Неточные совпадения
Я только не отведала —
Спасибо!
умер Ситников —
Стыда неискупимого,
Последнего стыда!
Перечитываю
последнюю страницу: смешно! Я думал
умереть; это было невозможно: я еще не осушил чаши страданий и теперь чувствую, что мне еще долго жить.
Наконец
последняя дочь, остававшаяся с ним в доме,
умерла, и старик очутился один сторожем, хранителем и владетелем своих богатств.
Обнаруживала ли ими болеющая душа скорбную тайну своей болезни, что не успел образоваться и окрепнуть начинавший в нем строиться высокий внутренний человек; что, не испытанный измлада в борьбе с неудачами, не достигнул он до высокого состоянья возвышаться и крепнуть от преград и препятствий; что, растопившись, подобно разогретому металлу, богатый запас великих ощущений не принял
последней закалки, и теперь, без упругости, бессильна его воля; что слишком для него рано
умер необыкновенный наставник и нет теперь никого во всем свете, кто бы был в силах воздвигнуть и поднять шатаемые вечными колебаньями силы и лишенную упругости немощную волю, — кто бы крикнул живым, пробуждающим голосом, — крикнул душе пробуждающее слово: вперед! — которого жаждет повсюду, на всех ступенях стоящий, всех сословий, званий и промыслов, русский человек?
Много воды утекло с тех пор, много воспоминаний о былом потеряли для меня значение и стали смутными мечтами, даже и странник Гриша давно окончил свое
последнее странствование; но впечатление, которое он произвел на меня, и чувство, которое возбудил, никогда не
умрут в моей памяти.
Возле нее лежал ребенок, судорожно схвативший рукою за тощую грудь ее и скрутивший ее своими пальцами от невольной злости, не нашед в ней молока; он уже не плакал и не кричал, и только по тихо опускавшемуся и подымавшемуся животу его можно было думать, что он еще не
умер или, по крайней мере, еще только готовился испустить
последнее дыханье.
Жители решились защищаться до
последних сил и крайности и лучше хотели
умереть на площадях и улицах перед своими порогами, чем пустить неприятеля в домы.
«Иисус говорит ей: воскреснет брат твой. Марфа сказала ему: знаю, что воскреснет в воскресение, в
последний день. Иисус сказал ей: «Я есмь воскресение и жизнь;верующий в меня, если и
умрет, оживет. И всякий живущий и верующий в меня не
умрет вовек. Веришь ли сему? Она говорит ему...
Она вновь забылась, но это
последнее забытье продолжалось недолго. Бледно-желтое, иссохшее лицо ее закинулось навзничь назад, рот раскрылся, ноги судорожно протянулись. Она глубоко-глубоко вздохнула и
умерла.
Да и ничего я не понимаю, какой там пьяница
умер, и какая там дочь, и каким образом мог он отдать этой дочери все
последние деньги… которые…
— Ни малейшей! При
последнем издыхании… К тому же голова очень опасно ранена… Гм. Пожалуй, можно кровь отворить… но это будет бесполезно. Через пять или десять минут
умрет непременно.
— Это было даже и не страшно, а — больше. Это — как
умирать. Наверное — так чувствуют в
последнюю минуту жизни, когда уже нет боли, а — падение. Полет в неизвестное, в непонятное.
— Одиннадцать лет жила с ним. Венчаны. Тридцать семь не живу. Встретимся где-нибудь — чужой. Перед
последней встречей девять лет не видала. Думала —
умер. А он на Сухаревке, жуликов пирогами кормит. Эдакий-то… мастер, э-эх!
Они никогда не смущали себя никакими туманными умственными или нравственными вопросами: оттого всегда и цвели здоровьем и весельем, оттого там жили долго; мужчины в сорок лет походили на юношей; старики не боролись с трудной, мучительной смертью, а, дожив до невозможности,
умирали как будто украдкой, тихо застывая и незаметно испуская
последний вздох. Оттого и говорят, что прежде был крепче народ.
В
последние пять лет из нескольких сот душ не
умер никто, не то что насильственною, даже естественною смертью.
— Брат! — заговорила она через минуту нежно, кладя ему руку на плечо, — если когда-нибудь вы горели, как на угольях,
умирали сто раз в одну минуту от страха, от нетерпения… когда счастье просится в руки и ускользает… и ваша душа просится вслед за ним… Припомните такую минуту… когда у вас оставалась одна
последняя надежда… искра… Вот это — моя минута! Она пройдет — и все пройдет с ней…
«Пусть завтра
последний день мой, — думал бы каждый, смотря на заходящее солнце, — но все равно, я
умру, но останутся все они, а после них дети их» — и эта мысль, что они останутся, все так же любя и трепеща друг за друга, заменила бы мысль о загробной встрече.
