Неточные совпадения
Одни требовали расчета или прибавки, другие
уходили, забравши задаток; лошади заболевали; сбруя горела как на огне;
работы исполнялись небрежно; выписанная из Москвы молотильная машина оказалась негодною по своей тяжести; другую с первого разу испортили; половина скотного двора сгорела, оттого что слепая старуха из дворовых
в ветреную погоду пошла с головешкой окуривать свою корову… правда, по уверению той же старухи, вся беда произошла оттого, что барину вздумалось заводить какие-то небывалые сыры и молочные скопы.
Самгин не знал, но почему-то пошевелил бровями так, как будто о дяде Мише излишне говорить; Гусаров оказался блудным сыном богатого подрядчика малярных и кровельных
работ, от отца
ушел еще будучи
в шестом классе гимназии, учился
в казанском институте ветеринарии, был изгнан со второго курса, служил приказчиком
в богатом поместье Тамбовской губернии, матросом на волжских пароходах, а теперь — без
работы, но ему уже обещано место табельщика на заводе.
Он благоговейно ужасался, чувствуя, как приходят
в равновесие его силы и как лучшие движения мысли и воли
уходят туда,
в это здание, как ему легче и свободнее, когда он слышит эту тайную
работу и когда сам сделает усилие, движение, подаст камень, огня и воды.
Она, не отрываясь от
работы, молча указала локтем вдаль на одиноко стоявшую избушку
в поле. Потом, когда Райский
ушел от нее шагов на сорок, она, прикрыв рукой глаза от солнца, звонко спросила его вслед...
Но Маслова не отвечала своим товаркам, а легла на нары и с уставленными
в угол косыми глазами лежала так до вечера.
В ней шла мучительная
работа. То, что ей сказал Нехлюдов, вызывало ее
в тот мир,
в котором она страдала и из которого
ушла, не поняв и возненавидев его. Она теперь потеряла то забвение,
в котором жила, а жить с ясной памятью о том, что было, было слишком мучительно. Вечером она опять купила вина и напилась вместе с своими товарками.
На эту
работу ушло 10 суток. Временами мои спутники ходили на охоту, иногда удачно, но часто возвращались ни с чем. С кусунскими удэгейцами мы подружились и всех наперечет знали
в лицо и по именам.
За
работой незаметно прошел день. Солнце уже готовилось
уйти на покой. Золотистые лучи его глубоко проникали
в лес и придавали ему особенную привлекательность.
Начиная с 7 июля погода снова стала портиться. Все время шли дожди с ветром. Воспользовавшись непогодой, я занялся вычерчиванием маршрутов и обработкой путевых дневников. На эту
работу ушло 3 суток. Покончив с ней, я стал собираться
в новую экспедицию на реку Арзамасовку. А.И. Мерзлякову было поручено произвести съемку Касафуновой долины и Кабаньей пади, а Г.И. Гранатман взялся произвести рекогносцировку
в направлении Арзамасовка — Тадушу.
На другой день чуть свет мы все были уже на ногах. Ночью наши лошади, не найдя корма на корейских пашнях,
ушли к горам на отаву. Пока их разыскивали, артельщик приготовил чай и сварил кашу. Когда стрелки вернулись с конями, я успел закончить свои
работы.
В 8 часов утра мы выступили
в путь.
— А вот как, Верочка. Теперь уж конец апреля.
В начале июля кончатся мои
работы по Академии, — их надо кончить, чтобы можно было нам жить. Тогда ты и
уйдешь из подвала. Только месяца три потерпи еще, даже меньше. Ты
уйдешь. Я получу должность врача. Жалованье небольшое; но так и быть, буду иметь несколько практики, — насколько будет необходимо, — и будем жить.
Бабы, которым еще нечего делать на барской
работе, погнали
в стадо коров; мужики —
ушли поголовно на барщину.
— Что ж так-то сидеть! Я всю дорогу шел, работал. День или два идешь, а потом остановишься, спросишь, нет ли
работы где. Где попашешь, где покосишь, пожнешь. С недельку на одном месте поработаешь, меня
в это время кормят и на дорогу хлебца дадут, а иной раз и гривенничек. И опять
в два-три дня я свободно верст пятьдесят
уйду. Да я, тетенька, и другую
работу делать могу: и лапоть сплету, и игрушку для детей из дерева вырежу, и на охоту схожу, дичинки добуду.
