Неточные совпадения
Нет ничего парадоксальнее женского ума: женщин трудно убедить
в чем-нибудь, надо их довести до того, чтоб они убедили
себя сами; порядок доказательств, которыми они
уничтожают свои предупреждения, очень оригинален; чтоб выучиться их диалектике, надо опрокинуть
в уме своем все школьные правила логики.
Еще утром, едва проснувшись, он уже почувствовал, что этот день начался
в черных лучах. Он мрачно оделся, неохотно позавтракал, забыл прочитать газету и долго курил, погруженный
в невыразимый мир бесцельного напряжения; среди смутно возникающих слов бродили непризнанные желания, взаимно
уничтожая себя равным усилием. Тогда он занялся делом.
Хотя распоряжения капитана были вполне толковы, помощник вытаращил глаза и беспокойно помчался с тарелкой к
себе в каюту, бормоча: «Пантен, тебя озадачили. Не хочет ли он попробовать контрабанды? Не выступаем ли мы под черным флагом пирата?» Но здесь Пантен запутался
в самых диких предположениях. Пока он нервически
уничтожал рыбу, Грэй спустился
в каюту, взял деньги и, переехав бухту, появился
в торговых кварталах Лисса.
— Наша армия уже разбита, и мы — накануне революции. Не нужно быть пророком, чтоб утверждать это, — нужно побывать на фабриках,
в рабочих казармах. Не завтра — послезавтра революция вспыхнет. Пользуясь выступлением рабочих, буржуазия
уничтожит самодержавие, и вот отсюда начнется нечто новенькое. Если буржуазия, при помощи военщины, генералов, сумеет организоваться — пролетариат будет иметь пред
собой врага более опасного, чем царь и окружающие его.
—
Уничтожай его! — кричал Борис, и начинался любимейший момент игры: Варавку щекотали, он выл, взвизгивал, хохотал, его маленькие, острые глазки испуганно выкатывались, отрывая от
себя детей одного за другим, он бросал их на диван, а они, снова наскакивая на него, тыкали пальцами ему
в ребра, под колени. Клим никогда не участвовал
в этой грубой и опасной игре, он стоял
в стороне, смеялся и слышал густые крики Глафиры...
«Сотни людей увлекались этим», — попробовал он утешить
себя, разрывая бумажки все более торопливо и мелко, а
уничтожив эту связь свою с прошлым, ногою примял клочки бумаги
в корзине и с удовольствием закурил папиросу.
«Что ж? — пронеслось
в уме моем, — оправдаться уж никак нельзя, начать новую жизнь тоже невозможно, а потому — покориться, стать лакеем, собакой, козявкой, доносчиком, настоящим уже доносчиком, а самому потихоньку приготовляться и когда-нибудь — все вдруг взорвать на воздух, все
уничтожить, всех, и виноватых и невиноватых, и тут вдруг все узнают, что это — тот самый, которого назвали вором… а там уж и убить
себя».
Нехлюдов посмотрел на подсудимых. Они, те самые, чья судьба решилась, всё так же неподвижно сидели за своей решеткой перед солдатами. Маслова улыбалась чему-то. И
в душе Нехлюдова шевельнулось дурное чувство. Перед этим, предвидя ее оправдание и оставление
в городе, он был
в нерешительности, как отнестись к ней; и отношение к ней было трудно. Каторга же и Сибирь сразу
уничтожали возможность всякого отношения к ней: недобитая птица перестала бы трепаться
в ягдташе и напоминать о
себе.
Пока Половодов шел до спальни, Антонида Ивановна успела
уничтожить все следы присутствия постороннего человека
в комнате и сделала вид, что спит. Привалов очутился
в самом скверном положении, какое только можно
себе представить. Он попал на какое-то кресло и сидел на нем, затаив дыхание; кровь прилила
в голову, и колени дрожали от волнения. Он слышал, как Половодов нетвердой походкой вошел
в спальню, поставил свечу на ночной столик и, не желая тревожить спавшей жены, осторожно начал раздеваться.
Вот чтобы
уничтожить эту дисгармонию, нужно создать абсолютную субстанцию всеобщего духа,
в котором примирятся все остальные, слившись
в бесконечно продолжающееся и бесконечно разнообразное гармоническое соединение, из
себя самого исходящее и
в себя возвращающееся.
Со словами Дерсу нельзя было не согласиться. У
себя на родине китайцы
уничтожили все живое. У них
в стране остались только вороны, собаки и крысы. Даже
в море, вблизи берегов, они
уничтожили всех трепангов, крабов, моллюсков и всю морскую капусту. Богатый зверем и лесами Приамурский край ожидает та же участь, если своевременно не будут приняты меры к борьбе с хищничеством китайцев.