Старец же должен быть доволен во всякое время, а
умирать должен в полном цвете ума своего, блаженно и благолепно, насытившись днями, воздыхая на
последний час свой и радуясь, отходя, как колос к снопу, и восполнивши тайну свою.
«Поверьте, — продолжал он, — что если б я среди моря
умирал от жажды, я бы отдал вам
последний стакан: вы верите этому?» — «Да», — уже нерешительно отвечал я, начиная подозревать, что не получу воды.
Кажется, ни за что не
умрешь в этом целебном, полном неги воздухе, в теплой атмосфере, то есть не
умрешь от болезни, а от старости разве, и то когда заживешь чужой век. Однако здесь оканчивает жизнь дочь бразильской императрицы, сестра царствующего императора. Но она прибегла к целительности здешнего воздуха уже в
последней крайности, как прибегают к первому знаменитому врачу — поздно: с часу на час ожидают ее кончины.
Взглянешь около себя и увидишь мачты, палубы, пушки, слышишь рев ветра, а невдалеке, в красноречивом безмолвии, стоят красивые скалы: не раз содрогнешься за участь путешественников!.. Но я убедился, что читать и слушать рассказы об опасных странствиях гораздо страшнее, нежели испытывать
последние. Говорят, и умирающему не так страшно
умирать, как свидетелям смотреть на это.
— Нет, постой, с бабами еще успеешь наговориться, — остановил его Бахарев и указал на кресло около дивана, на котором укладывал свою больную ногу. — Ведь при тебе это было, когда
умер… Холостов? — старик с заметным усилием проговорил
последнее слово, точно эта фамилия стояла у него поперек горла.
Замечательно тоже, что никто из них, однако же, не полагал, что
умрет он в самую эту же ночь, тем более что в этот
последний вечер жизни своей он, после глубокого дневного сна, вдруг как бы обрел в себе новую силу, поддерживавшую его во всю длинную эту беседу с друзьями.
— Видишь. Непременно иди. Не печалься. Знай, что не
умру без того, чтобы не сказать при тебе
последнее мое на земле слово. Тебе скажу это слово, сынок, тебе и завещаю его. Тебе, сынок милый, ибо любишь меня. А теперь пока иди к тем, кому обещал.
Спустя немного времени один за другим начали
умирать дети. Позвали шамана. В конце второго дня камлания он указал место, где надо поставить фигурное дерево, но и это не помогло. Смерть уносила одного человека за другим. Очевидно, черт поселился в самом жилище. Оставалось
последнее средство — уступить ему фанзу. Та к и сделали. Забрав все имущество, они перекочевали на реку Уленгоу.
«И что я стану теперь делать без Малек-Аделя? — думалось Чертопханову. —
Последней радости я теперь лишился — настала пора
умирать. Другую лошадь купить, благо деньги завелись? Да где такую другую лошадь найти?»
С голоду
умру, а Малек-Аделя не отдам!» Волновался он очень и даже задумывался; но тут судьба — в первый и в
последний раз — сжалилась над ним, улыбнулась ему: какая-то дальняя тетка, самое имя которой было неизвестно Чертопханову, оставила ему по духовному завещанию сумму, огромную в его глазах, целых две тысячи рублей!
Старушка помещица при мне
умирала. Священник стал читать над ней отходную, да вдруг заметил, что больная-то действительно отходит, и поскорее подал ей крест. Помещица с неудовольствием отодвинулась. «Куда спешишь, батюшка, — проговорила она коснеющим языком, — успеешь…» Она приложилась, засунула было руку под подушку и испустила
последний вздох. Под подушкой лежал целковый: она хотела заплатить священнику за свою собственную отходную…
У них было трое детей, два года перед тем
умер девятилетний мальчик, необыкновенно даровитый; через несколько месяцев
умер другой ребенок от скарлатины; мать бросилась в деревню спасать
последнее дитя переменой воздуха и через несколько дней воротилась; с ней в карете был гробик.
…А между тем я тогда едва начинал приходить в себя, оправляться после ряда страшных событий, несчастий, ошибок. История
последних годов моей жизни представлялась мне яснее и яснее, и я с ужасом видел, что ни один человек, кроме меня, не знает ее и что с моей смертью
умрет истина.
Да и «благословенный» Александр
умер. Не зная, что будет далее, эти изверги сделали
последнее усилие и добрались до виновного; его, разумеется, приговорили к кнуту. Середь торжества следопроизводителей пришел приказ Николая отдать их под суд и остановить все дело.
История
последних годов моей жизни представлялась мне яснее и яснее, и я с ужасом видел, что ни один человек, кроме меня, не знает ее и что с моей смертью
умрет и истина.
Все тут, от председателя до
последнего писца, ели и пили, требуя, кто чего хотел, а после обеда написали протокол, в котором значилось, что раба божия Иулита
умерла от апоплексии, хотя же и была перед тем наказана на теле, но слегка, отечески.
