Неточные совпадения
Быть может, он для блага мира
Иль хоть для славы был рожден;
Его умолкнувшая лира
Гремучий, непрерывный звон
В веках поднять могла. Поэта,
Быть может, на ступенях света
Ждала высокая ступень.
Его страдальческая тень,
Быть может,
унесла с
собоюСвятую тайну, и для нас
Погиб животворящий глас,
И за могильною чертою
К ней не домчится гимн времен,
Благословение племен.
— Ты напрасно поспешил перейти на диван. Ты куда? — прибавил Николай Петрович, оборачиваясь
к Фенечке; но та уже захлопнула за
собою дверь. — Я было принес показать тебе моего богатыря; он соскучился по своем дяде. Зачем это она
унесла его? Однако что с тобой? Произошло у вас тут что-нибудь, что ли?
Сухо рассказывая ей, Самгин видел, что теперь, когда на ней простенькое темное платье, а ее лицо, обрызганное веснушками, не накрашено и рыжие волосы заплетены в косу, — она кажется моложе и милее, хотя очень напоминает горничную. Она убежала, не дослушав его,
унося с
собою чашку чая и бутылку вина. Самгин подошел
к окну; еще можно было различить, что в небе громоздятся синеватые облака, но на улице было уже темно.
— А это, видите ли, усик шерсти кошачьей; коты — очень привычны
к дому, и есть в них сила людей привлекать. И если кто, приятный дому человек, котовинку на
себе унесет, так его обязательно в этот дом потянет.
— Ты молода и не знаешь всех опасностей, Ольга. Иногда человек не властен в
себе; в него вселяется какая-то адская сила, на сердце падает мрак, а в глазах блещут молнии. Ясность ума меркнет: уважение
к чистоте,
к невинности — все
уносит вихрь; человек не помнит
себя; на него дышит страсть; он перестает владеть
собой — и тогда под ногами открывается бездна.
Но она все нейдет. Его взяло зло, он собрал рисунки и только хотел
унести опять
к себе наверх, как распахнулась дверь и пред ним предстала… Полина Карповна, закутанная, как в облака, в кисейную блузу, с голубыми бантами на шее, на груди, на желудке, на плечах, в прозрачной шляпке с колосьями и незабудками. Сзади шел тот же кадет, с веером и складным стулом.
Я сел; лошади вдруг стали ворочать назад; телега затрещала, Затей терялся; прибежали якуты; лошади начали бить; наконец их распрягли и привязали одну
к загородке, ограждающей болото; она рванулась; гнилая загородка не выдержала, и лошадь помчалась в лес,
унося с
собой на веревке почти целое бревно от забора.
Разведки в Саянских горах живо
унесли у него последние сбережения, и он принужден был принять
к себе в компанию Привалова, то есть вести дело уже на приваловские капиталы.
Воротился
к себе на кровать, лег да и думаю в страхе: «Вот коли убит Григорий Васильевич совсем, так тем самым очень худо может произойти, а коли не убит и очнется, то оченно хорошо это произойдет, потому они будут тогда свидетелем, что Дмитрий Федорович приходили, а стало быть, они и убили, и деньги унесли-с».
Но и на новых местах их ожидали невзгоды. По неопытности они посеяли хлеб внизу, в долине; первым же наводнением его смыло, вторым —
унесло все сено; тигры поели весь скот и стали нападать на людей. Ружье у крестьян было только одно, да и то пистонное. Чтобы не умереть с голода, они нанялись в работники
к китайцам с поденной платой 400 г чумизы в день. Расчет производили раз в месяц, и чумизу ту за 68 км должны были доставлять на
себе в котомках.
Я заметил, что бурундук постоянно возвращается
к одному и тому же месту и каждый раз что-то
уносит с
собой. Когда он уходил, его защечные мешки были туго набиты, когда же он появлялся снова на поверхности земли, рот его был пустой.
Матушка осторожно открывает помещения, поворачивает каждую вещь
к свету и любуется игрою бриллиантов. «Не тебе бы, дылде, носить их!» — произносит она мысленно и, собравши баулы,
уносит их в свою комнату, где и запирает в шкап. Но на сердце у нее так наболело, что, добившись бриллиантов, она уже не считает нужным сдерживать
себя.