Не дерзай никогда исполнять обычая
в предосуждение закона. Закон, каков ни худ, есть связь общества. И если бы сам государь велел тебе нарушить закон, не повинуйся ему, ибо он заблуждает
себе и обществу во вред. Да
уничтожит закон, яко же нарушение оного повелевает, тогда повинуйся, ибо
в России государь есть источник законов.
Бесправное, оно подрывает доверие к праву; темное и ложное
в своей основе, оно гонит прочь всякий луч истины; бессмысленное и капризное, оно убивает здравый смысл и всякую способость к разумной, целесообразной деятельности; грубое и гнетущее, оно разрушает все связи любви и доверенности,
уничтожает даже доверие к самому
себе и отучает от честной, открытой деятельности.
Но пока жив человек,
в нем нельзя
уничтожить стремления жить, т. е. проявлять
себя каким бы то ни было образом во внешних действиях.
Само
собою разумеется, что под влиянием Нехлюдова я невольно усвоил и его направление, сущность которого составляло восторженное обожание идеала добродетели и убеждение
в назначении человека постоянно совершенствоваться. Тогда исправить все человечество,
уничтожить все пороки и несчастия людские казалось удобоисполнимою вещью, — очень легко и просто казалось исправить самого
себя, усвоить все добродетели и быть счастливым…
В первый раз он поднял глаза кверху и
в упор посмотрел прямо
в переносицу Шульговичу с ненавистью, с твердым и — это он сам чувствовал у
себя на лице — с дерзким выражением, которое сразу как будто
уничтожило огромную лестницу, разделяющую маленького подчиненного от грозного начальника.
— Из всего, что я перечислил теперь, вероятно, сотой доли не существует
в здешней губернии; но если б и было что-нибудь подобное, так все мы, председательствующие лица, поставим, конечно,
себе в святую обязанность истребить и
уничтожить это с корнем, — заключил он более ядовитым, чем искренним, тоном и, раскланявшись потом на все стороны, поспешно ушел
в кабинет.
— Зачем я самовольно и неблагодарно отвергну почетное назначение, к которому призван? Одна светлая надежда
в жизни и осталась, а я
уничтожу и ее? Если я погублю, что свыше вложено
в меня, то погублю и
себя…
Приехал он
в свое место и начал вредить. Вредит год, вредит другой. Народное продовольствие — прекратил, народное здравие —
уничтожил, науки — сжег и пепел по ветру развеял. Только на третий год стал он
себя поверять: надо бы, по-настоящему, вверенному краю уж процвести, а он словно и остепеняться еще не начинал…
Довод этот неоснователен потому, что если мы позволим
себе признать каких-либо людей злодеями особенными (ракà), то, во-первых, мы этим
уничтожаем весь смысл христианского учения, по которому все мы равны и братья как сыны одного отца небесного; во-вторых, потому, что если бы и было разрешено богом употреблять насилие против злодеев, то так как никак нельзя найти того верного и несомненного определения, по которому можно наверное узнать злодея от незлодея, то каждый человек или общество людей стало бы признавать взаимно друг друга злодеями, что и есть теперь; в-третьих, потому, что если бы и было возможно несомненно узнавать злодеев от незлодеев, то и тогда нельзя бы было
в христианском обществе казнить или калечить, или запирать
в тюрьмы этих злодеев, потому что
в христианском обществе некому бы было исполнять это, так как каждому христианину, как христианину, предписано не делать насилия над злодеем.
Она прибавила, что теперь раскаялась
в тех словах, которые вырвались у нее при первом свидании с Михайлом Максимовичем
в Парашине, и что ни под каким видом она не хочет жаловаться на него губернатору; но, считая за долг избавить от его жестокости крепостных людей своих, она хочет
уничтожить доверенность на управление ее имением и просит Степана Михайловича взять это управление на
себя; просит также сейчас написать письмо к Михайлу Максимовичу, чтоб он возвратил доверенность, а если же он этого не сделает, то она
уничтожит ее судебным порядком.
В сем городе находилось до трех тысяч войска и до семидесяти орудий. С таковыми средствами можно и должно было
уничтожить мятежников. К несчастию, между военными начальниками не было ни одного, знавшего свое дело. Оробев с самого начала, они дали время Пугачеву усилиться и лишили
себя средств к наступательным движениям. Оренбург претерпел бедственную осаду, коей любопытное изображение сохранено самим Рейнсдорпом.
Вечер закончился полной победой Пепки: он провожал свою Любовь и этим уже
уничтожал провизора. Я никого не провожал, но тоже чувствовал
себя недурно, потому что
в передней Надя так крепко пожала мою руку и прошептала...
