Неточные совпадения
Поехала жена
с Полей устраиваться на
даче, я от скуки
ушел в цирк, на борьбу, но борьбы не дождался, прихожу домой — в кабинете, вижу, огонь, за столом моим сидит Полин кавалер и углубленно бумажки разбирает.
(Зимин быстро
уходит за угол
дачи. Соня смотрит ему вслед и медленно идет на террасу, потом в комнаты. Дудаков, Влас и Марья Львовна идут справа из лесу, потом за ними Двоеточие. Марья Львовна садится на скамью, Двоеточие рядом
с нею. Зевает.)
Марья Львовна (сходит
с террасы). Я этого не вижу в вашем друге, не вижу, нет! Чего он хочет? Чего ищет? Где его ненависть? Его любовь? Его правда? Кто он: друг мой? враг? Я этого не понимаю… (Быстро
уходит за угол
дачи.)
(
Уходят. Тихо. Пустобайка и Кропилкин выходят из-за
дачи Басова, оба тепло одетые,
с трещотками и свистками.
С дачи Суслова доносятся аккорды рояля. Потом Юлия Филипповна и Замыслов поют дуэт: «Уже утомившийся день».)
Господин (обиженно). Но позвольте… кого же это касается? Где, наконец, режиссер? Я два часа хожу, ищу…
Ушел… невежа!.. (Идет к сцене и скрывается за ней. Ольга Алексеевна идет по дороге
с дачи Суслова.)
Бедонегова (громко). Виталий Петрович, Виталий Петрович! Куда же вы? Подождите немножко!
Ушел. Зачем он бегает по
дачам, чего он там еще ищет? У меня ему уж чего бы лучше, кажется. Как трудно понимать мужчин! А, вот Анна Афанасьевна
с сыном! Ах, как он мил! Ах, какой интересный молодой человек!
На другой день я завтракал у Лугановичей; после завтрака они поехали к себе на
дачу, чтобы распорядиться там насчет зимы, и я
с ними.
С ними же вернулся в город и в полночь пил у них чай в тихой, семейной обстановке, когда горел камин, и молодая мать все
уходила взглянуть, спит ли ее девочка. И после этого в каждый свой приезд я непременно бывал у Лугановичей. Ко мне привыкли, и я привык. Обыкновенно входил я без доклада, как свой человек.
На
даче он много возился
с землей. Цветов и всей садовой искусственной красоты он не любил, но устроил хорошие парники и даже оранжерею, где выращивал персики. Но со дня события он только раз заглянул в оранжерею и поспешно
ушел — было что-то милое, близкое в распаренном влажном воздухе и оттого особенно больное. И большую часть дня, когда не ездил в город, проводил в аллеях огромного, в пятнадцать десятин парка, меряя их прямыми, твердыми шагами.
Воспитанницы давно отужинали и пропели вечерние молитвы. Напрыгавшиеся за день стрижки
ушли спать. Средние
с их новой надзирательницей, стройной барышней в высокой модной прическе, заменившей больную Павлу Артемьевну, пошли играть последнюю партию в теннис. Антонина Николаевна со своими старшими уселась на балконе
дачи…
И опять
ушел он в эти образы, не силился стряхнуть их. Давно ли,
с неделю, не больше, там, на
даче, он останавливал чтение Псалтири, и глаза его не могли оторваться от лица покойницы… Венчик покрывает ее лоб… В гостиной безмолвно, и только восковые свечи кое-когда потрескивают. Она лежит в гробу
с опущенными ресницами,
с печатью удивительной ясности, как будто даже улыбается.
«Вот-те клюква! — подумал он, прислушиваясь,
с какою осторожностью Дуняша запирала дверь и
уходила назад по коридорчику. — Что же это такое? Это значит — поворачивай назад оглобли? Merci, не ожидал!» И ему стало вдруг смешно и весело. Его поездка к ней из города на
дачу, в глубокую ночь и под проливным дождем, казалась ему забавным приключением; теперь же, когда он нарвался на мужа, это приключение стало казаться ему еще курьезнее.