Неточные совпадения
В сравнении с любым человеком он чувствовал себя богачом, человеком огромного
опыта, этот
опыт требовал других
условий, для того чтоб вспыхнуть и ярко осветить фигуру его носителя.
Опыт сравнительного изучения гигиенических
условий крестьянского быта и медико-топография Череповецкого уезда.
Виноваты ли в этом естественные
условия, которые на первых же норах встретили крестьян так сурово и недружелюбно, или же всё дело испортили неумелость и неряшливость чиновников, решить трудно, так как
опыт был непродолжителен, и к тому же еще приходилось производить эксперимент над людьми, по-видимому, неусидчивыми, приобревшими в своих долгих скитаниях по Сибири вкус к кочевой жизни.
Белоярцев уложил Райнера в своей комнате и долго толковал с ним, стараясь всячески держаться перед Райнером покорным учеником, который послушен во всем, но только имеет
опыт, обязывающий его принимать теоретические уроки, соображая их с особенными
условиями, в которых учитель не компетентен.
Маркушка был фаталист и философ, вероятно, потому, что жизнь его являлась чем-то вроде философского
опыта на тему, что выйдет из того, если человека поставить в самые невозможные
условия существования.
Компания организует дело на самых рациональных основаниях, по самым последним указаниям науки и
опыта, и все неблагоприятные
условия сплава по Чусовой в настоящем его виде падут сами собой, а главное — мы избавимся от разъедающей нас язвы, то есть от необходимости каждый раз нанимать бурлаков из дальних местностей.
Горький
опыт показывает нам то, что нельзя уже удерживать прежние
условия жизни и что поэтому необходимо находить те новые
условия, которые свойственны новому времени; но люди, вместо того чтобы употреблять свой разум на изыскание и установление этих новых
условий, употребляют свой разум на то, чтобы удержать жизнь в тех
условиях, в которых она была сотни лет тому назад.
Отвечая на этот чисто аналитический и критический вопрос, Кант установил, как ему это казалось (а многим кажется и до сих пор), основу общезначимых суждений для науки и в своем учении об
опыте попытался выковать броню, предохраняющую от скептицизма, причем фактические
условия познания были возведены им в ранг основоположных, категориальных синтезов.
Булгаков по поводу имясловия написал статью «Афонское дело» (Русская мысль. 1913. № 9), а позднее (в 1920 г.) монографию «Философия имени» (Париж, 1953).], помимо общего своего богословского смысла, является в некотором роде трансцендентальным
условием молитвы, конституирующим возможность религиозного
опыта.
Она мне, как профессор, разъяснила, что практически можно знать определенное число тех вещей, в которых человеку прежде уже довелось иметь
опыт, а разумно постигать можно все доступное разумению всесторонних свойств предмета, среди действия и
условий времени и места.
Но мало того: если даже человек и поставлен в такие выгодные
условия, что он может успешно бороться с другими личностями, не боясь за свою, очень скоро и разум и
опыт показывают ему, что даже те подобия блага, которые он урывает из жизни, в виде наслаждений личности, не — блага, а как будто только образчики блага, данные ему только для того, чтобы он еще живее чувствовал страдания, всегда связанные с наслаждениями.
Я умру. Что же тут страшного? Ведь сколько разных перемен происходило и происходит в моем плотском существовании, и я не боялся их? Отчего же я боюсь этой перемены, которая еще не наступала и в которой не только нет ничего противного моему разуму и
опыту, но которая так понятна, знакома и естественна для меня, что в продолжении моей жизни я постоянно делал и делаю соображения, в которых смерть, и животных, и людей, принималась мною, как необходимое и часто приятное мне
условие жизни. Что же страшно?
Сколько бы раз
опыт и рассуждение ни показывали человеку, что в тех же
условиях, с тем же характером он сделает то же самое, что и прежде, он, в тысячный раз приступая в тех же
условиях, с тем же характером к действию, всегда кончавшемуся одинаково, несомненно чувствует себя столь же уверенным в том, что он может поступать, как он захочет, как и до
опыта.
Всякий человек, дикий и мыслитель, как бы неотразимо ему ни доказывали рассуждение и
опыт то, что невозможно представить себе два разных поступка в одних и тех же
условиях, чувствует, что без этого бессмысленного представления (составляющего сущность свободы), он не может себе представить жизни.