—
Уничтожьте цензуру, — ораторствовал Ноздрев, — и вы увидите, что дурные страсти, проникнувшие
в нашу литературу, рассеются сами
собою. Мы, благонамеренная печать, беремся за это дело и ручаемся за успех. Но само
собой разумеется, что при этом необходимы соответствующие карательные законы, которые сделали бы наши усилия плодотворными…
— Всех этих либералов, генералов, революционеров, распутных баб. Большой костёр, и — жечь! Напоить землю кровью, удобрить её пеплом, и будут урожаи. Сытые мужики выберут
себе сытое начальство… Человек — животное и нуждается
в тучных пастбищах, плодородных полях. Города —
уничтожить… И всё лишнее, — всё, что мешает мне жить просто, как живут козлы, петухи, — всё — к дьяволу!
— А так, — прославьтесь на каком-нибудь поприще: ученом, что ли, служебном, литературном, что и я, грешный, хотел сделать после своей несчастной любви, но чего, конечно, не сделал: пусть княгиня, слыша о вашей славе, мучится, страдает, что какого человека она разлюбила и не сумела сберечь его для
себя: это месть еще человеческая; но ведь ваша братья мужья обыкновенно
в этих случаях вызывают своих соперников на дуэль, чтобы убить их, то есть как-то физически стараются их
уничтожить!
Теперь она будет уметь отвечать Вадиму, теперь глаза ее вынесут его испытывающие взгляды, теперь горькая улыбка не
уничтожит ее твердости; — эта улыбка имела
в себе что-то неземное; она вырывала из души каждое благочестивое помышление, каждое желание, где таилась искра добра, искра любви к человечеству; встретив ее, невозможно было устоять
в своем намереньи, какое бы оно не было;
в ней было больше зла, чем люди понимать способны.
— Не сам ли он создал свое могущество? какая слава, если б он избрал другое поприще, если б то, что сделал для своей личной мести, если б это терпение, геройское терпение, эту скорость мысли, эту решительность обратил
в пользу какого-нибудь народа, угнетенного чуждым завоевателем… какая слава! если б, например, он родился
в Греции, когда турки угнетали потомков Леонида… а теперь?.. имея
в виду одну цель — смерть трех человек, из коих один только виновен, теперь он со всем своим гением должен потонуть
в пучине неизвестности… ужели он родился только для их казни!.. разобрав эти мысли, он так мал сделался
в собственных глазах, что готов был бы
в один миг
уничтожить плоды многих лет; и презрение к самому
себе, горькое презрение обвилось как змея вокруг его сердца и вокруг вселенной, потому что для Вадима всё заключалось
в его сердце!
— Я ошибался, признаюсь
в том откровенно — я ошибался… ах! это была минута, но райская минута, это был сон — но сон божественный; теперь, теперь всё прошло…
уничтожаю навеки все ложные надежды,
уничтожаю одним дуновением все картины воображения моего; — прочь от меня вера
в любовь и счастье; Ольга, прощай. Ты меня обманывала — обман всегда обман; не всё ли равно, глаза или язык? чего желала ты? не знаю… может быть… о, возьми мое презрение
себе в наследство… я умер для тебя.
Менее всего был похож на сатану этот человек с маленьким, дряблым личиком, но было
в его гусином гоготанье что-то такое, что
уничтожало святость и крепость тюрьмы. Посмейся он еще немного — и вот развалятся гнилостно стены, и упадут размокшие решетки, и надзиратель сам выведет арестантов за ворота: пожалуйте, господа, гуляйте
себе по городу, — а может, кто и
в деревню хочет? Сатана!
Вследствие другого начала массы стремятся поглотить выгородивших
себя, взять
себе плод их труда, растворить их
в себе,
уничтожить монополию.
утешает он
себя при каждой ее похвале Молчалину и потом хватается за Скалозуба. Но ответ ее — что он «герой не ее романа» —
уничтожил и эти сомнения. Он оставляет ее без ревности, но
в раздумье, сказав...
Вспоминаю былое единение с богом
в молитвах моих: хорошо было, когда я исчезал из памяти своей, переставал быть! Но
в слиянии с людьми не уходил и от
себя, но как бы вырастал, возвышался над
собою, и увеличивалась сила духа моего во много раз. И тут было самозабвение, но оно не
уничтожало меня, а лишь гасило горькие мысли мои и тревогу за моё одиночество.
Полканову казалось, что он раздвоился: одна половина его существа поглощена этой чувственной красотой и рабски созерцает её, другая механически отмечает состояние первой. Он отвечал на вопросы девушки и сам о чём-то спрашивал её, будучи не
в состоянии оторвать глаз от её соблазнительной фигуры. Он уже назвал её про
себя «роскошной самкой» и внутренне усмехнулся над
собой, но это не
уничтожило его раздвоения.
