Неточные совпадения
— Я должен вам покаяться, что я поторопился к вам приехать не без цели, — сказал я, наконец, ему, — я боялся, что атмосфера, которой вы окружены, слишком английская, то есть туманная, для того, чтоб ясно видеть закулисную механику одной
пьесы, которая с
успехом разыгрывается теперь в парламенте… чем вы дальше поедете, тем гуще будет туман. Хотите вы меня выслушать?
Прямо-таки сцена из
пьесы «Воздушный пирог», что с
успехом шла в Театре Революции. Все — как живые!.. Так же жестикулирует Семен Рак, так же нахальничает подкрашенная танцовщица Рита Керн… Около чувствующего себя неловко директора банка Ильи Коромыслова трется Мирон Зонт, просящий субсидию для своего журнала… А дальше секретари, секретарши, директора, коммерсанты обрыдловы и все те же Семены раки, самодовольные, начинающие жиреть…
Эта пьеса-церемония была придумана за час до представления и, по совести, никуда не годилась. Она не имела никакого
успеха. К тому же у юнкеров еще не вышло из памяти недавнее тяжелое столкновение с Артабалевским, где обе стороны были не правы. Юнкерская даже больше.
[По-видимому, этот фарс разыгрывается по воле шевалье де Тотт, но мы живем уже не во времена Димитрия, и
пьеса, имевшая
успех двести лет назад, ныне освистана (франц.).]
Ознобишин был даже автором нескольких
пьес, имевших
успех.
В 1883 году И. И. Кланг начал издавать журнал «Москва», имевший
успех благодаря цветным иллюстрациям. Там дебютировал молодой художник В. А. Симов. С этого журнала началась наша дружба. В 1933 году В. А. Симов прислал мне свой рисунок, изображавший ночлежку Хитрова рынка. Рисунок точно повторял декорации МХАТ в
пьесе Горького «На дне».
Именно о ней речь шла. Жандарм возмутился выбором для бенефиса такой революционной
пьесы и припомнил ее участие на студенческих вечерах. Князь продолжал о бенефисе. Рассказал сюжет «Овечьего источника», рассказал о детстве Ермоловой и ее дебюте, о ее нарастающем
успехе.
Артист из драматического театра, большой, давно признанный талант, изящный, умный и скромный человек и отличный чтец, учивший Ольгу Ивановну читать; певец из оперы, добродушный толстяк, со вздохом уверявший Ольгу Ивановну, что она губит себя: если бы она не ленилась и взяла себя в руки, то из нее вышла бы замечательная певица; затем несколько художников и во главе их жанрист, анималист и пейзажист Рябовский, очень красивый белокурый молодой человек, лет двадцати пяти, имевший
успех на выставках и продавший свою последнюю картину за пятьсот рублей; он поправлял Ольге Ивановне ее этюды и говорил, что из нее, быть может, выйдет толк; затем виолончелист, у которого инструмент плакал и который откровенно сознавался, что из всех знакомых ему женщин умеет аккомпанировать одна только Ольга Ивановна; затем литератор, молодой, но уже известный, писавший повести,
пьесы и рассказы.
Третья причина скуки — это моя неистовая, чрезмерная зависть. Когда мне говорят, что такой-то написал очень интересную статью, что
пьеса такого-то имела
успех, что Х выиграл 200 тысяч и что речь N произвела сильное впечатление, то глаза мои начинают коситься, я становлюсь совершенно косым и говорю...
Что я был еще молод — не могло меня удерживать. Я уже более двух лет как печатался, был автором
пьес и романа, фельетонистом и наблюдателем столичной жизни. Издание журнала давало более солидное положение, а о возможности неудачи я недостаточно думал. Меня не смущало и то, что я-по тогдашнему моему общественно-политическому настроению — не имел еще в себе задатков руководителя органа с направлением, которое тогда гарантировало бы
успех.
Та требовательность, какую мы тогда предъявляли, объяснялась, вероятно, двумя мотивами: художественной ценой первых
пьес Островского и тем, что он в эти годы, то есть к началу 70-х годов, стал как бы уходить от новых течений русской жизни, а трактование купцов на старый сатирический манер уже приелось. В Москве его еще любили, а в Петербурге ни одна его бытовая
пьеса не добивалась крупного
успеха.