Девичий гомон мгновенно стихает; головы наклоняются к
работе; иглы проворно мелькают, коклюшки стучат.
В дверях показывается заспанная фигура барыни, нечесаной, немытой,
в засаленной блузе. Она зевает и крестит рот; иногда так постоит и
уйдет, но
в иной день заглянет и
в работы.
В последнем случае редко проходит, чтобы не раздалось, для начала дня, двух-трех пощечин.
В особенности достается подросткам, которые еще учатся и очень часто портят
работу.
Ученье между тем шло своим чередом. По шестнадцатому году Сережка уже сидел на верстаке и беспорядочно тыкал иглою
в суконные лоскутки, на которых его приучали к настоящей
работе. Через год, через два он сделается, пожалуй, заправским портным, а там, благослови Господи, и на оброк милости просим.
Уйдет Сережка от портного Велифантьева и начнет по Москве из мастерской
в мастерскую странствовать.
Заветная мечта Галактиона исполнялась. У него были деньги для начала дела, а там уже все пойдет само собой. Ему ужасно хотелось поделиться с кем-нибудь своею радостью, и такого человека не было. По вечерам жена была пьяна, и он старался
уходить из дому. Сейчас он шагал по своему кабинету и молча переживал охватившее его радостное чувство. Да, целых четыре года
работы, чтобы получить простой кредит. Но это было все, самый решительный шаг
в его жизни.
— А я
уйду, как сделал Галактион… Вот и весь разговор. Наймусь куда-нибудь
в приказчики, Тарас Семеныч, а то буду арендовать самую простую раструсочную мельницу, как у нашего Ермилыча. У него всегда
работа… Свое зерно мужички привезут, смелют, а ты только получай денежки. Барыши невелики, а зато и убытков нет. Самое верное дело…
— А что будет, если я буду чаи распивать да выеду на
работу в восемь часов? — объяснял Галактион. — Я раньше всех должен быть на месте и
уйти последним. Рабочие-то по хозяину бывают.
Из Суслона скитники поехали вниз по Ключевой. Михей Зотыч хотел посмотреть, что делается
в богатых селах. Везде было то же уныние, как и
в Суслоне. Народ потерял голову. Из-под Заполья вверх по Ключевой быстро шел голодный тиф. По дороге попадались бесцельно бродившие по уезду мужики, — все равно
работы нигде не было, а дома сидеть не у чего. Более малодушные
уходили из дому, куда глаза глядят, чтобы только не видеть голодавшие семьи.
Если сегодня не удалось
уйти из тюрьмы через открытые ворота, то завтра можно будет бежать из тайги, когда выйдут на
работу 20–30 человек под надзором одного солдата; кто не бежал из тайги, тот подождет месяц-другой, когда отдадут к какому-нибудь чиновнику
в прислуги или к поселенцу
в работники.
«Да где же вы все запропали?» —
Вдруг снизу донесся неистовый крик.
Смотритель
работ появился.
«
Уйдите! — сказал со слезами старик. —
Нарочно я, барыня, скрылся,
Теперь
уходите. Пора! Забранят!
Начальники люди крутые…»
И словно из рая спустилась я
в ад…
И только… и только, родные!
По-русски меня офицер обругал
Внизу, ожидавший
в тревоге,
А сверху мне муж по-французски сказал:
«Увидимся, Маша, —
в остроге...
Он ночевал на воскресенье дома, а затем
в воскресенье же вечером
уходил на свой пост, потому что утро понедельника для него было самым боевым временем: нужно было все
работы пускать
в ход на целую неделю, а рабочие не все выходили, справляя «узенькое воскресенье», как на промыслах называли понедельник.
Это враждебное чувство к собственному детищу проснулось
в душе Родиона Потапыча
в тот день, когда из конторки выносили холодный труп Карачунского. Жив бы был человек, если бы не продала проклятая Рублиха. Поэтому он вел теперь
работы с каким-то ожесточением, точно разыскивал
в земле своего заклятого врага. Нет, брат, не
уйдешь…
Феня
ушла в Сибирь за партией арестантов,
в которой отправляли Кожина: его присудили
в каторжные
работы.