— Ты что глаза-то вытаращил? — обращалась иногда матушка
к кому-нибудь из детей, — чай, думаешь, скоро отец с матерью умрут, так мы, дескать, живо спустим, что они хребтом, да потом, да кровью нажили! Успокойся, мерзавец! Умрем, все вам оставим, ничего в могилу с
собой не
унесем!
Если одному копчику удастся поймать птичку, то он сейчас
уносит добычу
к детям, а другой остается и продолжает плавать над человеком, ожидая и
себе поживы.
После полуночи дождь начал стихать, но небо по-прежнему было морочное. Ветром раздувало пламя костра. Вокруг него бесшумно прыгали, стараясь осилить друг друга, то яркие блики, то черные тени. Они взбирались по стволам деревьев и углублялись в лес, то вдруг припадали
к земле и, казалось, хотели проникнуть в самый огонь. Кверху от костра клубами вздымался дым,
унося с
собою тысячи искр. Одни из них пропадали в воздухе, другие падали и тотчас же гасли на мокрой земле.
В селение Акур-Дата мы прибыли засветло. Почти все орочи были дома. Недостаток собачьего корма привязал их
к месту. Туземцы промышляли пушнину в ближайших
к селению окрестностях по радиусу, определяемому тем количеством груза, который каждый из них мог
унести на
себе лично.
Петр Елисеич на руках
унес истерически рыдавшую девочку
к себе в кабинет и здесь долго отваживался с ней. У Нюрочки сделался нервный припадок. Она и плакала, и целовала отца, и, обнимая его шею, все повторяла...
— Нет, я на этот счет с оглядкой живу. Ласкать ласкаю, а баловать — боже храни! Не видевши-то денег, она все лишний раз
к отцу с матерью забежит, а дай ей деньги в руки — только ты ее и видел. Э, эх! все мы, сударь, люди, все человеки! все денежку любим! Вот помирать стану — всем распределю, ничего с
собой не
унесу. Да ты что об семье-то заговорил? или сам обзавестись хочешь?
Мой старичок наложил книг во все карманы, набрал в обе руки, под мышки и
унес все
к себе, дав мне слово принести все книги на другой день тихонько ко мне.
Хотя поток времени
унес далеко счастливые дни моей юности, когда имел я счастие быть вашим однокашником, и фортуна поставила вас, достойно возвыся, на слишком высокую, сравнительно со мной, ступень мирских почестей, но, питая полную уверенность в неизменность вашу во всех благородных чувствованиях и зная вашу полезную, доказанную многими опытами любовь
к успехам русской литературы, беру на
себя смелость представить на ваш образованный суд сочинение в повествовательном роде одного молодого человека, воспитанника Московского университета и моего преемника по службе, который желал бы поместить свой труд в одном из петербургских периодических изданий.
Он прибавлял, что решился напомнить ей о
себе вследствие случайного обстоятельства, которое слишком живо возбудило в нем образы прошедшего; рассказал ей свою жизнь, одинокую, бессемейную, безрадостную; заклинал ее понять причины, побудившие его обратиться
к ней, не дать ему
унести в могилу горестное сознание своей вины — давно выстраданной, но не прощенной — и порадовать его хотя самой краткой весточкой о том, как ей живется в этом новом мире, куда она удалилась.
Как те, которые когда-то, так же отрываясь от мачт корабля, неслись туда… назад…
к Европе,
унося с
собой из Нового света тоску по старой родине…
В маленькой передней уже обдавало тем специально благочестивым запахом, какой священники
уносят с
собой из церкви в складках платья; пахло смешанным запахом ладана и воска, и, может быть,
к этому примешивался аромат княженичной наливки, которою о.
Лента странных впечатлений быстро опутывала сердце, мешая понять то, что происходит. Климков незаметно ушёл домой,
унося с
собою предчувствие близкой беды. Она уже притаилась где-то, протягивает
к нему неотразимые руки, наливая сердце новым страхом. Климков старался идти в тени, ближе
к заборам, вспоминая тревожные лица, возбуждённые голоса, бессвязный говор о смерти, о крови, о широких могилах, куда, точно мусор, сваливались десятки трупов.
