Неточные совпадения
Я ни от кого их не таю для того, чтоб
другие в подобном положении нашлись меня
умнее.
Это мнение тоже не весьма
умное, но что же делать, если никаких
других мнений еще не выработалось?
Анна с Вронским уже давно переглядывались, сожалея об
умной говорливости своего приятеля, и наконец Вронский перешел, не дожидаясь хозяина, к
другой, небольшой картине.
Левин часто замечал при спорах между самыми
умными людьми, что после огромных усилий, огромного количества логических тонкостей и слов спорящие приходили наконец к сознанию того, что то, что они долго бились доказать
друг другу, давным давно, с начала спора, было известно им, но что они любят разное и потому не хотят назвать того, что они любят, чтобы не быть оспоренными.
Все нашли, что мы говорим вздор, а, право, из них никто ничего
умнее этого не сказал. С этой минуты мы отличили в толпе
друг друга. Мы часто сходились вместе и толковали вдвоем об отвлеченных предметах очень серьезно, пока не замечали оба, что мы взаимно
друг друга морочим. Тогда, посмотрев значительно
друг другу в глаза, как делали римские авгуры, [Авгуры — жрецы-гадатели в Древнем Риме.] по словам Цицерона, мы начинали хохотать и, нахохотавшись, расходились, довольные своим вечером.
—
Другая идея вот: мне хотелось вас заставить рассказать что-нибудь; во-первых, потому, что слушать менее утомительно; во-вторых, нельзя проговориться; в-третьих, можно узнать чужую тайну; в-четвертых, потому, что такие
умные люди, как вы, лучше любят слушателей, чем рассказчиков. Теперь к делу: что вам сказала княгиня Лиговская обо мне?
Посмотрите, вот нас двое
умных людей; мы знаем заранее, что обо всем можно спорить до бесконечности, и потому не спорим; мы знаем почти все сокровенные мысли
друг друга; одно слово — для нас целая история; видим зерно каждого нашего чувства сквозь тройную оболочку.
Вот люди! все они таковы: знают заранее все дурные стороны поступка, помогают, советуют, даже одобряют его, видя невозможность
другого средства, — а потом умывают руки и отворачиваются с негодованием от того, кто имел смелость взять на себя всю тягость ответственности. Все они таковы, даже самые добрые, самые
умные!..
Вы человек
умный, вы рассмотрите, узнаете, где действительно терпит человек от
других, а где от собственного неспокойного нрава, да и расскажете мне потом все это.
Бывало, он трунил забавно,
Умел морочить дурака
И
умного дурачить славно,
Иль явно, иль исподтишка,
Хоть и ему иные штуки
Не проходили без науки,
Хоть иногда и сам впросак
Он попадался, как простак.
Умел он весело поспорить,
Остро и тупо отвечать,
Порой расчетливо смолчать,
Порой расчетливо повздорить,
Друзей поссорить молодых
И на барьер поставить их...
Почтенный замок был построен,
Как замки строиться должны:
Отменно прочен и спокоен
Во вкусе
умной старины.
Везде высокие покои,
В гостиной штофные обои,
Царей портреты на стенах,
И печи в пестрых изразцах.
Всё это ныне обветшало,
Не знаю, право, почему;
Да, впрочем,
другу моему
В том нужды было очень мало,
Затем, что он равно зевал
Средь модных и старинных зал.
Видишь, я тогда все себя спрашивал: зачем я так глуп, что если
другие глупы и коли я знаю уж наверно, что они глупы, то сам не хочу быть
умнее?
— Я, знаете, человек холостой, этак несветский и неизвестный, и к тому же законченный человек, закоченелый человек-с, в семя пошел и… и… и заметили ль вы, Родион Романович, что у нас, то есть у нас в России-с, и всего более в наших петербургских кружках, если два
умные человека, не слишком еще между собою знакомые, но, так сказать, взаимно
друг друга уважающие, вот как мы теперь с вами-с, сойдутся вместе, то целых полчаса никак не могут найти темы для разговора, — коченеют
друг перед
другом, сидят и взаимно конфузятся.
— Мы расстаемся
друзьями? Потом встретимся снова, более
умные, да? И, может быть, иначе посмотрим
друг на
друга?
— Ну да. Ему даже судом пригрозили за какие-то служебные промахи. С банком тоже не вышло: кому-то на ногу или на язык наступил. А — жалко его,
умный! Вот, все ко мне ходит душу отводить. Что — в
других странах отводят душу или — нет?
