Неточные совпадения
— Вот она кто! — сказала
Вера,
указывая на кружившуюся около цветка бабочку, — троньте неосторожно, цвет крыльев пропадет, пожалуй, и совсем крыло оборвете. Смотрите же! балуйте, любите, ласкайте ее, но Боже сохрани — огорчить! Когда придет охота обрывать крылья, так идите ко мне: я вас тогда!.. — заключила она, ласково погрозив ему.
— Надо! Он велит смириться, — говорила старуха,
указывая на небо, — просить у внучки прощения. Прости меня,
Вера, прежде ты. Тогда и я могу простить тебя… Напрасно я хотела обойти тайну, умереть с ней… Я погубила тебя своим грехом…
— Это не мещане, Полина Карповна! — с крепкой досадой сказала Татьяна Марковна,
указывая на портреты родителей Райского, а также
Веры и Марфеньки, развешанные по стенам, — и не чиновники из палаты, — прибавила она, намекая
на покойного мужа Крицкой.
— Послушайте,
Вера, я не Райский, — продолжал он, встав со скамьи. — Вы женщина, и еще не женщина, а почка, вас еще надо развернуть, обратить в женщину. Тогда вы узнаете много тайн, которых и не снится девичьим головам и которых растолковать нельзя: они доступны только опыту… Я зову вас
на опыт,
указываю, где жизнь и в чем жизнь, а вы остановились
на пороге и уперлись. Обещали так много, а идете вперед так туго — и еще учить хотите. А главное — не верите!
Вера была не в лучшем положении. Райский поспешил передать ей разговор с бабушкой, — и когда,
на другой день, она, бледная, измученная, утром рано послала за ним и спросила: «Что бабушка?» — он, вместо ответа,
указал ей
на Татьяну Марковну, как она шла по саду и по аллеям в поле.
Вере подозрительна стала личность самого проповедника — и она пятилась от него; даже послушавши, в начале знакомства, раза два его дерзких речей,
указала на него Татьяне Марковне, и людям поручено было присматривать за садом. Волохов зашел со стороны обрыва, от которого удалял людей суеверный страх могилы самоубийцы. Он замечал недоверие
Веры к себе и поставил себе задачей преодолеть его — и успел.
— Теперь,
Вера, погляди минут пять сюда, вот
на эту точку, — обратился к ней Райский,
указывая, куда глядеть, и сам поглядел
на нее…
— Николай Андреевич, знаете ли, кто она? — спросила
Вера,
указывая на Марфеньку.
— Какой протест? — досадливо морщась, проговорил Крыльцов. Очевидно, непростота, искусственность тона и нервность
Веры Ефремовны уже давно раздражали его. — Вы Катю ищете? — обратился он к Нехлюдову. — Она всё работает, чистит. Эту вычистила, нашу — мужскую; теперь женскую. Только блох уж не вычистить, едят поедом. А Маша что там делает? — спросил он,
указывая головой
на угол, в котором была Марья Павловна.
Не раз уже
указывали на то, что социология заменила теологию, что религиозное чувство потерявшего
веру человечества направилось
на социальность.
— Поган есмь, а не свят. В кресла не сяду и не восхощу себе аки идолу поклонения! — загремел отец Ферапонт. — Ныне людие
веру святую губят. Покойник, святой-то ваш, — обернулся он к толпе,
указывая перстом
на гроб, — чертей отвергал. Пурганцу от чертей давал. Вот они и развелись у вас, как пауки по углам. А днесь и сам провонял. В сем указание Господне великое видим.
— Разумеется, — добавляла
Вера Артамоновна, — да вот что связало по рукам и ногам, — и она
указывала спичками чулка
на меня. — Взять с собой — куда? к чему? — покинуть здесь одного, с нашими порядками, это и вчуже жаль!
—
Вера — сама по себе, а ум сам по себе.
Вера на цель
указывает, а ум — пути изыскивает. Туда толкнется, там постучится… блуждает, а между тем и полезное что-нибудь отыщет. Вот лекарства разные, травы целебные, пластыри, декокты — все это ум изобретает и открывает. Но надобно, чтоб все было согласно с
верою —
на пользу, а не
на вред.
Туберозов вспыхнул и крепко сжал рукав своей рясы; но в это время Туганов возразил учителю, что он ошибается, и
указал на то, что
вера согревает лучше, чем водка, что все добрые дела наш мужик начинает помолившись, а все худые, за которые в Сибирь ссылают, делает водки напившись.
Около Думы народ. Идет заседание. Пробрались в зал. Речь о войне, о помощи раненым. Какой-то выхоленный, жирный, так пудов
на восемь, гласный, нервно поправляя золотое пенсне, возбужденно, с привизгом, предлагает желающим «добровольно положить живот свой за
веру, царя и отечество», в защиту угнетенных славян, и сулит за это земные блага и царство небесное,
указывая рукой прямой путь в небесное царство через правую от его руки дверь,
на которой написано: «Прием добровольцев».
— Сядемте, — проговорила Анна Павловна,
указывая на сухое дерево. Голос ее дрожал. Видно было, что она делала над собой усилие. — Я хочу с вами поговорить, — продолжала она, — опросить вас, не изменились ли вы? Любите ли вы еще бедную
Веру?