И в жанровом театре «Gymnase» шла другая
пьеса Сарду — «Старые холостяки» с таким же почти, как ныне выражаются, «фурорным»
успехом.
Ее взяла в 1864 году Ек. Васильева для своего бенефиса.
Пьеса имела средний
успех. Труппа была та же, что и в дни постановки"Однодворца", с присоединением первого сюжета на любовников — актера Вильде, из любителей, которого я знал еще по Нижнему, куда он явился из Петербурга франтоватым чиновником и женился на одной из дочерей местного барина — меломана Улыбышева.
Критика тогда сводилась к двум-трем газетам. Сколько помню — рецензенты не особенно напали на"Однодворца", но и не помогли его
успеху, который свелся к приличной цифре представлений. Тогда и огромный
успех не мог дать — при системе бенефисов — в один сезон более двадцати спектаклей, и то не подряд. Каждую неделю появлялась новая большая
пьеса.
Дьяченко сделался очень быстро самым популярным поставщиком Александрийского театра, и его
пьесы имели больше внешнего
успеха, чем новые вещи Островского, потому что их находили более сценичными.
Со мною его тон был всегда самый приветливый, без малейшего"генеральства". Позднее он не забыл даже послать мне билет на первое представление
пьесы, написанной им в сотрудничестве, под псевдонимом. Она шла в"Gymnase"и большого
успеха не имела.
Но, повторяю, я забывал о себе как авторе, я не услаждался тем, что вот, после дебюта в Москве с"Однодворцем", где будут играть лучшие силы труппы, предстоит еще несомненный
успех, и не потому, что моя драма так хороша, а потому, что такая Верочка, наверно, подымет всю залу, и
пьеса благодаря ее игре будет восторженно принята, что и случилось не дальше как в январе следующего, 1862 года, в бенефис учителя Позняковой — Самарина.
Ал. Григорьев по-прежнему восторгался народной"почвенностью"его произведений и ставил творца Любима Торцова чуть не выше Шекспира. Но все-таки в Петербурге Островский был для молодой публики сотрудник"Современника". Это одно не вызывало, однако, никаких особенных восторгов театральной публики.
Пьесы его всего чаще имели средний
успех. Не помню, чтобы за две зимы — от 1861 по 1863 год — я видел, как Островский появлялся в директорской ложе на вызовы публики.
Первый большой
успех романа, книги,
пьесы делает его личностью всемирно известной.
Но ему удалось если не сразу пробиться к большому
успеху, то по крайней мере познакомиться со всевозможными сферами парижской жизни, попасть секретарем к герцогу Морни, выезжать в свет, ставить много
пьес, знакомиться с самым разнохарактерным людом парижского литературного, делового и придворного мира.
При большом
успехе ваша
пьеса может в течение одного сезона идти сто, полтораста и двести раз, а то и больше; так бывали случаи, что драма, феерия или комедия шли круглый год и заходили даже на следующий.
Нет такой страны, кроме Франции, где бы одна
пьеса давала в случае
успеха до 100 000 франков в одном городе.
Дюма-сын, как всем известно, составил себе состояние пятью
пьесами, имевшими подряд — иные большой, другие средний
успех.
На этом театре особенный
успех имели комедии Мольера: «Тартюф, или Лицемер» и «Дворянющийся купец» («Мещанин по дворянстве»). Первый тогдашний директор театра посвятил даже первой
пьесе следующее двустишие...
В следующем году шла новая
пьеса «Сила любви и ненависти», драма в трех действиях, переведенная с итальянского, но не имела
успеха. В том же году там же исполнялась сказка в лицах «О Яге-бабе», в которой главную роль играл обер-гофмаршал Дмитрий Андреевич Шепелев. В этой оперетке участвовали придворные певчие, набранные в Малороссии; из них отличался прекрасным голосом и искусным пением Виноградский. Он, как уверяли тогда, «удивлял самих итальянцев».
«Тайный плод» есть не что иное, как проба пера нашей литературной троицы, и ежели
пьеса эта будет иметь
успех, то со временем мы можем напечь таких
пьес бесчисленное множество и запрудить ими Александрийскую сцену.