Неточные совпадения
Слушая его анекдоты, Самгин, бывало, чувствовал, что человек этот гордится своими знаниями, как гордился бы
ученый исследователь, но
рассказывает всегда с тревогой, с явным желанием освободиться от нее, внушив ее слушателям.
Все почти бывшие в Едо голландские путешественники
рассказывают, что к ним нарочно посылали японских
ученых, чтоб заимствовать что-нибудь новое и полезное.
Мы переговаривались с
ученой партией, указывая друг другу то на красивый пейзаж фермы, то на гору или на выползшую на дорогу ящерицу; спрашивали название трав, деревьев и в свою очередь
рассказывали про птиц, которых видели по дороге, восхищались их разнообразием и красотой.
Зато избавляю себя и вас от дальнейших воззрений и догадок: рассмотрите эти вопросы на досуге, в кабинете, с помощью
ученых источников. Буду просто
рассказывать, что вижу и слышу.
С раннего утра сидел Фогт за микроскопом, наблюдал, рисовал, писал, читал и часов в пять бросался, иногда со мной, в море (плавал он как рыба); потом он приходил к нам обедать и, вечно веселый, был готов на
ученый спор и на всякие пустяки, пел за фортепьяно уморительные песни или
рассказывал детям сказки с таким мастерством, что они, не вставая, слушали его целые часы.
— Вот послушай ты его, — говорил Ставрученко Максиму, лукаво подталкивая его локтем, когда студент ораторствовал с раскрасневшимся лицом и сверкающими глазами. — Вот, собачий сын, говорит, как пишет!.. Подумаешь, и в самом деле голова! А
расскажи ты нам,
ученый человек, как тебя мой Нечипор надул, а?
Он выбирал биографии великих
ученых и
рассказывал ей, как они жили, как они учились, как работали.
В течение десяти минут он успел
рассказать, прищуривая один косой глаз, что на последней охоте одним выстрелом положил на месте щуку, зайца и утку, потом, что когда был в Петербурге, то открыл совершенно случайно еще не известную астрономам планету, но не мог воспользоваться своим открытием, которое у него украл и опубликовал какой-то пройдоха, американский
ученый, и, наконец, что когда он служил в артиллерии, то на одном смотру, на Марсовом поле, через него переехало восьмифунтовое орудие, и он остался цел и невредим.
— Однако, позволь, мне
рассказывали, что в известный час амфитрион ужина восклицал: «Couvre feus!» [«Гасите свечи!» (франц.).], — возразил ему молодой
ученый, которому с ужасом и под величайшим секретом
рассказывала это m-lle Блоха.
Да им даже под рукою можно было бы это и
рассказывать, а они все писали бы, что «москали всех повешали»;
ученая Европа и порешила бы, что на Балтийском поморье немцев уже нет, что немцы все уже перевешаны, а которые остались, те, стало быть, наши.
Это не был профессор-хлыщ, профессор-чиновник или профессор-фанфарон, а это был настоящий, комплектный
ученый и человек, а я вам о нем
расскажу вот какой анекдот: был у него в Москве при доме сад старый, густой, прекрасный сад.
— Ну вот, так-то лучше! Чего вы! Вот, бог даст, весна придет, на волю пойдем… Солнышко… работа вольная на Волге будет! Что вам печалиться, вы молодой,
ученый, у вас дорога широкая. Мне о вас Размоляев давечи
рассказывал. Вот моя уж песенка спета, мне и крышка тут!
— Ну хорошо — бывали и тогда разные люди, а ты не путай, а
рассказывай: «В Палестине жил
ученый, который выучил наизусть сто книг…» Продолжай дальше!
Они могут — и должны быть полезнее всех Академий в мире, действуя на первые элементы народа; и смиренный учитель, который детям бедности и трудолюбия изъясняет буквы, арифметические числа и
рассказывает в простых словах любопытные случаи Истории, или, развертывая нравственный катехизис, доказывает, сколь нужно и выгодно человеку быть добрым, в глазах Философа почтен не менее Метафизика, которого глубокомыслие и тонкоумие самым
Ученым едва вразумительно; или мудрого Натуралиста, Физиолога, Астронома, занимающих своею наукою только некоторую часть людей.
Тем не менее
ученый остался в полном убеждении, что добытое им что-то было — именно калийная соль; он был очень доволен и
рассказывал о результатах своих опытов таким образом: «Я наконец успел добыть калийную соль, и замечательно, что эта соль вовсе не содержит в себе калия!» Такого рода упрямцы безвредны: помешательство их обыкновенно бывает кротко и простодушно.
— Да на нем люди есть! — воскликнул Горчаков. — Ей-богу, есть! Мне Иван Степаныч
рассказывал — на всех планетах есть люди, на солнце и на месяце! Право… А может,
ученые и брешут, нечистый их знает! Постой, никак лошадь стоит! Так и есть!
Но к слову пришлось
рассказать, как
ученых медведей пленным французам на смотр выставляли.
Кардинал X. говорит на всех европейских языках и, из уважения к звездному флагу и миллиардам, наш разговор вел по-английски. Начался разговор с того, что его преосвященство поздравил Меня с приобретением виллы Орсини, во всех подробностях за двести лет
рассказал Мне историю Моего жилища. Это было неожиданно, очень длинно, местами не совсем понятно и заставило Меня, как истинного американского осла, уныло хлопать ушами… но зато Я хорошо рассмотрел Моего важного и слишком
ученого посетителя.
Вспомните, как известный
ученый и издатель научных сочинений Ковалевский, бывший одно время приятелем семейства Герцена, был заподозрен в шпионстве. И русские, в согласии самого Герцена, произвели в отсутствие Ковалевского у него домашний обыск и ничего не нашли. Мне это
рассказывал один из производивших этот обыск, Николай Курочкин, брат Василия, тогда уже постоянный сотрудник"Отечественных записок"Некрасова и Салтыкова.
Но Гросс ничего не слышал. Он занялся в этовремя Сережей и Бобкой, своими соседями по столу, и
рассказывал им о том, какой милый и умный был его воспитанник, князь Виталий, и каким он теперь стал
ученым человеком.
За обедом Кротков говорил все об еде.
Рассказывал разные кушанья. Точно будто другого и разговора нет. Русской кухни он не любит. Обычай есть пирожки считает нелепым; но зато одобряет водку перед обедом. И все это без всяких
ученых объяснений, а так, просто."Нашел, мол, стих говорить об еде — поговорим об еде".
Книжка
рассказывает, что все немецкие университеты прислали профессору, отыскавшему династию Тригопордов, адресы, в которых слагали
ученому панегирики, а одна академия сообщила ему патент на звание ее члена.
— «Он, матинька,
ученый», — говорил Константин Ионыч, когда ему
рассказывали о какой-нибудь колоссальной нелепости, сказанной или совершенной Пуговкиным.