Неточные совпадения
Он не считал себя премудрым, но не мог не знать, что он был
умнее жены и Агафьи Михайловны, и не мог не знать того, что, когда он думал о смерти, он думал всеми силами
души.
Он, этот
умный и тонкий в служебных делах человек, не понимал всего безумия такого отношения к жене. Он не понимал этого, потому что ему было слишком страшно понять свое настоящее положение, и он в
душе своей закрыл, запер и запечатал тот ящик, в котором у него находились его чувства к семье, т. е. к жене и сыну. Он, внимательный отец, с конца этой зимы стал особенно холоден к сыну и имел к нему то же подтрунивающее отношение, как и к желе. «А! молодой человек!» обращался он к нему.
— Ну да. Ему даже судом пригрозили за какие-то служебные промахи. С банком тоже не вышло: кому-то на ногу или на язык наступил. А — жалко его,
умный! Вот, все ко мне ходит
душу отводить. Что — в других странах отводят
душу или — нет?
Лидия смотрела на него искоса и хмурилась, Сомовы и Алина, видя измену Лидии, перемигивались, перешептывались, и все это наполняло
душу Клима едкой грустью. Но мальчик утешал себя догадкой: его не любят, потому что он
умнее всех, а за этим утешением, как тень его, возникала гордость, являлось желание поучать, критиковать; он находил игры скучными и спрашивал...
Она бы потосковала еще о своей неудавшейся любви, оплакала бы прошедшее, похоронила бы в
душе память о нем, потом… потом, может быть, нашла бы «приличную партию», каких много, и была бы хорошей,
умной, заботливой женой и матерью, а прошлое сочла бы девической мечтой и не прожила, а протерпела бы жизнь. Ведь все так делают!
«Да ведь это лучше всякой страсти! — приходило ему в голову, — это доверие, эти тихие отношения, это заглядыванье не в глаза красавицы, а в глубину
умной, нравственной девической
души!»
— Не может быть в ней лжи…» — утешался потом, задумываясь, и умилялся, припоминая тонкую,
умную красоту ее лица, этого отражения
души.
— Ого-го!.. Вон оно куда пошло, — заливался Веревкин. — Хорошо, сегодня же устроим дуэль по-американски: в двух шагах, через платок… Ха-ха!.. Ты пойми только, что сия Катерина Ивановна влюблена не в папахена, а в его карман. Печальное, но вполне извинительное заблуждение даже для самого
умного человека, который зарабатывает деньги головой, а не ногами. Понял? Ну, что возьмет с тебя Катерина Ивановна, когда у тебя ни гроша за
душой… Надо же и ей заработать на ярмарке на свою долю!..
Дмитрий Ионыч (она чуть-чуть улыбнулась, так как, произнеся «Дмитрий Ионыч», вспомнила «Алексей Феофилактыч»), Дмитрий Ионыч, вы добрый, благородный,
умный человек, вы лучше всех… — у нее слезы навернулись на глазах, — я сочувствую вам всей
душой, но… но вы поймете…
Славянофилы все еще были добрыми русскими помещиками, очень
умными, талантливыми, образованными, любившими свою родину и плененными ее своеобразной
душой.
— С Михаилом-то подружился? Нет, не то чтоб. Да и чего, свинья! Считает, что я… подлец. Шутки тоже не понимают — вот что в них главное. Никогда не поймут шутки. Да и сухо у них в
душе, плоско и сухо, точно как я тогда к острогу подъезжал и на острожные стены смотрел. Но
умный человек,
умный. Ну, Алексей, пропала теперь моя голова!
Это было существо доброе,
умное, молчаливое, с теплым сердцем; но, бог знает отчего, от долгого ли житья в деревне, от других ли каких причин, у ней на дне
души (если только есть дно у
души) таилась рана, или, лучше сказать, сочилась ранка, которую ничем не можно было излечить, да и назвать ее ни она не умела, ни я не мог.
Мы долго беседовали с ним на эту тему. Он рассказывал мне и о других животных. Каждое из них было человекоподобное и имело
душу. У него была даже своя классификация их. Так, крупных животных он ставил отдельно от мелких,
умных — отдельно от глупых. Соболя он считал самым хитрым животным.