«Дома у меня — нет, — шагая по комнате, мысленно возразил Самгин. — Его нет не только в смысле реальном: жена, дети, определенный круг знакомств, приятный
друг,
умный человек, приблизительно равный мне, — нет у меня дома и в смысле идеальном, в смысле внутреннего уюта… Уот Уитмэн сказал, что человеку надоела скромная жизнь, что он жаждет грозных опасностей, неизведанного, необыкновенного… Кокетство анархиста…
— А затем он сам себя, своею волею ограничит. Он — трус, человек, он — жадный. Он —
умный, потому что трус, именно поэтому. Позвольте ему испугаться самого себя. Разрешите это, и вы получите превосходнейших, кротких людей, дельных людей, которые немедленно сократят, свяжут сами себя и
друг друга и предадут… и предадутся богу благоденственного и мирного жития…
Он хорошо видел, что люди кажутся
друг другу умнее, когда они говорят о «теории относительности», о температуре внутри Солнца, о том, имеет ли Млечный Путь фигуру бесконечной спирали или дуги, и о том, сгорит Земля или замерзнет.
— Я с детства слышу речи о народе, о необходимости революции, обо всем, что говорится людями для того, чтоб показать себя
друг перед
другом умнее, чем они есть на самом деле. Кто… кто это говорит? Интеллигенция.
Держа в одной руке щетку, приглаживая пальцами
другой седоватые виски, он минуты две строго рассматривал лицо свое, ни о чем не думая, прислушиваясь к себе. Лицо казалось ему значительным и
умным. Несколько суховатое, но тонкое лицо человека, который не боится мыслить свободно и органически враждебен всякому насилию над независимой мыслью, всем попыткам ограничить ее.
— Это у них каждую субботу. Ты обрати внимание на Кутузова, — замечательно
умный человек! Туробоев тоже оригинал, но в
другом роде. Из училища правоведения ушел в университет, а лекций не слушает, форму не носит.
Но когда однажды он понес поднос с чашками и стаканами, разбил два стакана и начал, по обыкновению, ругаться и хотел бросить на пол и весь поднос, она взяла поднос у него из рук, поставила
другие стаканы, еще сахарницу, хлеб и так уставила все, что ни одна чашка не шевельнулась, и потом показала ему, как взять поднос одной рукой, как плотно придержать
другой, потом два раза прошла по комнате, вертя подносом направо и налево, и ни одна ложечка не пошевелилась на нем, Захару вдруг ясно стало, что Анисья
умнее его!
Но хитрая и
умная барыня не дала никакого
другого хода этим вопросам, и они выглянули у ней только из глаз, и на минуту. Вера, однако, прочла их, хотя та переменила взгляд сомнения на взгляд участия. Прочла и Татьяна Марковна.
Это бодрое, трезвое и
умное чувство: в таком взаимном сближении — ни он, ни она ничего не теряют и оба выигрывают, изучая, дополняя
друг друга, любя тонкою,
умною, полною взаимного уважения и доверия привязанностию.
Жилось ему сносно: здесь не было ни в ком претензии казаться чем-нибудь
другим, лучше, выше,
умнее, нравственнее; а между тем на самом деле оно было выше, нравственнее, нежели казалось, и едва ли не
умнее. Там, в куче людей с развитыми понятиями, бьются из того, чтобы быть проще, и не умеют; здесь, не думая о том, все просты, никто не лез из кожи подделаться под простоту.
— Ну и слава Богу! — сказала мама, испугавшись тому, что он шептал мне на ухо, — а то я было подумала… Ты, Аркаша, на нас не сердись; умные-то люди и без нас с тобой будут, а вот кто тебя любить-то станет, коли нас
друг у дружки не будет?
— И лень, и претит. Одна
умная женщина мне сказала однажды, что я не имею права
других судить потому, что «страдать не умею», а чтобы стать судьей
других, надо выстрадать себе право на суд. Немного высокопарно, но в применении ко мне, может, и правда, так что я даже с охотой покорился суждению.
— Это не так и не оттого. Это оттого, что я не вижу в нем никакой разницы с
другими. Я не считаю его ни глупее
умных, ни злее добрых. Я ко всем одинаков, потому что в моих глазах все одинаковы.
У иного спящего лицо и во сне
умное, а у
другого, даже и
умного, во сне лицо становится очень глупым и потому смешным.
— Они не глупее
других и не
умнее; они — помешанные, как все.
— Я это знаю от нее же, мой
друг. Да, она — премилая и
умная. Mais brisons-là, mon cher. Мне сегодня как-то до странности гадко — хандра, что ли? Приписываю геморрою. Что дома? Ничего? Ты там, разумеется, примирился и были объятия? Cela va sanà dire. [Это само собой разумеется (франц.).] Грустно как-то к ним иногда бывает возвращаться, даже после самой скверной прогулки. Право, иной раз лишний крюк по дождю сделаю, чтоб только подольше не возвращаться в эти недра… И скучища же, скучища, о Боже!
Другой рябоватый, с
умным лицом и с такою же челюстью, как у первого.
