Неточные совпадения
Как в
ноги губернаторше
Я пала, как заплакала,
Как стала говорить,
Сказалась
усталь долгая,
Истома непомерная,
Упередилось времечко —
Пришла моя пора!
Спасибо губернаторше,
Елене Александровне,
Я столько благодарна ей,
Как матери родной!
Сама крестила мальчика
И имя Лиодорушка —
Младенцу избрала…
— Я очень рад, поедем. А вы охотились уже нынешний год? — сказал Левин Весловскому, внимательно оглядывая его
ногу, но с притворною приятностью, которую так знала в нем Кити и которая так не шла ему. — Дупелей не знаю найдем ли, а бекасов много. Только надо ехать рано. Вы не
устанете? Ты не
устал, Стива?
А тот… но после всё расскажем,
Не правда ль? Всей ее родне
Мы Таню завтра же покажем.
Жаль, разъезжать нет мочи мне:
Едва, едва таскаю
ноги.
Но вы замучены с дороги;
Пойдемте вместе отдохнуть…
Ох, силы нет…
устала грудь…
Мне тяжела теперь и радость,
Не только грусть… душа моя,
Уж никуда не годна я…
Под старость жизнь такая гадость…»
И тут, совсем утомлена,
В слезах раскашлялась она.
Он осторожно улыбнулся, обрадованный своим открытием, но еще не совсем убежденный в его ценности. Однако убедить себя в этом было уже не трудно; подумав еще несколько минут, он встал на
ноги, с наслаждением потянулся, расправляя
усталые мускулы, и бодро пошел домой.
Нередко вечерами,
устав от игры, она становилась тихонькой и, широко раскрыв ласковые глаза, ходила по двору, по саду, осторожно щупая землю пружинными
ногами и как бы ища нечто потерянное.
Теперь ее глаза были
устало прикрыты ресницами, лицо похудело, вытянулось, нездоровый румянец горел на щеках, — покашливая, она лежала на кушетке, вытянув
ноги, прикрытые клетчатым пледом.
— Оставь, кажется, кто-то пришел, — услышал он сухой шепот матери; чьи-то
ноги тяжело шаркнули по полу, брякнула знакомым звуком медная дверца кафельной печки, и снова установилась тишина, подстрекая вслушаться в нее. Шепот матери удивил Клима, она никому не говорила ты, кроме отца, а отец вчера уехал на лесопильный завод. Мальчик осторожно подвинулся к дверям столовой, навстречу ему вздохнули тихие,
усталые слова...
Как приятно расправить
ноги после многодневного плавания! Походка еще неверна, надо несколько минут привыкать ходить, отвыкнешь и
устаешь сразу.
Один,
устав, останавливался как вкопанный; другой в ту же минуту начинал припрыгивать, сначала тихо, потом все скорее и скорее, глядя вниз и переставляя
ноги, одну вместо другой, потом быстро падал и прыгал вприсядку, изредка вскрикивая; хор пел: прочие все молча и серьезно смотрели.
Между тем они на гребле работают без
устали, тридцать и сорок верст, и чуть станем на мель, сейчас бросаются с голыми
ногами в воду тащить лодку, несмотря на резкий холод.
Маслова вернулась домой в свою камеру только в 6 часов вечера,
усталая и больная
ногами после пройденных без привычки пятнадцати верст по камню, убитая неожиданно строгим приговором, сверх того, голодная.
— Разумеется, талант надо совершенствовать, нельзя зарывать, но в маленькой квартире, знаете, тяжело бывает, — продолжал смотритель разговор, не обращая на этих арестантов никакого внимания, и,
усталыми шагами волоча
ноги, прошел, сопутствуемый Нехлюдовым, в сборную.
— Я
устал, едва держусь на
ногах, — сказал он Пантелеймону.
