Неточные совпадения
Во флигельке скоро потекла мирная семейная жизнь, в которой принимали самое живое участие Нагибин и поп Савел. Они своим присутствием делали совсем незаметным однообразие деревенской жизни, причем поп Савел ближе сошелся с Лоскутовым, а Нагибин с Надеждой Васильевной. Добрый
старик не знал, чем угодить «барышне»,
за которой
ухаживал с самым трогательным участием.
Я заметил, что
старик волнуется, усиленно
ухаживает за мной и всячески старается, чтобы я опять не заснул.
Впрочем, она была принята у Стабровских, и сам
старик ухаживал за ней с чисто польским джентльменством.
— Показал бы я им всем, каков есть человек Андрон Кишкин! — вслух думал
старик и даже грозил этим всем в темноте кулаком. — Стали бы
ухаживать за мной… лебезить… Нет, брат, шалишь!.. Был раньше дураком, а во второй раз извините.
Анна Андреевна пришла в ужас, но надо было помогать
старику, и она, сама чуть не без памяти, весь этот день и почти всю ночь
ухаживала за ним, примачивала ему голову уксусом, обкладывала льдом.
Вошел
старик, в халате, в туфлях; он жаловался на лихорадку. но с нежностью посмотрел на жену и все время, как я у них был,
ухаживал за ней, как нянька, смотрел ей в глаза, даже робел перед нею. Во взглядах его было столько нежности. Он был испуган ее болезнью; чувствовал, что лишится всего в жизни, если и ее потеряет.
Старик, который
ухаживал за мной, оказался доктором. Он тоже черкес, как пастухи и мои кунаки. Он объяснялся со мной только знаками, мазал меня, массировал, перевязывал, и, когда я обращался к нему с вопросами, он показывал мне, что он не понимает и что говорить мне вредно. Это он показывал так: высовывал язык, что-то болтал, потом отрицательно качал головой, ложился на спину, закрывал глаза, складывал руки на груди, представляя мертвого, и, показывая на язык, говорил...
Я лежал и блаженствовал. Вася
за мной
ухаживал, как
за братом, доставал мне книги из шкафа, и я читал запоем.
Старик Григорьев заходил по два раза в день, его пятнадцатилетняя дочка, красавица Надя, приносила печенье и варенье к чаю, жена его Анна Николаевна — обед.
Старик всегда был чем-нибудь занят, и если не было домашней работы, он на дворе рубил дрова про запас, копал гряды,
ухаживал за своею лошадью, сердитой рыжей кобылой, с какими-то необыкновенными белыми глазами, точно сделанными из фарфора, как у кукол.
— Как же, — отвечал
старик, — он и
за нашей Клеопашей
ухаживал.
— Это написал мне подлый дурачок, тоже мальчишка, только студент. Я очень люблю — студенты, они — как военные офицеры, а он
за мной
ухаживает. Это он про отца так! Отец у него важный, седая борода, с крестом на груди и гуляет с собакой. Ой, я очень не люблю, когда
старик с собакой, — разве нет никого больше? А сын — ругает его: вор! И вот — написал даже!
Муж с женой поглядели друг на друга и заплакали. Им стало стыдно
за то, что они так обижали
старика; и стали с тех пор сажать его
за стол и
ухаживать за ним.
Юлия. Не ошибайтесь. Речь идет об моей сестре. Кроткое, невинное существо, и так же мало заботится об нас, как мы с вами об их. Брат, отец, мать — вот кто ей наполняют душу. Здесь, например, давно ли мы остановились, и то неохотно, она уже отыскала какого-то безгласного, разбитого параличом, дряхлого
старика, всеми брошенного,
ухаживает за ним, бережет его и благословляет случай, который задержал нас здесь, подавая ей добро творить, между тем как мы с вами от этого случая готовы лопнуть с досады.
Так шли годы. Прошло ни много, ни мало — десять лет. Краузе заболел и не мог вставать с постели. Петр Ананьев
ухаживал за ним, а, между тем, стоял
за него, самостоятельно пользовал приходивших больных, которые, видя пользу, не очень сожалели о
старике и потому совершенно забыли о нем. Новый знахарь окончательно заменил старого у пациентов последнего, а новые больные не знали его.