Года через три
учитель объявил, что ученица выучена, и действительно, Даша усвоила почти всю его книжную мудрость и больше ее было ему учить нечему. Ученье произвело на нее как будто смягчающее действие, она стала тише и задумчивее, хотя по временам на нее находили прежние вспышки неистового гнева, от которого прятались отец с матерью и все домашние.
Неточные совпадения
Она редко и не очень охотно соглашалась на это и уже не рассказывала Климу о боге, кошках, о подругах, а задумчиво слушала его рассказы о гимназии, суждения об
учителях и мальчиках, о прочитанных им книгах. Когда Клим
объявил ей новость, что он не верит в бога, она сказала небрежно...
Алиоша Лялин выпорон отцом за свое вольнодумное рассуждение и, плача под лозами,
объявил, что сему вопросу и последующему ответу научил его
учитель Препотенский.
Но ежедневные музыкальные мучения нисколько не подвигали дела, и казалось, что чем более я повторял заученные по пальцам пьесы, тем чаще пальцы мои сбивались с толку; так что однажды Крюммер за завтраком при всех
учителях громко через всю залу спросил меня: «Ты, большун, или это все та же пьеса, которую ты два года играешь?» Чаша горести перелилась через край: на другой день, набравшись храбрости, я пошел в кабинет директора и
объявил ему, что готов идти в карцер и куда угодно, но только играть больше не буду.
Неудивительно, что я
объявил учителю музыки, что в единовременном разыгрывании скрипичного и басового ключей вижу невозможное чтение двух книг разом.
Некрасова,
объявил себя за внутреннее возвеличение
учителей; г. Гаярин в «Русском вестнике»
объявил себя за прибавку жалованья.
— Нет, погодите, Сергей Фирсыч. Он входит и спрашивает: «Не вы ли местный
учитель Клавдий Иваныч Астреин?» Я говорю: «Это я-с». И вот — он мне
объявляет какую-то счастливую, неожиданную весть, которая меня всего потрясает. Я не могу себе даже вообразить, что он именно скажет, но что-то глубоко приятное и радостное для меня.
Сам Николай Александрыч
объявил «сионскую весть» дворецкому Сидору Савельеву, что без малого сорок годов, еще с той поры, как молодые барчата освободились от заморских
учителей, находился при нем безотлучно.
31 мая был последний экзамен, по истории. Наш классный наставник и
учитель латинского языка, Осип Антонович Петрученко,
объявил нам, что о результатах экзаменов мы узнаем 2 июня, что тогда же будут выданы и сведения. И прибавил...
Но утолить голод нам не пришлось. Слишком много было впечатлений вокруг. Едва только я принялась за мой стакан чая, как быстро распахнулась дверь, и с арией Кармен в таверне влетела высокая, большеглазая, совершенно белокурая, как северная Валькирия, третьекурсница и
объявила, что первокурсниц ждет уже в зале
учитель фехтования.
Тут были: отставной генерал, тощий как моща, два лысые старика в очках, как впоследствии я узнал, один
учитель латинского языка, а другой — греческого, пять-шесть старух с утиными носами, юнкер — племянник генеральши, отставной частный пристав и еще какой-то сотрудник «Московских Ведомостей», который,
объявив мне об этом, тотчас же сел на диван, задремал и начал бредить, произнося слово «нигилист».
Алиоша Лялин, будучи выпорон отцом за свое рассуждение с отцом Захариею, под лозами
объявил, что сему первому вопросу и последующему ответу научил его
учитель Омнепотенский.