Та к как при ходьбе я больше упирался на пятку, то сильно натрудил и ее. Другая
нога устала и тоже болела в колене. Убедившись, что дальше я идти не могу, Дерсу поставил палатку, натаскал дров и сообщил мне, что пойдет к китайцам за лошадью. Это был единственный способ выбраться из тайги. Дерсу ушел, и я остался один.
И как это не
устанет, он целовать глаза, руки, потом станет целовать грудь,
ноги, всю, и ведь мне не стыдно: а ведь я и тогда была потом уж такая же, как теперь.
— Что это вас нигде не сыщешь, и чай давно подан, и все в сборе, я уже искала, искала вас,
ноги устали, не под лета мне бегать; да и что это на сырой траве лежать?.. вот будет завтра насморк, непременно будет.
Время между чаем и ужином самое томительное. Матушка целый день провела на
ногах и, видимо,
устала. Поэтому, чтоб занять старика, она устраивает нечто вроде домашнего концерта. Марья Андреевна садится за старое фортепьяно и разыгрывает варьяции Черни. Гришу заставляют петь: «Я пойду-пойду косить…» Дедушка слушает благосклонно и выражает удовольствие.
— Что помещики! помещики-помещики, а какой в них прок? Твоя маменька и богатая, а много ли она на попа расщедрится. За всенощную двугривенный, а не то и весь пятиалтынный. А поп между тем отягощается, часа полтора на
ногах стоит. Придет
усталый с работы, — целый день либо пахал, либо косил, а тут опять полтора часа стой да пой! Нет, я от своих помещиков подальше. Первое дело, прибыток от них пустой, а во-вторых, он же тебя жеребцом или шалыганом обозвать норовит.
Оглянувшись, Анфим так и обомлел. По дороге бежал Михей Зотыч, а за ним с ревом и гиком гналась толпа мужиков. Анфим видел, как Михей Зотыч сбросил на ходу шубу и прибавил шагу, но старость сказывалась, и он начал
уставать. Вот уже совсем близко разъяренная, обезумевшая толпа. Анфим даже раскрыл глаза, когда из толпы вылетела пара лошадей Ермилыча, и какой-то мужик, стоя в кошевой на
ногах, размахивая вожжами, налетел на Михея Зотыча.
Иногда такие точки помелькают на крайних чертах горизонта и — пропадут; иногда выплывают на степь, вырастают и образуют целые полные фигуры всадников, плотно приросших кривыми
ногами к тощим, но крепким, не знающим
устали, своим иноходцам: [В породе башкирских лошадей очень много попадается иноходцев, почти всегда головастых, горбатых и вообще невысокого достоинства относительно резвости бега; но они очень покойны для верховой езды, и башкирцы очень любят на них ездить] это башкирцы, лениво, беспечно, всегда шагом разъезжающие по родной своей степи.
Я имел двух таких собак, которые, пробыв со мной на охоте от зари до зари, пробежав около сотни верст и воротясь домой
усталые, голодные, едва стоящие на
ногах, никогда не ложились отдыхать, не ели и не спали без меня; даже заснув в моем присутствии, они сейчас просыпались, если я выходил в другую комнату, как бы я ни старался сделать это тихо.
Успех травли и гоньбы происходит от того, что лошадям и высоким на
ногах собакам снег в две и две с половиной четверти глубины мало мешает скакать, а зверю напротив: он вязнет почти по уши, скоро
устает, выбивается из сил, и догнать его нетрудно.
Ежедневно мы протаптывали дорогу. За день мы так
уставали, что, возвращаясь назад, еле волокли
ноги, а на биваке нас тоже ждала работа: надо было нарубить и натаскать дров, приготовить ужин и починить обувь или одежду.