Третьего дня, вечером, в саду, я в первый раз услыхал от вас… но
к чему напоминать вам то, что вы тогда сказали — и вот уже я уезжаю сегодня, уезжаю с позором, после жестокого объяснения с вами, не
унося с
собой никакой надежды…
Как убедиться в том, что всю свою жизнь не будешь служить исключительно глупому любопытству толпы (и хорошо еще, если только любопытству, а не чему-нибудь иному, возбуждению скверных инстинктов, например) и тщеславию какого-нибудь разбогатевшего желудка на ногах, который не спеша подойдет
к моей пережитой, выстраданной, дорогой картине, писанной не кистью и красками, а нервами и кровью, пробурчит: «мм… ничего
себе», сунет руку в оттопырившийся карман, бросит мне несколько сот рублей и
унесет ее от меня.
Марья Павловна поблагодарила его и
унесла исписанный листок
к себе.
Ольга Ивановна сидела за перегородкой на кровати и, перебирая пальцами свои прекрасные льняные волосы, воображала
себя то в гостиной, то в спальне, то в кабинете мужа; воображение
уносило ее в театр,
к портнихе и
к знаменитым друзьям.
Выду я на реченьку,
Погляжу на быструю —
Унеси ты мое горе,
Быстра реченька, с
собой.
Нет, унесть с
собой не можешь
Лютой горести моей;
Разве грусть мою умножишь,
Разве пищу дашь ты ей.
За струей струя катится
По склоненью твоему;
Мысль за мыслью так стремится
Все
к предмету одному… — и пр.
Я,
себя не помня, кинулся
к лодкам, их ни одной нет: все
унесло… У меня во рту язык осметком стал, так что никак его не сомну, и ребро за ребро опустилось, точно я в землю ухожу… Стою, и не двигаюсь, и голоса не даю.
С первого же раза она начала с молодым учителем заигрывать: то обольет его водой из окна, то пришьет
к простыне, когда он спит после обеда, раскидает по полу все его книги, запрет его в комнате и
унесет с
собою ключ.
Он молча поужинал холодной говядиной и яйцами и напился чаю. Никифор так же молча ему прислуживал. Когда офицер кончил чай, денщик
унес самовар и остатки ужина
к себе в сарай.
— Не вернется ничего. Все кончено. Лгать не
к чему. Ну, так
унесем же с
собой все это, мой дорогой Эртус.
Этих слов он, кормилец, поопасился: «Хорошо, говорит, Марфушка, я тебя
к матери привезу; только ты ничего не рассказывай, а притворись лучше немой, а если, паче чаяния, какова пора не мера, станут
к тебе шибко приступать или сама
собой проговоришь как-нибудь, так скажи, говорит, что тебя леший воровал, вихрем
унес, а что там было, ты ничего не помнишь.
Ступил конь в воду, шагнул три раза и ушел в воду по шею, а дальше нога и дна не достает. Повернул Аггей назад на берег, думает: «Олень от меня и так не уйдет, а на такой быстрине, пожалуй, и коня утопишь». Слез с коня, привязал его
к кусту, снял с
себя дорогое платье и пошел в воду. Плыл, плыл, едва не
унесло. Наконец попробовал ногой — дно. «Ну, — думает, — сейчас я его достану», — и пошел в кусты.
Покамест Чапурин с женой перебранивался, Василий Борисыч молча глядел на Парашу… «Голубушка Дуня, как сон, улетела, — думал он сам про
себя. — Не удалось и подступиться
к ней… И Груня уехала — разорят Оленево, прости-прощай блинки горяченькие!.. И Устинью в Казань по воде
унесло… Одна Прасковья… Аль уж остаться денька на четыре?.. Аль уж проститься с ней хорошенько?.. Она же сегодня пригожая!.. Что ж?.. Что раз, что десять, один ответ».
