Неточные совпадения
Вспомнился ему по этому поводу
урок из
истории, слышанный в детстве, и сильно его взволновал.
Несколько раз, с различными интонациями и с выражением величайшего удовольствия, прочел он это изречение, выражавшее его задушевную мысль; потом задал нам
урок из
истории и сел у окна. Лицо его не было угрюмо, как прежде; оно выражало довольство человека, достойно отмстившего за нанесенную ему обиду.
У него была привычка беседовать с самим собою вслух. Нередко, рассказывая
историю, он задумывался на минуту, на две, а помолчав, начинал говорить очень тихо и непонятно. В такие минуты Дронов толкал Клима ногою и, подмигивая на учителя левым глазом, более беспокойным, чем правый, усмехался кривенькой усмешкой; губы Дронова были рыбьи, тупые, жесткие, как хрящи. После
урока Клим спрашивал...
«Это
история, скандал, — думал он, — огласить позор товарища, нет, нет! — не так! Ах! счастливая мысль, — решил он вдруг, — дать Ульяне Андреевне
урок наедине: бросить ей громы на голову, плеснуть на нее волной чистых, неведомых ей понятий и нравов! Она обманывает доброго, любящего мужа и прячется от страха: сделаю, что она будет прятаться от стыда. Да, пробудить стыд в огрубелом сердце — это долг и заслуга — и в отношении к ней, а более к Леонтью!»
Но Коля и сам держал его на почтительном расстоянии,
уроки готовил отлично, был в классе вторым учеником, обращался к Дарданелову сухо, и весь класс твердо верил, что во всемирной
истории Коля так силен, что «собьет» самого Дарданелова.
На другой день после приезда кузина ниспровергла весь порядок моих занятий, кроме
уроков; самодержавно назначила часы для общего чтения, не советовала читать романы, а рекомендовала Сегюрову всеобщую
историю и Анахарсисово путешествие.
И, поглядывая в книгу, он излагал содержание следующего
урока добросовестно, обстоятельно и сухо. Мы знали, что в совете он так же обстоятельно излагал свое мнение. Оно было всегда снисходительно и непоколебимо. Мы его уважали, как человека, и добросовестно готовили ему
уроки, но
история представлялась нам предметом изрядно скучным. Через некоторое время так же честно и справедливо он взвесил свою педагогическую работу, — поставил себе неодобрительный балл и переменил род занятий.
Ученики, знающие всю эту
историю (порой по рассказам своих отцов), предаются посторонним занятиям, зубрят следующие
уроки, играют в пуговицы и перья.
Я чувствовал себя, как в лесу, и, когда на первом
уроке молодой учитель естественной
истории назвал вдруг мою фамилию, я замер. Сердце у меня забилось, и я беспомощно оглянулся. Сидевший рядом товарищ толкнул меня локтем и сказал: «Иди, иди к кафедре». И тотчас же громко прибавил...
Соловьев взял на себя обучить девушку грамматике и письму. Чтобы не утомлять ее скучными
уроками и в награду за ее успехи, он будет читать ей вслух доступную художественную беллетристику, русскую и иностранную. Лихонин оставил за собою преподавание арифметики, географии и
истории.
Придумывая, чтобы как-нибудь все это поправить, Павел с месяц еще продолжал m-me Фатеевой рассказывать из грамматики,
истории, географии; но, замечая наконец, что Клеопатра Петровна во время этих
уроков предается совершенно иным мыслям и, вероятно, каким-нибудь житейским соображениям, он сказал ей прямо...
А дома мамаша так уж и ждет меня: она лежит, а я ей рассказываю все, все, так и ночь придет, а я все говорю, и она все слушает про дедушку: что он делал сегодня и что мне рассказывал, какие
истории, и что на
урок мне задал.
Помню, когда нам в институте из
истории уроки задавали, то там тоже злодеи описывались.
— Что рассказывать? — продолжал он. —
История обыкновенная:
урок кончился, надобно было подумать, что есть, и я пошел, наконец, объявил, что желал бы служить. Меня, конечно, с полгода проводили, а потом сказали, что если я желаю, так мне с удовольствием дадут место училищного смотрителя в Эн-ске; я и взял.