— Вы вот говорите-с, что вот я решился быть счастливым? Мне надо жениться, Алексей Иванович, — конфиденциально и почти трогательно продолжал Павел Павлович, — иначе что же из меня выйдет? Сами видите-с! —
указал он
на бутылку. — А это лишь одна сотая качеств-с. Я совсем не могу без женитьбы-с и — без новой веры-с; уверую и воскресну-с.
Замечания г. Соловьева совершенно объясняют, какое значение нужно придавать сведениям о распространении церквей, монастырей и т. п. в древней Руси. Очевидно, что это распространение никак не может служить мерилом того, как глубоко правила новой
веры проникли в сердца народа. К этому можно прибавить заметку г. Соловьева и о том, что самые известия о содержании церквей щедротами великих князей могут
указывать на недостаточность усердия новообращенных прихожан.
Шиммель недаром говорит со свойственною ему скромною торжественностью,
указывая на дом, где живет
Вера: «Это обитель мира!» В этом доме точно поселился мирный ангел…
Я
указал Вере Николаевне
на это облако.
— Слушай, Дробыш, что я тебе скажу. Ты верно
указал на «новую нацию». Мы все зародыши этой нации… Но как ты думаешь: у этой нации есть своя
вера?..
Вот почему, вообще говоря, так трудно определить момент уверования или утраты
веры, ибо и действительности уверование всегда и непрерывно вновь совершается, есть единый растянутый во времени акт, и всегда неверие, как темная трясина, подстерегает каждое неверное движение, каждое колебание
на пути
веры [Отсюда следует, между прочим, в какой иллюзии находятся некоторые протестантские секты (баптисты, методисты), внушающие последователям своим умеренность в их совершившейся уже спасенности; и насколько мудрее и здесь оказывается православие, которое остерегает от этой уверенности как гибельной иллюзии («прелести»),
указывая на необходимость постоянной борьбы с миром, «списания», но не «спасенности».].
Для религиозного самоощущения решающим остается одно: прикосновение Божества,
вера, «яко есть» [
На значение пессимизма и потребности искупления
указывают с особой настойчивостью философы пессимизма Гартман и Древе.
И пусть не
указывают на то, что религиозной философии почти не было в классическую эпоху религии — в век первохристианства, ибо эта короткая пора первой
веры и радости, озаренная Пятидесятницей [В день Пятидесятницы совершилось сошествие Св.
Тут встретилась с ней Машенька и почти целый год привлекала ее к истине нашей
веры, то
указывая на книги для чтения, то проводя с нею дни и ночи в назидательных разговорах.
— Уговаривала ее… Что знаю, как умею, все рассказала ей, — ответила Варенька. — Но без
веры она слова мои принимала. Только раз спросила у меня, кто может рассеять сомненья ее и утвердить в праведной
вере. Я
на тетеньку
указала.
Роде тонко
указывает на тесную связь, в которой эта
вера находится с экстатическим характером религий, подобных религий фракийцев.
—
Вера моя простудилась, искав ее (он
указал на жену) и найдя этот стилет, которым Горданов убил Бодростина.
Вера тихо
указала пальцем
на угол протертого полотна в портрете: тут теперь была прореха и с испода значок от долго здесь лежавшего кольца.
Это были те же вопросы, которые Сергей Андреевич слышал от Наташи и четыре года назад. Тогда она с тоскою ждала от него, чтоб он дал ей
веру в жизнь и
указал дорогу, — и ему было тяжело, что он не может дать ей этой
веры и что для него самого дорога неясна. Теперь, когда Наташа верила и стояла
на дороге, Сергея Андреевича приводила в негодование самая возможность тех вопросов, которые она ему задавала.
Он
указывал ей, что пусть у нее нет
веры, чтоб простить мужиков из убеждения; пусть нет любви к нему, чтоб из-за нее сделать это; но неужели же он не в праве ждать от нее хоть
на столько простого уважения к себе, чтоб не делать ему таких неприятностей, как эта?
Луч ли
веры, освещавший его молодость и заставлявший некогда горячо молиться в деревенской, позолоченной отблесками угасающей вечерней зари церкви, снова закрался ему в душу, или мысль, как молния сразившая апостола Павла по дороге в Дамаск, промелькнула в уме и
указала на единственный, отчаянный исход спасти горячо, безумно любимую женщину — сказать мудрено, но чудо совершилось, и вольнодумец-артист медленно опустился
на колени перед священником и голосом далеко непритворным сказал...
Но, несмотря
на самоподчинение этого немца названным святым, Степан Иванович все-таки нашел, что его недостойно было хоронить внутри кладбища, «вместе с родителями правой восточной
веры», а
указал закопать его «за оградою» и не крест поставить над ним, а положить камень, «дабы притомленные люди могли
на нем присесть и отпочить».
Напрасно Тения
указывала ему и
на то, что желание большого богатства не только не отвечает учению избранной им христианской
веры, но даже запрещено ею, — ничто это не останавливало Фалалея.
Московская газета вспомянула об оскудении плодов
веры и, как
на особенную вредность для церкви, —
указала на неудачную попытку графа Толстого ввести, вместо нынешнего бесконтрольного консисторско-архиерейского суда, — суд в другой форме — более правильной и более защищающей личность от произвола.
Четыре года тому назад, встретившись в партере московского театра с товарищем-немцем, Берг
указал ему
на Веру Ростову и по-немецки сказал: «Das soll mein Weib werden», [Вот она будет моею женою,] и с той минуты решил жениться
на ней.