Неточные совпадения
— Как что? Ты обманываешь тетку, тайком
уходишь из дома, видишься наедине
с мужчиной… Попробуй сказать это все в воскресенье, при гостях…
Наконец заключенные и посетители стали расходиться: одни во внутреннюю, другие в наружную дверь. Прошли
мужчины — в гуттаперчевых куртках, и чахоточный и черный лохматый;
ушла и Марья Павловна
с мальчиком, родившимся в остроге.
«Недаром Костя
ушел из этого дома», — не раз думала девушка в своем одиночестве и даже завидовала брату, который в качестве
мужчины мог обставить себя по собственному желанию, то есть разом и безнаказанно стряхнуть
с себя все обветшалые предания раскольничьего дома.
Я попал на именины и хотел, разумеется, сейчас же отсюда
уйти; но меня схватили за руки и буквально силой усадили за пирог, а пока ели пирог, явился внезапно освободившийся от своих дел капитан Постельников и
с ним
мужчина с страшными усищами: это был поэт Трубицын.
Юлия Филипповна (входит
с террасы). Вот сколько я привела вам гостей! Но вы не сердитесь — мы скоро
уйдем. Здравствуйте, Ольга Алексеевна… А почему же не входят
мужчины? Варвара Михайловна, там Павел Сергеевич и Замыслов. Я позову их, можно?
Донато бросился в дом, схватил ружье и побежал в поле, куда
ушел отец, там он сказал ему всё, что может сказать
мужчина мужчине в такую минуту, и двумя выстрелами покончил
с ним, а потом плюнул на труп и разбил прикладом череп его. Говорили, что он долго издевался над мертвым — будто бы вспрыгнул на спину ему и танцевал на ней свой танец мести.
— Тургенев в своих произведениях учит, чтобы всякая возвышенная, честно мыслящая девица
уходила с любимым
мужчиною на край света и служила бы его идее, — сказал Орлов, иронически щуря глаза.
«Брошу», — решал он себе не раз после трепок за неискательность и недостаток средств удовлетворению расширявшихся требований Юлии Петровны, но тут же опять вставал у него вопрос: «а где же твердая воля
мужчины?» Да в том-то и будет твердая воля, чтобы освободиться из этой уничтожающей среды, решал он, и сейчас же опять запрашивал себя: разве более воли нужно, чтоб
уйти, чем
с твердостью и достоинством выносить свое тяжкое положение?
Маша часто
уходила на мельницу и брала
с собою сестру, и обе, смеясь, говорили, что они идут посмотреть на Степана, какой он красивый. Степан, как оказалось, был медлителен и неразговорчив только
с мужчинами, в женском же обществе держал себя развязно и говорил без умолку. Раз, придя на реку купаться, я невольно подслушал разговор. Маша и Клеопатра, обе в белых платьях, сидели на берегу под ивой, в широкой тени, а Степан стоял возле, заложив руки назад, и говорил...
— А Роберт Вейс, который должен был играть на фортепиано,
ушел к советнику… и он был пьян к тому же. Да! я и забыла тебе сказать, что
с ним приехала его жена. Она из России. Она очень недурна, но я думаю, что она глупа, и после я в этом еще более убедилась. У нее, во-первых, нет роста; она совершенно карманная женщина. Я думаю, это вовсе не должно нравиться
мужчинам. Хотя у
мужчин бывают очень дикие вкусы, но большой рост все-таки очень важное дело.
Бедонегова (громко). Виталий Петрович, Виталий Петрович! Куда же вы? Подождите немножко!
Ушел. Зачем он бегает по дачам, чего он там еще ищет? У меня ему уж чего бы лучше, кажется. Как трудно понимать
мужчин! А, вот Анна Афанасьевна
с сыном! Ах, как он мил! Ах, какой интересный молодой человек!
Поднялась суматоха. Дамы
с пылкой стремительностью целовали хозяйку,
мужчины жирными губами лобызали у нее руку и тискали руку доктора. Большая часть гостей вышла в гостиную к картам, но несколько человек осталось в столовой допивать коньяк и пиво. Через несколько минут они запели фальшиво и в унисон «Не осенний мелкий дождичек», и каждый обеими руками управлял хором. Этим промежутком мы
с лесничим воспользовались и
ушли, как нас ни задерживал добрейший Петр Власович.
— Какое это такое слово нахал? — крикнул
мужчина с павлиньими перьями, рассердившись, и стукнул кулаком по столу, так что на подносе запрыгали стаканы. — Кому ты говоришь? Ты думаешь, как я в маске, так ты можешь мне разные слова говорить? Перец ты этакий! Выходи, коли говорю! Директор банка, проваливай подобру-поздорову! Все
уходите, чтоб ни одной шельмы тут не оставалось! Айда, к свиньям собачьим!
Недалеко от устья реки Ботчи за первой протокой жил наш новый знакомый ороч Вандага, у него-то и хранились ящики
с экспедиционным имуществом. Все орочи
ушли на соболевание. Один Вандага задержался. Он знал, что мы приедем осенью, и решил дождаться нас. Это был
мужчина среднего роста, лет сорока,
с густой черной бородой, что указывало на родство его
с сахалинскими туземцами. Одет он был, как и все орочи, но прическу носил удэхейскую.
Он не мог отделаться от этой мысли,
ушел на самую корму, сел на якорь. Но и туда долетали гоготание
мужчин, угощавших татарку, и звуки ее низкого, неприятного голоса. Некоторые слова своего промысла произносила она по-русски,
с бессознательным цинизмом.
Из саней вылез первым высокий
мужчина в цилиндрической шляпе, в плотно застегнутом пальто
с нешироким черным барашковым воротником и начал высаживать даму, маленькую фигурку в шубке, крытой сукном. Голова ее повязана была белым вязаным платком. Лицо все
ушло в края платка. Только глаза блестели, как две искристые точки.
А Наденька страдает за меня, но в то же время сознание, что против сидит влюбленный в нее человек, доставляет ей, по-видимому, величайшее наслаждение. Покончив
с мужчинами, девицы говорят о любви. После длинного разговора о любви одна из девиц встает и
уходит. Оставшиеся начинают перемывать косточки ушедшей. Все находят, что она глупа, несносна, безобразна, что у нее лопатка не на месте.
Благочинный о. Федор Орлов, благообразный, хорошо упитанный
мужчина, лет пятидесяти, как всегда важный и строгий,
с привычным, никогда не сходящим
с лица выражением достоинства, но до крайности утомленный, ходил из угла в угол по своей маленькой зале и напряженно думал об одном: когда, наконец,
уйдет его гость?
Но когда они
уходят в спальню
с мужчинами и там напиваются, они становятся как и все, иногда даже хуже: часто скандалят и колотят посуду, иногда пляшут, раздевшись голыми, и так голыми выскакивают в зал, а иногда даже бьют слишком назойливых
мужчин.