Министр Киселев прислал из Петербурга чиновника; он, человек
умный и практический, взял в первой волости по рублю с
души и позволил не сеять картофельные выморозки.
Минцлова была
умная женщина, по-своему одаренная, и обладала большим искусством в подходе к
душам, знала, как с кем разговаривать.
Все это опять падало на девственную
душу, как холодные снежинки на голое тело… Убийство Иванова казалось мне резким диссонансом. «Может быть, неправда?..» Но над всем преобладала мысль: значит, и у нас есть уже это… Что именно?.. Студенчество,
умное и серьезное, «с озлобленными лицами», думающее тяжкие думы о бесправии всего народа… А при упоминании о «генералах Тимашевых и Треповых» в памяти вставал Безак.
— Что, Галактион Михеич, худо?.. То-то вот и есть. И сказал себе человек: наполню житницы, накоплю сокровища. Пей,
душа, веселись!.. Так я говорю? Эх, Галактион Михеич! Ведь вот
умные люди, до всего, кажется, дошли, а этого не понимают.
— «Много, говорит, чести будет им, пускай сами придут…» Тут уж я даже заплакала с радости, а он волосы мне распускает, любил он волосьями моими играть, бормочет: «Не хлюпай, дура, али, говорит, нет
души у меня?» Он ведь раньше-то больно хороший был, дедушко наш, да как выдумал, что нет его
умнее, с той поры и озлился и глупым стал.
Между прочим, он принял систему не торопить дочерей своих замуж, то есть не «висеть у них над
душой» и не беспокоить их слишком томлением своей родительской любви об их счастии, как невольно и естественно происходит сплошь да рядом даже в самых
умных семействах, в которых накопляются взрослые дочери.
Как человек, не чуждый художеству, он чувствовал в себе и жар, и некоторое увлечение, и восторженность, и вследствие этого позволял себе разные отступления от правил: кутил, знакомился с лицами, не принадлежавшими к свету, и вообще держался вольно и просто; но в
душе он был холоден и хитер, и во время самого буйного кутежа его
умный карий глазок все караулил и высматривал; этот смелый, этот свободный юноша никогда не мог забыться и увлечься вполне.
Стан высокий, стройный и роскошный, античная грудь, античные плечи, прелестная ручка, волосы черные, черные как вороново крыло, и кроткие,
умные голубые глаза, которые так и смотрели в
душу, так и западали в сердце, говоря, что мы на все смотрим и все видим, мы не боимся страстей, но от дерзкого взора они в нас не вспыхнут пожаром.
Высокого роста, почти атлетического сложения, с широким, как у Бетховена, лбом, опутанным небрежно-художественно черными с проседью волосами, с большим мясистым ртом страстного оратора, с ясными, выразительными,
умными, насмешливыми глазами, он имел такую наружность, которая среди тысяч бросается в глаза — наружность покорителя
душ и победителя сердец, глубоко-честолюбивого, еще не пресыщенного жизнью, еще пламенного в любви и никогда не отступающего перед красивым безрассудством…
— И у ней нахожу нечто вроде этого; потому что, при всем богатстве и поэтичности ее воображения, сейчас же видно, что она сближалась с разными
умными людьми, наскоро позаимствовала от них многое и всеми силами
души стремится разнести это по божьему миру; а уж это — не художественный прием!
Видимо, что он всей
душой привязался к Вихрову, который, в свою очередь, увидев в нем очень честного,
умного и доброго человека, любящего, бог знает как, русскую литературу и хорошо понимающего ее, признался ему, что у него написаны были две повести, и просил только не говорить об этом Кергелю.
Павел, когда он был гимназистом, студентом, все ей казался еще мальчиком, но теперь она слышала до мельчайших подробностей его историю с m-me Фатеевой и поэтому очень хорошо понимала, что он — не мальчик, и особенно, когда он явился в настоящий визит таким красивым,
умным молодым человеком, — и в то же время она вспомнила, что он был когда-то ее горячим поклонником, и ей стало невыносимо жаль этого времени и ужасно захотелось заглянуть кузену в
душу и посмотреть, что теперь там такое.