В той же партии
ушел и Ястребов. Когда партия арестантов выступала из города, ей навстречу попалась похоронная процессия:
в простом сосновом гробу везли из городской больницы Ермошкину жену Дарью, а за дрогами шагал сам Ермошка.
Наконец все
ушли на
работу, и Кишкин остался один
в землянке.
В сущности, бабы были правы, потому что у Прокопия с Яшей действительно велись любовные тайные переговоры о вольном золоте. У безответного зыковского зятя все сильнее въедалась
в голову мысль о том, как бы
уйти с фабрики на вольную
работу. Он вынашивал свою мечту с упорством всех мягких натур и затаился даже от жены. Вся сцена закончилась тем, что мужики бежали с поля битвы самым постыдным образом и как-то сами собой очутились
в кабаке Ермошки.
Ведь старому Титу только бы
уйти в курень, а там он всех заморит на
работе: мужики будут рубить дрова, а бабы окапывать землей и дернать кученки.
За этою
работой застал Нюрочку о. Сергей, который нарочно поднялся
в сарайную. Петр Елисеич
ушел на фабрику.
На этот раз солдат действительно «обыскал
работу».
В Мурмосе он был у Груздева и нанялся сушить пшеницу из разбитых весной коломенок.
Работа началась, как только спала вода, а к страде народ и разбежался. Да и много ли народу
в глухих деревушках по Каменке? Работали больше самосадчане, а к страде и те
ушли.
— Врешь, врешь!.. — орал Никитич, как бешеный:
в нем сказался фанатик-мастеровой, выросший на огненной
работе третьим поколением. — Ну, чего ты орешь-то, Полуэхт?.. Если тебе охота —
уходи, черт с тобой, а как же домну оставить?.. Ну, кричные мастера, обжимочные, пудлинговые, листокатальные… Да ты сбесился никак, Полуэхт?
— Я живу один с человеком, часто
усылаю его куда-нибудь, а сам сижу постоянно за
работою в этой комнате, так должен был позаботиться о некоторых ее удобствах.
Вихров между тем окончательно дописал свои сочинения; Добров переписал ему их, и они отправлены уже были
в одну из редакций. Герой мой остался таким образом совершенно без занятий и
в полнейшем уединении, так как Добров отпросился у него и
ушел в село к священнику, помочь тому
в работе.
Хозяева отобедали и
ушли опять на
работы. Пришел пастух, который
в деревнях обыкновенно кормится по ряду то
в одной крестьянской избе, то
в другой. Ямщик мой признал
в пастухе знакомого, который несколько лет сряду пас стадо
в М.
Утром он молча пил чай и
уходил на
работу,
в полдень являлся обедать, за столом перекидывались незначительными словами, и снова он исчезал вплоть до вечера.
Вот как видят, что время
уходит — полевая-то
работа не ждет, — ну, и начнут засылать сотского: „Нельзя ли, дескать, явить милость, спросить,
в чем следует?“ Тут и смекаешь: коли ребята сговорчивые, отчего ж им удовольствие не сделать, а коли больно много артачиться станут, ну и еще погодят денек-другой.
Спустя некоторое время нашлась вечерняя
работа в том самом правлении, где работал ее муж. По крайней мере, они были вместе по вечерам.
Уходя на службу, она укладывала ребенка, и с помощью кухарки Авдотьи устраивалась так, чтобы он до прихода ее не был голоден. Жизнь потекла обычным порядком, вялая, серая, даже серее прежнего, потому что
в своей квартире было голо и царствовала какая-то надрывающая сердце тишина.
Придя к Н.И. Пастухову голодным и холодным, без
работы и без возможности прокормить семью хотя бы
в течение одного дня, И.А. Вашков
ушел от него сравнительно обеспеченным человеком, с приличным, совершенно новым гардеробом, с оплаченной и оборудованной квартирой, с перспективой вполне безбедного существования и с возможностью приодеть всю свою многочисленную семью.
