Неточные совпадения
Немало было и всяких сенаторских нахлебников, которых брали с собою сенаторы на обеды для почета, которые
крали со стола и из буфетов серебряные кубки и после сегодняшнего почета на другой день садились на козлы править
конями у какого-нибудь пана.
— Как зе мозно, васе благородие! Я цестный зид, я не
украл, а для васего благородия достал, точно! И уз старался я, старался! Зато и
конь! Такого
коня по всему Дону другого найти никак невозмозно. Посмотрите, васе благородие, что это за
конь такой! Вот позалуйте, сюда! Тпру… тпру… повернись, стань зе боком! А мы седло снимем. Каков! Васе благородие?
— Э! э! э! э! — промолвил с расстановкой, как бы с оттяжкой, дьякон, играя перстами в бороде и озирая Чертопханова своими светлыми и жадными глазами. — Как же так, господин? Коня-то вашего, дай Бог памяти, в минувшем году недельки две после Покрова
украли, а теперь у нас ноябрь на исходе.
Ведь ты — мастер, а ты
коней крадешь, как это?» Я ему баю: «Это, мол, ваше благородие, просто глупость».
Лукашка забежал домой, соскочил с
коня и отдал его матери, наказав пустить его в казачий табун; сам же он в ту же ночь должен был вернуться на кордон. Немая взялась свести
коня и знаками показывала, что она как увидит человека, который подарил лошадь, так и поклонится ему в ноги. Старуха только покачала головой на рассказ сына и в душе порешила, что Лукашка
украл лошадь, и потому приказала немой вести
коня в табун еще до света.
— Вишь, дело-то, — сказал Назарка: — дедука Бурлак чтò сказал: «много ли
коней украл?» Видно, знает.
Мужики этого ничего не разбирали, и от них досталось даже и
коням Дон-Кихота, которых изувечили, и тарантасу, в котором изломали колесо и
украли из него железный шкворень.
Как самый отвратительный вид двоедушия, ханжество и пустосвятство также вызвали порицания и насмешки в «Собеседнике». Нельзя не сказать, что насмешки эти очень удачны и остроумны. В них схвачены черты очень резкие и в самом деле поразительные. Например, в «Повествовании глухого и немого» честный воевода Язвин характеризуется еще следующею чертою: «Однажды
украл он из нашего табуна 12 лучших лошадей и на другой день со всею своею окаянною семьею на тех же краденых
конях отправился в Ростов богу молиться».
— Козел, я, когда вырасту, тоже буду
коней красть! — произнес вдруг тихим, горячим шепотом мальчик. — Не хочу милостыню собирать. Я буду как Бузыга.
Я скажу одно: вот нехай сейчас придет ко мне господь бог альбо сам святый Юрко, и нехай он скажет мне: «Слухай, Онисиме, на тебе назад твои пальцы, по чтобы ты больше никогда не смел
коней красть»…
— Обыкновенно… А ему что? О-го-го!.. Ему плевать на них. Я твоих
коней не
крал? — значит, и ты до меня не цепляйся. От, если бы я твои
кони украл да ты бы словил меня, — ну, тогда твой верх: имеешь полное право бить. А то — не-ет, шалишь… Это не проходит.
— Да ведь его задаром посадили! Покеда до суда он, почитай, год в остроге сидел, а теперь, спрашивается, за что сидит? Добро бы, убивал, скажем, или
коней крал, а то так попал, здорово живешь.
— Значит, сироту
красть? Погони не чаешь… Дело!.. Можем и в том постараться… Останетесь много довольны…
Кони — угар. Стрижена девка косы не поспеет заплесть, как мы с тобой на край света угоним… Закладывать, что ли, а может, перекусить чего не в угоду ли? Молочка похлебать с ситненьким не в охотку ли?.. Яичницу глазунью не велеть ли бабам состряпать? Солнышко вон уж куда поднялось — мы-то давно уж позавтракали.
Слышно было вскоре, что в Рыбачьей слободе умерла какая-то сумасшедшая цыганка и что ее товарищ ускакал бог весть куда, на кровном
коне, которого
украл с бывшей конюшни Бирона.
— Нет-с, я это могу, ибо мои
кони были превосходные, и сии сучьи дети их
украли, и як вы их сейчас в Сибирь не засудите, то они еще больше красти станут… и может быть, даст бог, прямо у вас же у первого
коней и
украдут. Чего и дай боже!
Разумеется, на воров, тix, що у людей
коней крадут, а не на тiх пустограев, що пiсни поют!
И подумайте, никто из паробков не хочет идти до меня убирать
кони и ездить, и у меня некому ни чистить
коней, ни кормить их, ни запрягать, и к довершению всего вдруг в одну прекрасную ночь, когда мы с Христиной сами им решетами овса наложили и конюшни заперли, — их всех четверых в той ночи и
украли!..