А там, в глубине
души, сосет этакий дьявольский червяк: ведь ты
умнее других, ведь ты бы мог быть и тем-то, и тем-то, ведь и счастье себе своими руками загубил.
Этот разговор с
умной женщиной наполнил плутоватую
душу Тетюева настоящим восторгом, так что он даже не допытывался, откуда Нина Леонтьевна могла все знать.
Пьяница Прозоров оказался
умнее и находчивее в словесных турнирах и стычках, что, конечно, не могло не огорчать Нины Леонтьевны, которая поэтому от
души возненавидела своего счастливого противника.
Мать провела рукой по лицу, и мысль ее трепетно поплыла над впечатлениями вчерашнего дня. Охваченная ими, она сидела долго, остановив глаза на остывшей чашке чая, а в
душе ее разгоралось желание увидеть кого-то
умного, простого, спросить его о многом.
Стоявший перед нами арестант был не велик ростом и довольно сухощав; но широкая грудь и чрезвычайное развитие мускулов свидетельствовали о его физической силе Лицо у него было молодое,
умное и даже кроткое; высокий лоб и впалые, но еще блестящие глаза намекали на присутствие мысли, на возможность прекрасных и благородных движений
души; только концы губ были несколько опущены, и это как будто разрушало гармонию целого лица, придавая ему оттенок чувственности и сладострастия.
Говорят, будто у Порфирия Петровича есть деньги, но это только предположение, потому что он ими никого никогда не ссужал. Однако, как
умный человек, он металла не презирает, и в
душе отдает большое предпочтение тому, кто имеет, перед тем, кто не имеет. Тем не менее это предпочтение не выражается у него как-нибудь нахально, и разве некоторая томность во взгляде изобличит внутреннюю тревогу
души его.
Вообще становится скучно; только и отводишь
душу с Петром Николаичем в
умной беседе: que tout est a recommencer и что вчера уж думали, что момент наступил, а сегодня опять…
Проговорив это, очарованный странник как бы вновь ощутил на себе наитие вещательного духа и впал в тихую сосредоточенность, которой никто из собеседников не позволил себе прервать ни одним новым вопросом. Да и о чем было его еще больше расспрашивать? повествования своего минувшего он исповедал со всею откровенностью своей простой
души, а провещания его остаются до времени в руке сокрывающего судьбы свои от
умных и разумных и только иногда открывающего их младенцам.
— Охлажденье, сударь, к нему имеют… большое охлажденье против прежнего, — отвечал успокоительным тоном Григорий Васильев, — вот уж года четыре мы это замечаем; только и говорят своим горничным девицам: «Ах, говорят, милые мои, как бы я желала выйти замуж!» Барышня, батюшка,
умная, по политике тонкая, все, может быть, по чувствительной
душе своей почувствовали, какой оне пред господом творцом-создателем грех имеют.
— Я описываю, — начал он, — одно семейство… богатое, которое живет, положим, в Москве и в котором есть, между прочим, дочь — девушка
умная и, как говорится, с
душой, но светская.
Кончилось тем, что и он словно замер — и сидел неподвижно, как очарованный, и всеми силами
души своей любовался картиной, которую представляли ему и эта полутемная комната, где там и сям яркими точками рдели вставленные в зеленые старинные стаканы свежие, пышные розы — и эта заснувшая женщина с скромно подобранными руками и добрым, усталым лицом, окаймленным снежной белизной подушки, и это молодое, чутко-настороженное и тоже доброе,
умное, чистое и несказанно прекрасное существо с такими черными глубокими, залитыми тенью и все-таки светившимися глазами…
Gnadige Frau больше всего поразили глаза Андреюшки — ясные, голубые, не имеющие в себе ни малейшего оттенка помешательства, напротив, очень
умные и как бы в
душу вам проникающие; а доктор глядел все на цепь; ему очень хотелось посмотреть под мышки Андреюшке, чтобы удостовериться, существуют ли на них если не раны, то, по крайней мере, мозоли от тридцатилетнего прикосновения к ним постороннего твердого тела.
— Так чем же, после этого, тебя смущает жизнь аскетов? Весь их труд и состоит в этом
умном делании, а отсюда и выводи, какая гармония и радость должны обитать в их
душах.