Издавалась «Русская газета» несколько лет. Основал ее какой-то Александровский, которого я
в глаза не видал, некоторое время был ее соиздателем Н.И. Пастухов, но вскоре опять
ушел в репортерскую
работу в «Современные известия», потратив последние гроши на соиздательство.
В 1885 году, 1 января, выползли на свет две газетки, проползли сколько могли и погибли тоже почти одновременно, незаметно, никому не нужные. Я помню, что эти газетки были — и только, мне было не до них. Я с головой
ушел в горячую
работу в «Русских ведомостях», мешать эти газетки мне не могли, настолько они были пусты и безжизненны.
Шишлин был женат, но жена у него оставалась
в деревне, он тоже засматривался на поломоек. Все они были легко доступны, каждая «прирабатывала»; к этому роду заработка
в голодной слободе относились так же просто, как ко всякой иной
работе. Но красавец мужик не трогал женщин, он только смотрел на них издали особенным взглядом, точно жалея кого-то, себя или их. А когда они сами начинали заигрывать с ним, соблазняя его, он, сконфуженно посмеиваясь,
уходил прочь…
Скоро мы перестали нуждаться
в предбаннике: мать Людмилы нашла
работу у скорняка и с утра
уходила из дому, сестренка училась
в школе, брат работал на заводе изразцов.
В ненастные дни я приходил к девочке, помогая ей стряпать, убирать комнату и кухню, она смеялась...
Он швырнул палкой
в ноги мне, я схватил ком снега и угодил ему
в лицо; он убежал, фыркая, а я, бросив
работу,
ушел в мастерскую. Через несколько минут сверху сбежала его невеста, вертлявая девица
в прыщах на пустом лице.
И, накинув на плечи чье-то пальто,
ушел —
в кабак. Молодежь засмеялась, засвистала; люди постарше завистливо вздохнули вслед ему, а Ситанов подошел к
работе, внимательно посмотрел на нее и объяснил...
— Все равно: кто
ушел с улицы, тоже будто помер. Только подружишься, привыкнешь, а товарища либо
в работу отдадут, либо умрет. Тут на вашем дворе, у Чеснокова, новые живут — Евсеенки; парнишка — Нюшка, ничего, ловкий! Две сестры у него; одна еще маленькая, а другая хромая, с костылем ходит, красивая.
Они вставали утром, умывались
в ванной комнате, мало разговаривали, пили
в соседней комнате кофе, которое подавали им Роза с Анной, и потом
уходили на
работу или на поиски
работы.
С семи часов вечера я обыкновенно
уходил на
работу, то есть
в заседание какого-нибудь общества.
— Вот, гляди, ребята, это все мое состояние. Пропьем, а потом уж вы меня
в артель возьмите, надо и лямку попробовать… Прямо говорить буду, деваться некуда,
работы никакой не знаю, служил
в цирке, да пришлось
уйти, и паспорт там остался.
Так проводил он праздники, потом это стало звать его и
в будни — ведь когда человека схватит за сердце море, он сам становится частью его, как сердце — только часть живого человека, и вот, бросив землю на руки брата, Туба
ушел с компанией таких же, как сам он, влюбленных
в простор, — к берегам Сицилии ловить кораллы: трудная, а славная
работа, можно утонуть десять раз
в день, но зато — сколько видишь удивительного, когда из синих вод тяжело поднимается сеть — полукруг с железными зубцами на краю, и
в ней — точно мысли
в черепе — движется живое, разнообразных форм и цветов, а среди него — розовые ветви драгоценных кораллов — подарок моря.
А. А. Бренко осталась без копейки. Имущество мужа было описано за долги. Левенсон снова весь
ушел в свою адвокатскую и литературную
работу в «Русских ведомостях», продолжая выплачивать наседавшим кредиторам долги по театру.
В день концерта, назначенного
в девять часов, я с утра
ушел на
работу и прямо попал на большой пожар у Рогожской, продолжавшийся весь день, а оттуда поехал
в редакцию, где наскоро написал отчет, торопясь домой, чтобы переодеться для концерта.
Юлинька. Пойдемте
в гостиную, я вам свою
работу покажу. (
Уходят.)