Тут же, совсем кстати,
умер старый дворовый Потап Матвеев, так что и в пустом гробе надобности не оказалось. Потапа похоронили в барском гробе, пригласили благочинного, нескольких соседних попов и дали знать под рукою исправнику, так что когда
последний приехал в Овсецово, то застал уже похороны. Хоронили болярина Николая с почестями и церемониями, подобающими родовитому дворянину.
Это, кажется, мое
последнее миросозерцание, с которым я и
умру».
Туземцы говорили ему, что
последний из русских, Василий,
умер недавно, что русские были хорошие люди, вместе с ними ходили на рыбный и звериный промыслы и одевались так же, как и они, но волосы стригли.
Это
последнее известие поразило Лизавету Прокофьевну более всего и было совершенно справедливо: выйдя от Настасьи Филипповны, Аглая действительно скорей согласилась бы
умереть, чем показаться теперь на глаза своим домашним, и потому кинулась к Нине Александровне.
Он
умер бы, кажется, если бы кто-нибудь узнал, что у него такая мысль на уме, и в ту минуту, как вошли его новые гости, он искренно готов был считать себя, из всех, которые были кругом его,
последним из
последних в нравственном отношении.
А тут, всю эту
последнюю надежду, с которою
умирать в десять раз легче, отнимают наверно; тут приговор, и в том, что наверно не избегнешь, вся ужасная-то мука и сидит, и сильнее этой муки нет на свете.
Последнее объяснение: я
умираю вовсе не потому, что не в силах перенести эти три недели; о, у меня бы достало силы, и если б я захотел, то довольно уже был бы утешен одним сознанием нанесенной мне обиды; но я не французский поэт и не хочу таких утешений.
Какой нравственности нужно еще сверх вашей жизни, и
последнее хрипение, с которым вы отдадите
последний атом жизни, выслушивая утешения князя, который непременно дойдет в своих христианских доказательствах до счастливой мысли, что, в сущности, оно даже и лучше, что вы
умираете.
В Петербурге, вопреки его собственным ожиданиям, ему повезло: княжна Кубенская, — которую мусье Куртен успел уже бросить, но которая не успела еще
умереть, — чтобы чем-нибудь загладить свою вину перед племянником, отрекомендовала его всем своим друзьям и подарила ему пять тысяч рублей — едва ли не
последние свои денежки — да лепиковские часы с его вензелем в гирлянде амуров.
В спальне возвышалась узкая кровать под пологом из стародавней, весьма добротной полосатой материи; горка полинялых подушек и стеганое жидкое одеяльце лежали на кровати, а у изголовья висел образ Введение во храм Пресвятой Богородицы, тот самый образ, к которому старая девица,
умирая одна и всеми забытая, в
последний раз приложилась уже хладеющими губами.
«Вы меня не звали и не ждали, а вот я и пришел…» Это вечная тайна жизни, которая
умрет с
последним человеком.
Петр Елисеич напряг
последние силы, чтобы сдержаться и не выйти из себя. Он знал, что теперь все кончено. Оставалось только одно:
умереть с честью. После резкого вступления Лука Назарыч тоже заметно смирился.
2 генваря мы отнесли на кладбище тело той, которая умела достойно жить и
умереть с необыкновенным спокойствием, утешая родных и друзей до
последней своей минуты.
Зимою madame Мечникова, доживая
последнюю сотню рублей, простудилась, катаясь на тройке, заболела и в несколько дней
умерла. Сестре ее нечего было делать в этой квартире. Она забрала доставшуюся ей по наследству ветхую мебелишку и переехала в комнату, нанятую за четыре рубля в одном из разрушающихся деревянных домов Болотной улицы.
Полковник, начавший
последнее время почти притрухивать сына, на это покачал только головой и вздохнул; и когда потом проводил, наконец, далеко еще не оправившегося Павла в Москву, то горести его пределов не было: ему казалось, что у него нет уже больше сына, что тот
умер и ненавидит его!.. Искаженное лицо солдата беспрестанно мелькало перед глазами старика.
Когда известная особа любила сначала Постена, полюбила потом вас… ну, я думала, что в том она ошиблась и что вами ей не увлечься было трудно, но я все-таки всегда ей говорила: «Клеопаша, это
последняя любовь, которую я тебе прощаю!» — и, положим, вы изменили ей, ну,
умри тогда,
умри, по крайней мере, для света, но мы еще, напротив, жить хотим… у нас сейчас явился доктор, и мне всегда давали такой тон, что это будто бы возбудит вашу ревность; но вот наконец вы уехали, возбуждать ревность стало не в ком, а доктор все тут и оказывается, что давно уж был такой же amant [любовник (франц.).] ее, как и вы.
— Я, когда сюда ехала, — начала, наконец, Мари, — так, разумеется, расспрашивала обо всех здешних, и мне на
последней станции сказали, что Клеопатра Петровна в нынешнем году
умерла.