— Хочется мне с вами по
душе поговорить, давно хочется! — продолжал он. — Ну-тко, скажите мне — вы люди
умные] Завелась нынче эта пакость везде… всем мало, всем хочется… Ну, чего? скажите на милость: чего?
Я слишком много стал думать о женщинах и уже решал вопрос: а не пойти ли в следующий праздник туда, куда все ходят? Это не было желанием физическим, — я был здоров и брезглив, но порою до бешенства хотелось обнять кого-то ласкового,
умного и откровенно, бесконечно долго говорить, как матери, о тревогах
души.
Они как бы выедают
душу, их
умные речи покрывают сердце рыжею ржавчиною.
Я не хочу, чтобы мне Термосесов мог написать что-нибудь вроде того, что в
умном романе „Живая
душа“
умная Маша написала своему жениху, который жил в хорошем доме и пил чай из серебряного самовара.
Приятно было слушать эти
умные слова. Действительно, все фыркают, каждый норовит, как бы свою жизнь покрепче отгородить за счёт соседа, и оттого всеместная вражда и развал. Иной раз лежу я ночью, думаю, и вдруг поднимется в
душе великий мятеж, выбежал бы на люди да и крикнул...
— Послушайте, ведь всё это пагубно для вас, ведь вы —
умнее этого, это — цепи для живой вашей
души и страшная путаница, — страшная!
— А Захарыч набунтовался — спит,
душа! Человек
умный, видал много, чего нам и не знать. До утра меня манежил, ну — я ему, однако, не сдался, нет!
— А не приставайте — не совру! Чего она пристаёт, чего гоняет меня, забава я ей? Бог, да то, да сё! У меня лева пятка
умней её головы — чего она из меня
душу тянеть? То — не так, друго — не так, а мне что? Я свой век прожил, мне наплевать, как там правильно-неправильно. На кладбищу дорога всем известна, не сам я туда пойду, понесуть; не бойсь, с дороги не собьются!
— Мужик —
умный, — сказал Никон, усмехаясь. — Забавно мы с ним беседуем иной раз: он мне — хорошая, говорит, у тебя
душа, а человек ты никуда не годный! А я ему — хороший ты человек, а
души у тебя вовсе нет, одни руки везде, пар шестнадцать! Смеётся он. Мужик надёжный, на пустяки себя не разобьёт и за малость не продаст ни себя, ни другого. Ежели бы он Христа продавал — ограбил бы покупателей, прямо бы и сразу по миру пустил.
Ему было досадно, и он откровенно говорил о том своей
умной невестке, которая, однако, не могла понять, что вертелось на уме и таилось в
душе у старика.
Это предвидели в Багрове и нарочно отправили Елизавету Степановну, чтоб она по превосходству своего ума и положения в обществе (она была генеральша) могла воздерживать порывы дружелюбия простодушной Аксиньи Степановны; но простая
душа не поддалась
умной и хитрой генеральше и на все ее настойчивые советы отвечала коротко и ясно: «Вы себе там, как хотите, не любите и браните Софью Николавну, а я ею очень довольна; я кроме ласки и уважения ничего от нее не видала, а потому и хочу, чтоб она и брат были у меня в доме мною так же довольны…» И всё это она исполняла на деле с искренней любовью и удовольствием: заботилась, ухаживала за невесткой и потчевала молодых напропалую.
Старших дочерей своих он пристроил: первая, Верегина, уже давно умерла, оставив трехлетнюю дочь; вторая, Коптяжева, овдовела и опять вышла замуж за Нагаткина;
умная и гордая Елисавета какими-то судьбами попала за генерала Ерлыкина, который, между прочим, был стар, беден и пил запоем; Александра нашла себе столбового русского дворянина, молодого и с состоянием, И. П. Коротаева, страстного любителя башкирцев и кочевой их жизни, — башкирца
душой и телом; меньшая, Танюша, оставалась при родителях; сынок был уже двадцати семи лет, красавчик, кровь с молоком; «кофту да юбку, так больше бы походил на барышню, чем все сестры» — так говорил про него сам отец.