Неточные совпадения
Еще во времена Бородавкина летописец
упоминает о некотором Ионке Козыре, который, после продолжительных странствий по теплым морям и кисельным берегам, возвратился в родной город и привез с собой собственного сочинения книгу под названием:"
Письма к другу
о водворении на земле добродетели". Но так как биография этого Ионки составляет драгоценный материал для истории русского либерализма, то читатель, конечно, не посетует, если она будет рассказана здесь с некоторыми подробностями.
Он не договорил и задумался. А он ждал ответа на свое
письмо к жене. Ульяна Андреевна недавно написала к хозяйке квартиры, чтобы ей прислали… теплый салоп, оставшийся дома, и дала свой адрес, а
о муже не
упомянула. Козлов сам отправил салоп и написал ей горячее
письмо — с призывом, говорил
о своей дружбе, даже
о любви…
О двух-трех
письмах, тоже деловых, которые я написал по его просьбе, я и не
упоминаю.
Я не раз
упомянул о разрезывании брюха. Кажется, теперь этот обычай употребляется реже. После нашего прихода, когда правительство убедится, что и ему самому, не только подданным, придется изменить многое у себя, конечно будут пороть брюхо еще реже. А вот пока что говорит об этом обычае мой ученый источник, из которого я привел некоторые места в начале этого
письма...
Кроме повестей,
о которых в
письме вашем
упоминать изволите, Иван Петрович оставил множество рукописей, которые частию у меня находятся, частию употреблены его ключницею на разные домашние потребы.
Упомянули же мы об этих
письмах наиболее с тою целью, что в некоторых из них заключались сведения
о семействе Епанчиных и, главное, об Аглае Ивановне Епанчиной.
Что же касается до жены Ивана Петровича, то Петр Андреич сначала и слышать
о ней не хотел и даже в ответ на
письмо Пестова, в котором тот
упоминал о его невестке, велел ему сказать, что он никакой якобы своей невестки не ведает, а что законами воспрещается держать беглых девок,
о чем он считает долгом его предупредить; но потом, узнав
о рождении внука, смягчился, приказал под рукой осведомиться
о здоровье родительницы и послал ей, тоже будто не от себя, немного денег.
Семенов сам не пишет, надеется, что ему теперь разрешат свободную переписку. Вообразите, что в здешней почтовой экспедиции до сих пор предписание — не принимать на его имя
писем; я хотел через тещу Басаргина к нему написать — ей сказали, что
письмо пойдет к Талызину. Городничий в месячных отчетах его аттестует, как тогда, когда он здесь находился, потому что не было предписания не
упоминать о человеке, служащем в Омске. Каков Водяников и каковы те, которые читают такого рода отчеты
о государственных людях?
Поводом к этой переписке, без сомнения, было перехваченное на почте
письмо Пушкина, но кому именно писанное — мне неизвестно; хотя об этом
письме Нессельроде и не
упоминает, а просто пишет, что по дошедшим до императора сведениям
о поведении и образе жизни Пушкина в Одессе его величество находит, что пребывание в этом шумном городе для молодого человека во многих отношениях вредно, и потому поручает спросить его мнение на этот счет.
В изобретении разных льстивых и просительных фраз он почти дошел до творчества: Сиятельнейший граф! — писал он к министру и далее потом
упомянул как-то
о нежном сердце того. В
письме к Плавину он беспрестанно повторял об его благородстве, а Абрееву объяснил, что он, как человек новых убеждений, не преминет… и прочее. Когда он перечитал эти
письма, то показался даже сам себе омерзителен.
Он только писал ей и в
письмах подписывался Г. С. Ж. Однажды он обмолвился, что служит в каком-то казенном учреждении маленьким чиновником, —
о телеграфе он не
упоминал ни слова.
Холерина перешла, таким образом, в другой припадок, истерического самоосуждения. Я уже
упоминал об этих припадках, говоря
о письмах его к Варваре Петровне. Он вспомнил вдруг
о Lise,
о вчерашней встрече утром: «Это было так ужасно и — тут, наверно, было несчастье, а я не спросил, не узнал! Я думал только
о себе!
О, что с нею, не знаете ли вы, что с нею?» — умолял он Софью Матвеевну.
— Вероятно, — начала gnadige Frau, произнося слова секретнейшим шепотом, — ты помнишь, что Егор Егорыч, читая
письмо Углакова,
упоминал о каком-то Пьере…
— Да письмо-то Аркадий увез с собой! — продолжала Муза Николаевна тем же недоумевающим тоном: ее очень удивляло, почему Сусанна не
упоминала ей ни
о каком русском. «Конечно, весьма возможно, что в такие минуты она все перезабыла!» — объяснила себе Муза Николаевна. — Ну-с, слушаю дальнейшие ваши похождения! — отнеслась она к Аггею Никитичу.
Два из них уже были пожилые, но третий, Алей, […Алей… — В
письме к брату по выходе из каторги Достоевский
упоминает о молодом черкесе, «присланном в каторгу за разбой», очевидно,
о том же Алее, которого он учил русскому языку и грамоте.] был не более двадцати двух лет, а на вид еще моложе.
