарь над головой и, оглядев мою
фигуру своими подслеповатыми глазами, сказал спокойным старческим голосом...
Между другими
фигурами Макару попался незнакомый
старик; он был, очевидно, чалганец; это было видно по лицу, по одежде, даже по походке, но Макар не мог припомнить, чтоб он когда-либо прежде его видел.
Старик встает и вместе со своею длинною тенью осторожно спускается из вагона в потемки. Он пробирается вдоль поезда к локомотиву и, пройдя десятка два вагонов, видит раскрытую красную печь; против печи неподвижно сидит человеческая
фигура; ее козырек, нос и колени выкрашены в багровый цвет, все же остальное черно и едва вырисовывается из потемок.
Ответа нет. Неподвижная
фигура, очевидно, спит.
Старик нетерпеливо крякает и, пожимаясь от едкой сырости, обходит локомотив, причем яркий свет двух фонарей на мгновение бьет ему в глаза, а ночь от этого становится для него еще чернее; он идет к полустанку.
Мелькнула перед ним и
фигура того
старика с геморроидальным лицом, в ветхом, чем-то подпоясанном, ватном халатишке, отлучившегося было еще до пожара в лавочку за сухарями и табаком своему жильцу и пробивавшегося теперь, с молочником и с четверкой в руках, сквозь толпу, до дома, где горели у него жена, дочка и тридцать с полтиною денег в углу под периной.
Заложив обе руки назад и несколько горбя, по привычке моряков, спину, он ходил взад и вперед по гостиной легкой и быстрой походкой, удивительной в этом 65-летнем
старике. Во всей его сухой и подвижной
фигуре чувствовались живучесть, энергия и нетерпеливость сангвинической натуры. Он по временам бросал быстрые взгляды на присутствующих и, казалось, не обращал особенного внимания на их подавленный вид.
А моя бедная деда слушала сурового
старика, дрожа всем телом и бросая на моего отца умоляющие взоры. Он не вынес этого немого укора, крепко обнял ее и, передернув плечами, вышел из дому. Через несколько минут я видела, как он скакал по тропинке в горы. Я смотрела на удаляющуюся
фигуру отца, на стройный силуэт коня и всадника, и вдруг точно что-то толкнуло меня к Хаджи-Магомету.
Такие
фигуры уже не встречаются теперь в Париже. Никто в этом
старике, с наружностью русского столоначальника николаевского времени, не признал бы создателя"Фенеллы"и"Фра-Дьяволо". Как директор Консерватории, он совсем не занимался ее сценическим отделением, да и вряд ли что-нибудь понимал по этой части.
Как отчетливо сохранилась в моей памяти маленькая, плотная
фигура этого задорного
старика, в сюртуке, застегнутом доверху, с седой шевелюрой, довольно коротко подстриженной, в золотых очках. И его голос, высокий, пронзительный, попросту говоря"бабий", точно слышится еще мне и в ту минуту, когда я пишу эти строки. Помню, как он, произнося громадную речь по вопросу о бюджете, кричал, обращаясь к тогдашнему министру Руэру...
Старик презрительно засмеялся и сел на землю. Объездчик слушал со вниманием и соглашался, но по выражению его
фигуры и по молчанию видно было, что всё, что рассказывал ему
старик, было не ново для него, что это он давно уже передумал и знал гораздо больше того, что было известно
старику.
И
старик поднялся, чтобы уйти, но прежде чем начать прощаться, он минуту откашливался и пытливо, все с тем же выражением неопределенного ожидания во всей
фигуре, глядел на спину благочинного; на лице его заиграли стыд, робость и жалкий, принужденный смех, каким смеются люди, не уважающие себя.
У парадного входа встретил меня тучный старик-лакей в зеленом фраке и больших серебряных очках; без всякого доклада, а только брезгливо оглядев мою запыленную
фигуру, он проводил меня в покои.
Мы переступили порог гостиной. Табачный дым и чад ходили по комнате волнами. Я увидала прежде всего
фигуру совершенно растерзанной женщины… Она плясала и что-то такое рычала. Пением нельзя назвать таких звуков. Распущенные волосы падали на сухие плечи; платье совсем свалилось. Кругом несколько таких же
фигур, два солдата, пьяный мастеровой, а в углу, направо от двери, ободранный
старик с гитарой.
— Как придется. Теперь уж я
старик, так соотечественницы мало интересуются моей сочинительской
фигурой. Тут как-то в театральном маскараде говорили мне, что какая-то маска меня искала, приехала из деревни, кажется… Весьма лестно!
Сгорбившаяся, еле волочащая ноги, но до сих пор атлетически сложенная
фигура указывала, что одно время не могло осилить такого железного организма, а старожилы окрестностей и города К. утверждали, что
старик Толстых вел и в молодых годах скромную жизнь, не предаваясь излишествам, которые могли бы истощить его крепкую натуру.
Лакей исчез. Через минуту в дверях появился высокий, худой
старик, с гладко выбритым лицом в длиннополом сюртуке немецкого покроя, чисто белой манишке с огромным черным галстуком. Вся
фигура его и выражение лица с правильными, почти красивыми чертами дышали почтительностью, но не переходящей в подобострастие, а скорее смягчаемой сознанием собственного достоинства. Его большие, умные серые глаза были устремлены почти в упор на генеральшу.
Все эти терзавшие Петра Иннокентьевича муки передавал он лишь своему служащему и другу, который вел все громадное приисковое дело, Иннокентию Антиповичу Гладких. Это был высокий
старик, с добродушным, открытым лицом и длинною, седою бородою, однолеток Толстых, но еще бодрый и сильный, казавшийся несравненно моложе своих лет. Глядя на его коренастую
фигуру, невольно приходила на память русская поговорка: «не ладно скроен, да крепко сшит».
Мне очень досадно, что я не в Михайловском театре. Деверия должна нынче канканировать. В прошлую субботу я так хохотала.
Старик Верне пресмешно был одет в солдатский мундир и красные панталоны. В пятой
фигуре он выделывал соло… Недавно я видела Лелеву: давали"Десять невест". После французов это — детские танцы. Мне бы хотелось увидать настоящий, канкан. А где его увидишь? Поехать на пикник… Или попасть к Огюсту, когда приедут мужчины с француженками?