В московском вокзале Татьяну Васильевну встретили: грязный монах с трясущейся головой, к которому она подошла к благословению и потом поцеловала его руку, квартальный надзиратель, почтительно приложивший руку к фуражке, и толстый мужик — вероятно деревенский староста; все они сообща ее и генерала
усадили в карету. С кузеном своим Татьяна Васильевна даже не простилась — до того она рассердилась на него за быстро прерванный им накануне разговор.
Неточные совпадения
Бьоринг
усаживал Катерину Николавну
в карету.
Только раз
в неделю,
в воскресенье, слуги сводили старуху по беломраморной лестнице и
усаживали в запряженную шестеркой старых рысаков
карету, которой правил старик кучер, а на запятках стояли два ветхих лакея
в шитых ливреях, и на левой лошади передней пары мотался верхом форейтор, из конюшенных «мальчиков», тоже лет шестидесяти.
Усаживая Марью Дмитриевну
в карету, он хватился Лемма; но старика нигде не могли найти.
Полицеймейстер, поспешивший с бала на пожар, успел вывести вслед за нами Андрея Антоновича и хотел было
усадить его
в карету к Юлии Михайловне, убеждая изо всех сил его превосходительство «взять покой».
Литвинов
усадил наконец ее и Татьяну
в карету и сам поместился против них.
— Когда захочу! — ответил граф, неторопливо
усаживая дочь
в карету.
Насилу
усадили меня
в карету, но я высунулся
в окошко и ехал так до самой кормежки, радостными восклицаниями приветствуя все, что попадалось на дороге.
Петрушка, перемигиваясь с извозчиком и с кое-какими зеваками,
усадил своего барина
в карету; непривычным голосом и едва сдерживая дурацкий смех, крикнул: «Пошел!», вскочил на запятки, и все это, с шумом и громом, звеня и треща, покатилось на Невский проспект.
Шафер сел на парные дрожки; барон Клукштук — с троюродною сестрою Владимира Андреича, а барышень
усадили всех
в карету.
Дмитревский едва мог подняться с кресел: Степан вместе со слугой Дмитревского повели его под руки; Шушерин, забыв свою мнимую болезнь и холодную погоду, схватил свечу и
в одном фланелевом шлафроке побежал проводить знаменитого гостя и сам
усадил его
в карету.
Только эта энергия и твердость походят на храбрость лакея, который громогласно кричит с крыльца: «Подавай!», а потом тотчас же подобострастно
усаживает барина
в карету и смиренно стоит перед ним, если тому вздумается намылить ему шею.
Васю
усадили в приемной
в ожидании предписания и
кареты, чтоб отвезти его
в больницу.
— На, на, возьми! сбереги это, — говорил Шумков, всовывая какую-то бумажку
в руку Аркадия. — Они у меня унесут. Принеси мне потом, принеси; сбереги… — Вася не договорил, его кликнули. Он поспешно сбежал с лестницы, кивая всем головою, прощаясь со всеми. Отчаяние было на лице его. Наконец
усадили его
в карету и повезли. Аркадий поспешно развернул бумажку: это был локон черных волос Лизы, с которыми не расставался Шумков. Горячие слезы брызнули из глаз Аркадия. «Ах, бедная Лиза!»
Если я шпион, то и бежать вам отсюда некуда, потому что — почем вы знаете? может, за этою дверью стоят уже жандармы, которые, чуть вы нос покажете, схватят вас,
усадят в темную
карету и умчат хоть туда, куда Макар телят не гонял.
— Непременно же, mes enfants [Мои дети (франц.).], заезжайте к баронессе Шепплинг (через два «п»)… — повторила
в десятый раз теща,
усаживая меня и мою молодую жену
в карету. — Баронесса моя старинная приятельница… Навестите, кстати, и генеральшу Жеребчикову… Она обидится, если вы не сделаете ей визита…
Наш князь Данила Борисыч так и взбеленился, берет слепца за руки, сажает с собой
в карету; привез домой, прямо его
в кабинет,
усадил оборванца на бархатных креслах, водки ему, вина, обедать со своего стола, да и заставил стихеры распевать.
Наконец,
усадив своих господ
в карету, лакей сел с горничной
в другую, и экипажи тронулись.
Полицейские агенты снова
усадили его
в ту же
карету и повезли
в тюрьму святого Жиля.
Наконец день суда настал. Николая Герасимовича
усадили в знакомую уже ему желтую
карету и повезли
в суд. По приезде
в здание суда, его отвели
в помещение для арестованных.
При выходе с пристани его
усадили с двумя околоточными надзирателями
в карету, по бокам которой ехали два полицейских верхами; полициймейстер же ехал впереди на своей паре.
Друзья надели шляпы и пошли
в таверну, где собрались их другие товарищи, и всю ночь шло пированье, а на другой день Пика
усадили в почтовую
карету и проводили опять до той же станции, до которой провожали Фебуфиса.
Карета умчалась, и Пик под звук почтальонского рожка прокричал друзьям последнее обещание: «писать все и обо всем», но сдержал свое обещание только отчасти, и то
в течение очень непродолжительного времени.