— Да, я уж написал, как мне представилось все здешнее общество, и, простите,
упомянул о вас и
о вашей дочери… Так, знаете, немножко, вскользь… Вот если бы можно было взять назад мое
письмо, которое я только что подал…
Прибыв к Аделаиде Ивановне, князь начал с того, что поцеловал ее в плечо, а затем, слегка
упомянув об ее
письме, перешел к воспоминаниям
о том, как покойная мать его любила Аделаиду Ивановну и как, умирая, просила ее позаботиться об оставляемых ею сиротах, а в том числе и
о нем — князе.
Он и
упоминает о них как будто только для сближения мифологических имен, рассеянных в его
письме.
Граф, растерявшийся, как мы видели, вконец, написал к Савелью
письмо, в котором
упоминал о деньгах, но самые деньги забыл вложить.
При хладнокровном взгляде на
письма Гоголя можно теперь видеть, что большое
письмо его
о путешествии в Иерусалим, а равно вышеприведенное письмецо к Ольге Семеновне содержат в себе семена и даже всходы того направления, которое впоследствии выросло до неправильных и огромных размеров.
Письмо к сестре,
о котором
упоминает Гоголь, осталось нам неизвестным. Но
письма к другой сестре его, Анне Васильевне, написанные, без сомнения, в том же духе, находятся теперь у Кулиша, и мы их читали.
Прочтя
письмо, князь Голицын отправился к пленнице, чтобы разъяснить два обстоятельства,
о которых она
упомянула.
В конце
письма принцесса, будто мимоходом,
упомянула о надежде занять у графа Ланьяско, посланника Трирского курфирста, до семи тысяч червонцев и просила кардинала замолвить за нее словечко при свидании с этим посланником.
Он высказывался так обо мне в одной статье
о беллетристике незадолго до своей смерти. Я помню, что он еще в редакции"Библиотеки для чтения", когда печатался мой"В путь-дорогу", не раз сочувственно отзывался
о моем"
письме". В той же статье,
о какой я сейчас
упомянул, он считает меня в особенности выдающимся как"новеллист", то есть как автор повестей и рассказов.
О пожаре им особенно не писали, и только
упомянули вскользь, что сгорела изба птичницы и что Аксинью с Митькой перевели в людскую. Весть
о поступке Юрика и боязнь за его здоровье могли заставить Волгина ускорить свой приезд и сократить время лечения Лидочки, как думалось Фридриху Адольфовичу, и он предпочел скрыть
о «событии» до поры до времени. Из
писем отца мальчики знали, что Лидочка лечится очень упорно в губернском городе, но
о результатах леченья Юрий Денисович не писал им ни слова.
«Будь что будет?» — махнул рукой Николай Леопольдович, но решил, впрочем, чтобы не раздражать Петухова, ни одним словом не
упоминать о его бестактной выходке с
письмом.
Военная почесть,
о которой император
упоминал в
письме, состояла в том, что государь повелел гвардии и всем российским войскам отдавать Суворову, даже в присутствии своем, все воинские почести, отдаваемые особе его императорского величества.
— Не
упоминайте о заемном
письме, нехорошо.
Все это мгновенно промелькнуло в уме молодой женщины вместе с той сценой, когда ей сделалось дурно во время чтения
письма Василия Васильевича Хрущева, где он
упоминал о графине Наталье Федоровне.
Со дня своего приезда в течение трех недель Хвостов был без дела, но, однако, никому не промолвил
о своей встрече, не
упомянув о ней и в
письме к матери, ожидая разрешения своей догадки и придумывая средства выйти из затруднительного положения, если бы эта догадка оправдалась.
— Очень, очень, повторяю, приятно мне вас видеть у себя. Заочно я уже давно знаком с вами, так как брат Александр в каждом
письме упоминает о вас, расхваливая вас, как человека и как воспитателя и руководителя его сына… — обратился князь Дмитрий к Николаю Леопольдовичу. Тот, сделав сконфуженный вид, поклонился.
— Действительно, в последних
письмах он
упоминает с восторгом
о какой-то Зине, приемной дочери его родителей; говорит, что только она составляет для него некоторую отраду в его грустной жизни в деревне, — задумчиво произнесла Маргарита Максимилиановна.
В своих кратких
письмах он любил рассыпать нравоучительные сентенции и разного рода наставления.
О жене, Наташиной матери, он не
упоминал никогда.
Графиня следила за уборкой вещей, всем была недовольна и ходила за беспрестанно убегавшим от нее Петей, ревнуя его к Наташе, с которою он проводил всё время. Соня одна распоряжалась практическою стороной дела: укладываньем вещей. Но Соня была особенно грустна и молчалива всё это последнее время.
Письмо Nicolas, в котором он
упоминал о княжне Марье, вызвало в ее присутствии радостные рассуждения графини
о том, как во встрече княжны Марьи с Nicolas она видела Промысл Божий.