Матзшка покачала головою и, погрозив Аграфене пальцем, вышла и
унесла с
собою на груди шапочку Митрофания; а как только барыня ушла, Аграфена подошла
к девушкам и, обхватив их всех трех сразу одной охапкой, толкнула
к дверям и сказала...
Вернувшись домой, Ардальон наказал хозяйке, что кто бы его ни спрашивал, а особенно Затц и Лубянская, говорить всем «дома нет и когда будет — неизвестно и комната его заперта, и ключ
унес с
собою». После таковой меры предосторожности он спешно упаковался, уложил в чемодан все свои пожитки да бумаги и принялся за письмо
к невесте.
Громадный поток толпы стремился
к Апраксину двору, теснил, сбивал с ног, захватывал и
уносил с
собою и тех, кто шел навстречу, и тех, кто спасал из домов свои пожитки.
— Не беспокойтесь о нем. Я его беру
себе… Буду холить и баловать его… Увезу
к себе домой сейчас же… — говорила она приюткам. — А вы, m-lle, — обратилась она
к Павле Артемьевне, остолбеневшей от неожиданности, — распорядитесь отправить меня домой с кем-нибудь, я раздумала оставаться здесь до вечера, — и, кивнув головкой всем теснившимся в стороне и пораженным изумлением приюткам, удалилась своей спокойной походкой взрослой маленькой девушки,
унося высовывающего из муфты мордочку Мурку с
собой.
Всю свою жизнь князь Андрей ощущал над
собою что-то «грозное, вечное, неведомое и далекое». Теперь оно стало ему близко, — но не тем, что спустилось
к нему, а тем, что
унесло его
к себе, в ледяное свое царство, куда не достигнуть ни одному звуку жизни.
Я, все я, верный раб Сидор Тимофеев, я его из могилы
унес, моим дыханьем отдышал! — закричал старик, начав колотить
себя в грудь, и вдруг подскочил
к самому столу, на котором лежал обезображенный мертвец, присел на корточки и зашамкал...
Саня подошла опять
к дубку и опустилась уже прямо на траву — Николай Никанорыч
унес с
собой плед.
Я
уношу с
собою благоговейное чувство
к человеку, который показал мне высокий смысл и красоту жизни!
Вот спешит и все спешит она
унести свои воды в реку, которая издали будто манит ее
к себе.
— Уйду и
унесу с
собой ретивое, которое бьется любовью
к родине так же сильно, как рука эта будет вертеть головы ваших заступников — челядинцев, и это так же верно, как то, что я называюсь Чурчилой! — сказал пристыженный и взбешенный витязь Новгорода и, натянув голицу свою, сжал кулак и быстрыми шагами вышел из веча.
К описываемому нами времени уже выяснялось блестящее будущее. Петр терял уважение окружающих и возбуждал
к себе недоверие русских; даже враги Екатерины не знали, как отделаться от него. Великая княгиня была лишена даже материнского утешения. Когда у нее в 1754 году родился сын Павел, Елизавета Петровна тотчас же
унесла ребенка в свои покои и редко показывала его ей.
Мальчик, уже собиравшийся идти, вдруг остановился. Слова отца снова напомнили ему то, о чем он было совсем забыл в последние полчаса, — гнет ненавистной службы, опять ожидавшей его. До сих пор он не смел открыто высказывать свое отвращение
к ней, но этот час безвозвратно
унес с
собою всю его робость перед отцом, а с нею сорвалась и печать молчания с его уст. Следуя вдохновению минуты, он воскликнул и снова обвил руками шею отца.
Она видела во сне: разъяренный волк оторвал старшего сына от груди ее, вскинул его
к себе на спину и
унес… куда — уж не видала.
Говорили, что в полночь на трубу избушки, в которой жил патер Вацлав, спускается черный ворон и издает зловещий троекратный крик. На крыльце избушки появляется сам «чародей» и отвечает своему гостю таким же криком. Ворон слетает с трубы и спускается на руку патера Вацлава, который и
уносит его
к себе. Некоторые обыватели, заселявшие окраины Васильевского острова, клялись и божились, что видели эту сцену собственными глазами.