За ним
другой, лет сорока пяти, с большими карими глазами, с
умным и бойким лицом.
Мы можем сказать про человека, что он чаще бывает добр, чем зол, чаще умен, чем глуп, чаще энергичен, чем апатичен, и наоборот; но будет неправда, если мы скажем про одного человека, что он добрый или
умный, а про
другого, что он злой или глупый.
— А
умный, так и того лучше, — сказал старик. — А вот этим не займается? — прибавил он, указывая глазами на парочку — мужа с женой, очевидно фабричных, сидевших на
другой стороне прохода.
Очень много было там
умного, ученого, интересного, но не было ответа на главное: по какому праву одни наказывают
других?
Товарищ прокурора говорил очень долго, с одной стороны стараясь вспомнить все те
умные вещи, которые он придумал, с
другой стороны, главное, ни на минуту не остановиться, а сделать так, чтобы речь его лилась, не умолкая, в продолжение часа с четвертью.
Нехлюдов был принимаем в числе этих
друзей и потому, что он считался
умным молодым человеком, и потому, что его мать была близким
другом семьи, и потому, что хорошо бы было, если бы Мисси вышла за него.
— А я вам доложу, князь, — сказал приказчик, когда они вернулись домой, — что вы с ними не столкуетесь; народ упрямый. А как только он на сходке — он уперся, и не сдвинешь его. Потому, всего боится. Ведь эти самые мужики, хотя бы тот седой или черноватый, что не соглашался, — мужики
умные. Когда придет в контору, посадишь его чай пить, — улыбаясь, говорил приказчик, — разговоришься — ума палата, министр, — всё обсудит как должно. А на сходке совсем
другой человек, заладит одно…
— Вы замечательно
умная женщина… Мы, вероятно, еще пригодимся
друг другу.
Другие говорили просто: «Да, Хиония Алексеевна очень
умная женщина».
Один сын
умнее отца хочет быть,
другой… да вот сам увидишь!
Три дамы сидят-с, одна без ног слабоумная,
другая без ног горбатая, а третья с ногами, да слишком уж
умная, курсистка-с, в Петербург снова рвется, там на берегах Невы права женщины русской отыскивать.
— Да и не надо вовсе-с. В двенадцатом году было на Россию великое нашествие императора Наполеона французского первого, отца нынешнему, и хорошо, кабы нас тогда покорили эти самые французы:
умная нация покорила бы весьма глупую-с и присоединила к себе. Совсем даже были бы
другие порядки-с.
Она не очень была хороша собой; но решительное и спокойное выражение ее лица, ее широкий, белый лоб, густые волосы и, в особенности, карие глаза, небольшие, но
умные, ясные и живые, поразили бы и всякого
другого на моем месте.
Он осторожен и в то же время предприимчив, как лисица; болтлив, как старая женщина, и никогда не проговаривается, а всякого
другого заставит высказаться; впрочем, не прикидывается простачком, как это делают иные хитрецы того же десятка, да ему и трудно было бы притворяться: я никогда не видывал более проницательных и
умных глаз, как его крошечные, лукавые «гляделки» [Орловцы называют глаза гляделками, так же как рот едалом.
— Ну, посуди, Лейба,
друг мой, — ты
умный человек: кому, как не старому хозяину, дался бы Малек-Адель в руки! Ведь он и оседлал его, и взнуздал, и попону с него снял — вон она на сене лежит!.. Просто как дома распоряжался! Ведь всякого
другого, не хозяина, Малек-Адель под ноги бы смял! Гвалт поднял бы такой, всю деревню бы переполошил! Согласен ты со мною?
Это было существо доброе,
умное, молчаливое, с теплым сердцем; но, бог знает отчего, от долгого ли житья в деревне, от
других ли каких причин, у ней на дне души (если только есть дно у души) таилась рана, или, лучше сказать, сочилась ранка, которую ничем не можно было излечить, да и назвать ее ни она не умела, ни я не мог.
Через несколько минут мы подошли к реке и на
другом ее берегу увидели Кокшаровку. Старообрядцы подали нам лодки и перевезли на них седла и вьюки. Понукать лошадей не приходилось.
Умные животные отлично понимали, что на той стороне их ждет обильный корм. Они сами вошли в воду и переплыли на
другую сторону реки.
Около полудня мы сделали большой привал. Люди тотчас же стали раздеваться и вынимать
друг у
друга клещей из тела. Плохо пришлось Паначеву. Он все время почесывался. Клещи набились ему в бороду и в шею. Обобрав клещей с себя, казаки принялись вынимать их у собак.
Умные животные отлично понимали, в чем дело, и терпеливо переносили операцию. Совсем не то лошади: они мотали головами и сильно бились. Пришлось употребить много усилий, чтобы освободить их от паразитов, впившихся в губы и в веки глаз.