— Лягу, так ведь и не встану до самой смерти, — улыбнулся Ипполит, — я и вчера уже хотел было так лечь, чтоб уж и не вставать, до смерти, да решил отложить до послезавтра, пока еще
ноги носят… чтобы вот с ними сегодня сюда прийти… только
устал уж очень…
Марья Дмитриевна появилась в сопровождении Гедеоновского; потом пришла Марфа Тимофеевна с Лизой, за ними пришли остальные домочадцы; потом приехала и любительница музыки, Беленицына, маленькая, худенькая дама, с почти ребяческим,
усталым и красивым личиком, в шумящем черном платье, с пестрым веером и толстыми золотыми браслетами; приехал и муж ее, краснощекий, пухлый человек, с большими
ногами и руками, с белыми ресницами и неподвижной улыбкой на толстых губах; в гостях жена никогда с ним не говорила, а дома, в минуты нежности, называла его своим поросеночком...
— Я тебя, курву, вниз головой спущу в дудку! — орал Мыльников,
устав от внушения. — Палач, давай привяжем ее за
ногу к канату и спустим.
Завтра, говорит, фершал-то в гипс
ногу ему заливать будет, а сегодня
устал.
Эта угроза заставила подняться черноволосую головку с заспанными красивыми глазами. Груздев вынул ребенка из экипажа, как перышко, и на руках понес в сарайную. Топанье лошадиных
ног и
усталое позвякиванье колокольчиков заставило выглянуть из кухни Домнушку и кучера Семку.
Пашу всегда очень интересовало, что как это отцу не было скучно, и он не
уставал так долго стоять на
ногах.
К тому же я целый день был на
ногах и
устал.
— А-ах, б-боже м-мой!.. — отмахивался Родион Антоныч руками и
ногами. — Разве я держу вас… а? А вы то рассудите:
устал барин с дороги или нет?
Мать почти каждый день видела его: круто упираясь дрожащими от натуги
ногами в землю, шла пара вороных лошадей, обе они были старые, костлявые, головы их
устало и печально качались, тусклые глаза измученно мигали.
Появлялись новые люди. В маленькой комнате Власовых становилось тесно и душно. Приходила Наташа, иззябшая,
усталая, но всегда неисчерпаемо веселая и живая. Мать связала ей чулки и сама надела на маленькие
ноги. Наташа сначала смеялась, а потом вдруг замолчала, задумалась и тихонько сказала...
Людмила взяла мать под руку и молча прижалась к ее плечу. Доктор, низко наклонив голову, протирал платком пенсне. В тишине за окном
устало вздыхал вечерний шум города, холод веял в лица, шевелил волосы на головах. Людмила вздрагивала, по щеке ее текла слеза. В коридоре больницы метались измятые, напуганные звуки, торопливое шарканье
ног, стоны, унылый шепот. Люди, неподвижно стоя у окна, смотрели во тьму и молчали.
Хохол медленно и
устало шагал по комнате, тихо шаркая тонкими, паучьими
ногами. Сапоги он снял, — всегда делая это, чтобы не стучать и не беспокоить Власову. Но она не спала и, когда Николай ушел, сказала тревожно...
Усталая, она замолчала, оглянулась. В грудь ей спокойно легла уверенность, что ее слова не пропадут бесполезно. Мужики смотрели на нее, ожидая еще чего-то. Петр сложил руки на груди, прищурил глаза, и на пестром лице его дрожала улыбка. Степан, облокотясь одной рукой на стол, весь подался вперед, вытянул шею и как бы все еще слушал. Тень лежала на лице его, и от этого оно казалось более законченным. Его жена, сидя рядом с матерью, согнулась, положив локти на колена, и смотрела под
ноги себе.
Мать взглянула в лицо ему — один глаз Исая тускло смотрел в шапку, лежавшую между
устало раскинутых
ног, рот был изумленно полуоткрыт, его рыжая бородка торчала вбок. Худое тело с острой головой и костлявым лицом в веснушках стало еще меньше, сжатое смертью. Мать перекрестилась, вздохнув. Живой, он был противен ей, теперь будил тихую жалость.