И тут девочка рассказала ему кое-что о себе. Она дочь профессора, который читает лекции в университете, но, кроме того, дает в Екатерининском институте
уроки естественной
истории и имеет в нем казенную квартиру. Поэтому ее положение в институте особое. Живет она дома, а в институте только учится. Оттого она гораздо свободнее во времени, в чтении и в развлечениях, чем ее подруги…
В третьем классе явился Соболев на первый
урок русской
истории и спросил...
Отец и мать любовались отношением девочки к брату, хвалили при нем ее доброе сердце, и незаметно она стала признанной наперсницей горбуна — учила его пользоваться игрушками, помогала готовить
уроки, читала ему
истории о принцах и феях.
Два часа слушал я, как сказывали мои товарищи свои
уроки из катехизиса и священной
истории, как священник задавал новый
урок и что-то много толковал и объяснял; но я не только в этот раз, но и во все время пребывания моего в гимназии не понимал его толкований.
Замечательно, что впоследствии, когда Упадышевский спрашивал его, отчего Аксаков, самый прилежный ученик везде, не находится у него в числе лучших учеников и что, верно, он нехорошо знает свои
уроки, священник отвечал: «Нет,
уроки он знает твердо; но он не охотник до катехизиса и священной
истории».
Лотохин. Нет, я с вами не согласен. Для женщины
уроков нет… Мало ли было подобных
историй, а женщины все те же.
Эта черта должна бы послужить
уроком для многих историков, смешивающих
историю с панегириком и цветами исторического красноречия заменяющих историческую истину.
В Курск я приехал в семь часов утра в мае месяце, прямо к Челновскому. Он в это время занимался приготовлением молодых людей в университет, давал
уроки русского языка и
истории в двух женских пансионах и жил не худо: имел порядочную квартиру в три комнаты с передней, изрядную библиотеку, мягкую мебель, несколько горшков экзотических растений и бульдога Бокса, с оскаленными зубами, весьма неприличной турнюрой и походкой, которая слегка смахивала на канкан.
Исторический
урок особенно его беспокоил: ему задано было выучить наизусть несколько страниц из всемирной
истории, а он не знал еще ни одного слова!
Настал понедельник, съехались пансионеры, и начались
уроки. От десяти часов до двенадцати преподавал
историю сам содержатель пансиона.
От девяти до десяти мы будем заниматься
историей, — я хочу проверить твои знания, и за этим же легким предметом ты немножко отдохнешь от первого
урока.
Целые дни, теперь свободные от
уроков, мы проводили с книгами и программами в саду, сидя в самых укромных уголках его, или лихорадочно быстро шагали по аллеям, твердя в то же время
историю многострадального Иова или какой-нибудь канон празднику.
Не успели девочки разместиться по своим местам, как в классную вошел, подпрыгивая на ходу, господин небольшого роста, с шарообразной толстой фигурой, учитель
истории, географии и зоологии, фамилия которого была Васютин. Сегодня был сначала
урок географии, остальные предметы следовали за ним.
Было не до того, чтоб
уроки учить. Передо мною распахнулась широкая, завлекающая область, и я ушел в не всею душою, — область умственных наслаждений. Для меня этот переворот связан в воспоминаниях с Боклем. У папы в библиотеке стояла «
История цивилизации в Англии» Бокля. По имени я его хорошо знал. Это имя обозначало нас самого умного, глубокомысленного и трудпонимаемого писателя. Читать его могут только очень умные люди. Генерал у Некрасова говорит в балете поэту...
Ей уже не было стыдно изливаться перед купчиком. Она рассказала ему всю свою
историю… Старушки живут теперь в одной комнатке, в нумерах; содержание их обходится рублей в пятьдесят… эти деньги давал Палтусов. Да платил еще за ее
уроки.
Десять лет назад Подгорин — он был тогда бедным студентом — преподавал Надежде математику и
историю, за стол и квартиру; и Варя, курсистка, кстати брала у него
уроки латинского языка.
В классной комнате за столом, на котором разложена карта, сидят трое мальчиков, внимательно слушая
урок, задаваемый им учителем
истории и географии.
— Это с Сиротининым-то?..
История, действительно, неприятная… Но зато
урок, родному отцу сыну верить нельзя… Вот какие времена переживаем… Вот что…