Ощущение непонятной тревоги смущало и раздражало его. Чувство недовольства
собой редко являлось
в нём, но и являясь, никогда не охватывало его сильно и надолго — он умел быстро справляться с ним. Он был уверен, что человек должен понимать свои эмоции и развивать или
уничтожать их, и, когда при нём говорили о таинственной сложности психической жизни человека, он, иронически усмехаясь, называл такие суждения «метафизикой».
Во всяком случае, то, что творится
в нём, не есть начало увлечения женщиной, это протест ума, оскорблённого столкновением, из которого он не вышел победителем, хотя его противник детски слаб. Нужно говорить с этой девушкой образами. Его обязанность —
уничтожить её дикие понятия, разрушить все эти грубые и глупые фантазии, впитанные её мозгом. Нужно обнажить её ум от заблуждений, очистить, опустошить её душу, тогда она будет способна и вместить
в себя истину.
Сидя за столом, пред остывшим стаканом чая, он попробовал
уничтожить всю эту игру раздражённых за день чувств, но
в нём явилась жалость к самому
себе, и он отказался от хирургических операций над
собой.
С деньгами можно быть Ильей…
уничтожить Европу и нанять к
себе в лакеи Иуду Петунникова…
Михайло Иваныч. Вот как иногда, внаете, судьба человеческая играет! Ну, за что бы вы были моей жертвой? Что вы такое для меня? Муха!.. А я бы должен был вас
уничтожить, как какого-нибудь таракана бездушного! Ну как, например, рукой прикажете убить? От щелчка не пикнете. Стреляться угодно?.. Давайте:
в бубнового туза на сто сажен попадаю. На саблях хотите?.. Как бы вы там
себе ни лавировали, принесу мою шашку, перехвачу вашу саблю пополам и размозжу вам голову!
Герасим опустил глаза, потом вдруг встряхнулся, опять указал на Муму, которая все время стояла возле него, невинно помахивая хвостом и с любопытством поводя ушами, повторил знак удушения над своей шеей и значительно ударил
себя в грудь, как бы объявляя, что он сам берет на
себя уничтожить Муму.
Елена. Но, мама,
в нем нет этого «чего-то», что нравится женщинам, что их покоряет. Такой недостаток
уничтожает все
в мужчине. Мне иногда очень жаль его, особенно когда я вижу его отчаяние; но чтоб оказать ему ничтожную ласку, мне надо сделать над
собой большое насилие.
Не такова молитва преступного, рыдающий, поверженный
в прахе, он алчет одного прощения, его молитва раздирает его душу;
в ней вся его надежда и вместе отчаяние; он чувствует свою недостойность, но чувствует и безмерную благость бога; он боится, трепещет,
уничтожает себя и возрождается, живет токмо
в нем,
в искупителе рода человеческого.
Не
уничтожить себя в Христе хотят они, а возвыситься над другими».
И подлинно, родная моя, часто самого
себя без всякой причины
уничтожаешь,
в грош не ставишь и ниже щепки какой-нибудь сортируешь.
Но если человек просто удаляется от зла, не видя возможности
уничтожить его или не находя
в себе самом достаточно средств для этого, мы никогда не осмелимся порицать его и даже не откажем ему
в нашем уважении, если он заслуживает его другими сторонами своей жизни.
Среди выродившихся субъектов человеческой породы замечателен был бы экземпляр, настолько сохранивший
в себе первоначальный тип человечества, что никакими силами нельзя стереть и
уничтожить его.
Такие переломы относятся к числу так называемых самородных переломов: у мальчика, как впоследствии оказалось, была центральная костномозговая саркома; она разъела изнутри кость и
уничтожила ее обычную твердость; достаточно было первого сильного движения, чтобы случился перелом; тот же самый перелом сам
собою сделался бы у больного или
в клинике, или на возвратном пути домой.
Святость не
в лесах, не на небе, не на земле, не
в священных реках. Очисти
себя, и ты увидишь его. Преврати твое тело
в храм, откинь дурные мысли и созерцай бога внутренним оком. Когда мы познаем его, мы познаем
себя. Без личного опыта одно писание не
уничтожит наших страхов, — так же как темнота не разгоняется написанным огнем. Какая бы ни была твоя вера и твои молитвы, пока
в тебе нет правды, ты не постигнешь пути блага. Тот, кто познает истину, тот родится снова.
Высшее благо человека
в этом мире есть единение с
себе подобными. Гордые люди, выделяя
себя от других, лишают сами
себя этого блага. Смиренный же человек
уничтожает в самом
себе все препятствия для достижения этого блага. И потому смирение есть необходимое условие истинного блага.
Есть обязанности к ближнему, и есть у каждого человека обязанности к
себе, к тому духу, который живет
в нем: обязанность эта
в том, чтобы не осквернять, не
уничтожать, не заглушать этот дух и не переставая растить его.