И все эти хитрости военного
устава: ловкость поворотов, лихость ружейных приемов, крепкая постановка
ноги в маршировке, а вместе с ними все эти тактики и фортификации, на которые он убил девять лучших лет своей жизни, которые должны были наполнить и всю его остальную жизнь и которые еще так недавно казались ему таким важным и мудрым делом, — все это вдруг представилось ему чем-то скучным, неестественным, выдуманным, чем-то бесцельным и праздным, порожденным всеобщим мировым самообманом, чем-то похожим на нелепый бред.
Сбились мы все тогда с
ног,
устали, разнервничались все: и офицеры и солдаты.
И такова, сударь, благость господня, что только поначалу и чувствуешь, будто
ноги у тебя
устают, а потом даже и усталости никакой нет, — все бы шел да шел.
— "А эквилибристика, говорит, вот какая наука, чтоб перед начальником всегда в струне ходить, чтобы
ноги у тебя были не
усталые, чтоб когда начальство тебе говорит: «Кривляйся, Сашка!» — ну, и кривляйся! а «сиди, Сашка, смирно» — ну, смирно и сиди, ни единым суставом не шевели, а то неравно у начальства головка заболит.
Зашел посмотреть Даннекерову Ариадну, которая ему понравилась мало, посетил дом Гете, из сочинений которого он, впрочем, прочел одного «Вертера» — и то во французском переводе; погулял по берегу Майна, поскучал, как следует добропорядочному путешественнику; наконец, в шестом часу вечера,
усталый, с запыленными
ногами, очутился в одной из самых незначительных улиц Франкфурта.
Александров с трудом снимает левый сапог, но правый, полуснятый, так и остается на
ноге, когда
усталый юнкер сразу погружается в глубокий сон без сновидений, в это подобие неизбежной и все-таки радостной смерти.
— Я и тверезых не боюсь, они у меня — вот где! — Она показала туго сжатый, красный кулак. — У меня муженек, покойник, тоже заливно пьянствовал, так я его, бывало, пьяненького-то, свяжу по рукам, по
ногам, а проспится — стяну штаны с него да прутьями здоровыми и отхлещу: не пей, не пьянствуй, коли женился — жена тебе забава, а не водка! Да. Вспорю до
устали, так он после этого как воск у меня…
Усталый, весь черный от пыли офицер, привезший от генерала Козловского известие о выходе к русским Хаджи-Мурата, разминая
ноги, вошел мимо часовых в широкое крыльцо наместнического дворца.
Кота кое-как вытащили и сняли у него с хвоста гремушки. Передонов отыскал репейниковые шишки и снова принялся лепить их в кота. Кот яростно зафыркал и убежал в кухню. Передонов,
усталый от возни с котом, уселся в своем обычном положении: локти на ручки кресла, пальцы скрещены,
нога на
ногу, лицо неподвижное, угрюмое.
Тихо плывёт воз сена, от него пахнет прелью;
усталая лошадь идёт
нога за
ногу, голова её понуро опущена, умные глаза внимательно глядят на дорогу, густо засеянную говяжьими костями, яичной скорлупой, перьями лука и обрывками грязных тряпок.
Когда старик поднимает голову — на страницы тетради ложится тёмное, круглое пятно, он гладит его пухлой ладонью отёкшей руки и, прислушиваясь к неровному биению
усталого сердца, прищуренными глазами смотрит на белые изразцы печи в
ногах кровати и на большой, во всю стену, шкаф, тесно набитый чёрными книгами.
Хворала она недель пять, и это время было его праздником. Почти каждый день он приходил справляться о её здоровье и засиживался в тесной комнатке у
ног женщины до поры, пока не замечал, что она
устала и не может говорить.
— Моё почтение! — неестественно громко вскричал поп, вскакивая на
ноги; бледное,
усталое лицо Горюшиной вспыхнуло румянцем, она села прямо и молча, не взглянув в глаза гостя, протянула ему руку, а попадья, опустив газету на колени, не своим голосом спросила...