Неточные совпадения
Смутное сознание той ясности, в которую были приведены его дела, смутное воспоминание о дружбе и лести Серпуховского, считавшего его нужным человеком, и, главное, ожидание свидания — всё соединялось в общее впечатление радостного чувства жизни. Чувство это было так сильно, что он невольно улыбался. Он спустил
ноги, заложил одну на колено другой и, взяв ее в руку, ощупал
упругую икру
ноги, зашибленной вчера при падении, и, откинувшись назад, вздохнул несколько раз всею грудью.
Он с новой силой почувствовал самого себя, от
упругих движений
ног до движения легких при дыхании, и что-то защекотало его губы.
Когда он оглянулся, он увидал художника, преследующего Катюшу, но она, живо перебирая
упругими молодыми
ногами, не поддавалась ему и удалялась влево.
И все это карачится, шевелится, шуршит, из-под
ног шарахается какой-то шершавый клубочек, а я прикован, я не могу ни шагу — потому что под
ногами не плоскость — понимаете, не плоскость, — а что-то отвратительно-мягкое, податливое, живое, зеленое,
упругое.
В пол-аршина от лица Ромашова лежали ее
ноги, скрещенные одна на другую, две маленькие ножки в низких туфлях и в черных чулках, с каким-то стрельчатым белым узором. С отуманенной головой, с шумом в ушах, Ромашов вдруг крепко прижался зубами к этому живому,
упругому, холодному, сквозь чулок, телу.
Став руками на их концы, он в три приема раскачался, и вдруг, описав всем телом полный круг, так что на один момент его
ноги находились прямо над головой, он с силой оттолкнулся от брусьев, пролетел
упругой дугой на полторы сажени вперед, перевернулся в воздухе и ловко, по-кошачьи, присел на землю.
В уши ему лез тонкий визг женщины, ноющие крики Шакира, хрип Фоки и собачий лай Максима, он прыгал в пляске этих звуков, и, когда
нога его с размаха била в
упругое, отражавшее её тело, в груди что-то сладостно и жгуче вздрагивало.
Наконец, настойчиво отведя эти чувства, как отводят рукой
упругую, мешающую смотреть листву, я стал одной
ногой на кормовой канат, чтобы ближе нагнуться к надписи. Она притягивала меня. Я свесился над водой, тронутой отдаленным светом. Надпись находилась от меня на расстоянии шести-семи футов. Прекрасно была озарена она скользившим лучом. Слово «Бегущая» лежало в тени, «по» было на границе тени и света — и заключительное «волнам» сияло так ярко, что заметны были трещины в позолоте.
Кругом ветер свищет, звенит рассекаемая
ногами и грудью высокая трава, справа и слева хороводом кружится и глухо стонет земля под ударами крепких копыт его стальных,
упругих, некованых
ног.
Почувствовав шенкеля всадника, Фарватер тотчас же смирился и, переменив несколько раз
ногу, фыркая и мотая головой, взял от ворот широким,
упругим галопом…
— А ну скорее; держи ровно, чтоб не бился! Сергей взял Федю за
ноги и за руки, а Катерина Львовна одним движением закрыла детское личико страдальца большою пуховою подушкою и сама навалилась на нее крепкой,
упругой грудью.
Склонив гибкую шею под ее живот и изогнув кверху морду, жеребенок привычно тычет губами между задних
ног, находит теплый
упругий сосок, весь переполненный сладким, чуть кисловатым молоком, которое брызжет ему в рот тонкими горячими струйками, и все пьет и не может оторваться.
Атлеты пошли друг другу навстречу. Ребер приближался быстрыми, мягкими и
упругими шагами, наклонив вперед свой страшный затылок и слегка сгибая
ноги, похожий на хищное животное, собирающееся сделать скачок. Сойдясь на середине арены, они обменялись быстрым, сильным рукопожатием, разошлись и тотчас же одновременным прыжком повернулись друг к другу лицами. И в отрывистом прикосновении горячей, сильной, мозолистой руки Ребера Арбузов почувствовал такую же уверенность в победе, как и в его колючих глазах.
Мальчик ушел. Арбузов долго сидел на кровати, спустив на пол
ноги, и прислушивался, глядя в темные углы, к своему сердцу, все еще бившемуся тревожно и суетливо. А губы его тихо шевелились, повторяя раздельно все одно и то же, поразившее его, звучное,
упругое слово...
Он видел, как из-за осоки выплывала русалка, мелькала спина и
нога, выпуклая,
упругая, вся созданная из блеска и трепета.
Шестнадцать лет, невинное смиренье,
Бровь темная, двух девственных холмов
Под полотном
упругое движенье,
Нога любви, жемчужный ряд зубов…
Зачем же ты, еврейка, улыбнулась,
И по лицу румянец пробежал?
Нет, милая, ты право, обманулась:
Я не тебя, — Марию описал.
Робкая фигура, дрожа, нащупала стену, пошла вдоль нее и, ощупав под
ногами какую-то
упругую, колючую мякоть, забрала ее дрожащими от холода руками и сунула в большое черное отверстие.
— Сильней гребите, сильней! — смеялась Наташа, нетерпеливо топая
ногами. Весла путались в
упругих корнях аира, лодка медленно двигалась вперед, окруженная сплошною стеною мясистых, острых, как иглы, стеблей — Ну вот, приехали! Вылезайте!