Неточные совпадения
Впоследствии Федор Павлович сочинил подкидышу и
фамилию: назвал он его Смердяковым,
по прозвищу
матери его, Лизаветы Смердящей.
— Это
по — твоему принято? быть может,
по — твоему также принято: сыновьям хороших
фамилий жениться бог знает на ком, а
матерям соглашаться на это?
После святок
мать отвела меня и Сашу, сына дяди Михаила, в школу. Отец Саши женился, мачеха с первых же дней невзлюбила пасынка, стала бить его, и,
по настоянию бабушки, дед взял Сашу к себе. В школу мы ходили с месяц времени, из всего, что мне было преподано в ней, я помню только, что на вопрос: «Как твоя
фамилия?» — нельзя ответить просто: «Пешков», — а надобно сказать: «Моя
фамилия — Пешков». А также нельзя сказать учителю: «Ты, брат, не кричи, я тебя не боюсь…»
Четвертая строка: имя, отчество и
фамилия. Насчет имен могу только вспомнить, что я, кажется, не записал правильно ни одного женского татарского имени. В татарской семье, где много девочек, а отец и
мать едва понимают по-русски, трудно добиться толку и приходится записывать наугад. И в казенных бумагах татарские имена пишутся тоже неправильно.
Природа устала с собой воевать —
День ясный, морозный и тихий.
Снега под Нерчинском явились опять,
В санях покатили мы лихо…
О ссыльных рассказывал русский ямщик
(Он знал
по фамилии даже):
«На этих конях я возил их в рудник,
Да только в другом экипаже.
Должно быть, дорога легка им была:
Шутили, смешили друг дружку;
На завтрак ватрушку мне
мать испекла,
Так я подарил им ватрушку,
Двугривенный дали — я брать не хотел:
— «Возьми, паренек, пригодится...
Мать его, парижанка родом, хорошей
фамилии, добрая и умная женщина, выучила его по-французски, хлопотала и заботилась о нем денно и нощно, гордилась им и, умирая еще в молодых летах от чахотки, упросила Анну Васильевну взять его к себе на руки.
Бабушка Варвара Никаноровна происходила из самого незнатного рода: она была «мелкая дворянка»,
по фамилии Честунова. Бабушка отнюдь не скрывала своего скромного происхождения, напротив, даже любила говорить, что она у своего отца с
матерью в детстве индюшек стерегла, но при этом всегда объясняла, что «скромный род ее был хоть тихенький, но честный и
фамилия Честуновы им не даром досталась, а приросла от народного прозвания».
Потом я стал перебирать бумаги и письма. Это была переписка с
матерью, сестрой, друзьями, с девушкой, которая впоследствии стала моей женой. Все это теперь нужно было уничтожить, чтобы эти имена не фигурировали в официальной переписке
по моему делу. Я знал
по опыту, что всякое самое простое упоминание
фамилии — есть своего рода зараза. Имя упоминалось, значит — человек «замешан».
Генеральша мне показалась очень жалкою и добродушною, и я в глубине души очень расположился к ней за ее сочувствие к Сержу, насчет которого она тотчас же объясняла мне, что он ее племянник
по сестре Вере Фоминишне и
фамилия его Крутович, что он учился в университете, но, к сожалению, не хочет служить и живет в имении, в двадцати верстах от Киева. Хозяйничает и покоит
мать.
При лазарете состоял фельдшер,
по фамилии Терентьев, из питомцев воспитательного дома. О его происхождении Теркин давно знал, и это их сблизило. Ведь и его отнесла бы
мать в воспитательный, родись он не в селе, а в Москве или в Петербурге.
Из дочерей старшая, если не ошибаюсь, носила
фамилию своего отца Нарышкина, а девочка, рожденная уже в браке с Дюма, очень бойкая и кокетливая особа, пользовалась такими правами, что во время десерта, когда все еще сидели за столом, начала бегать
по самому столу — от отца к
матери.
В прежнее время не нужно было представлять подробные родословные, но когда дворяне стали заключать неравные браки, то от кандидатов в рыцари стали требовать сведения не только об отце и
матери, но и двух восходящих поколениях, которые должны были принадлежать к древнему дворянству и
по фамилии, и
по гербу.
Он подробно рассказал ему историю его рождения и воспитания и окончил сообщением, что
по воле императрицы он теперь получил принадлежащий ему
по праву княжеский титул и
фамилию его отца и
матери…
Он просил,
по крайней мере, не полагать в нем тех низких чувств, которых он не имел, и присовокуплял, что молит Бога доставить ему случай доказать
матери Луизы, хотя бы ценою его жизни, всю беспредельность его уважения и преданности к ее
фамилии.