Неточные совпадения
Она теперь с радостью мечтала
о приезде Долли с детьми, в особенности потому, что она для детей будет заказывать любимое каждым пирожное, а Долли оценит всё ее новое устройство. Она сама не
знала, зачем и для чего, но домашнее хозяйство неудержимо влекло ее к себе. Она, инстинктивно чувствуя приближение весны и
зная, что будут и ненастные дни, вила, как умела, свое гнездо и торопилась в одно время и вить его и учиться, как это делать.
Узнавши о приезде барина, населенье всей деревни собралося к крыльцу.
Едва только во всех отношениях приятная дама
узнала о приезде просто приятной дамы, как уже вбежала в переднюю.
Вчера
узнал я
о вашем
приезде; желание увидеть, наконец, человеческое лицо так овладело мною, что я не вытерпел.
Покачиваясь в кресле, Клим чувствовал себя взболтанным и неспособным придумать ничего, что объяснило бы ему тревогу, вызванную
приездом Лидии. Затем он вдруг понял, что боится, как бы Лидия не
узнала о его романе с Маргаритой от горничной Фени.
Надо теперь перенестись несколько назад, до
приезда Штольца на именины к Обломову, и в другое место, далеко от Выборгской стороны. Там встретятся знакомые читателю лица,
о которых Штольц не все сообщил Обломову, что
знал, по каким-нибудь особенным соображениям или, может быть, потому, что Обломов не все
о них расспрашивал, тоже, вероятно, по особенным соображениям.
— Они каждый день присылали
узнавать о приезде.
О вероятном прибытии дочери мой князь еще не
знал ничего и предполагал ее возвращение из Москвы разве через неделю. Я же
узнал накануне совершенно случайно: проговорилась при мне моей матери Татьяна Павловна, получившая от генеральши письмо. Они хоть и шептались и говорили отдаленными выражениями, но я догадался. Разумеется, не подслушивал: просто не мог не слушать, когда увидел, что вдруг, при известии
о приезде этой женщины, так взволновалась мать. Версилова дома не было.
На последнее полномочные сказали, что дадут
знать о салюте за день до своего
приезда. Но адмирал решил, не дожидаясь ответа
о том, примут ли они салют себе, салютовать своему флагу, как только наши катера отвалят от фрегата. То-то будет переполох у них! Все остальное будет по-прежнему, то есть суда расцветятся флагами, люди станут по реям и — так далее.
Он выслушал историю
о падении в погреб, затем
о падучей,
приезде доктора, заботах Федора Павловича; с любопытством
узнал и
о том, что брат Иван Федорович уже укатил давеча утром в Москву.
«Ну, надо идти!» — подумала она, как только
узнала о приезде Лаврецкой, и она пошла…
Марья Дмитриевна очень встревожилась, когда ей доложили
о приезде Варвары Павловны Лаврецкой; она даже не
знала, принять ли ее: она боялась оскорбить Федора Иваныча. Наконец любопытство превозмогло. «Что ж, — подумала она, — ведь она тоже родная, — и, усевшись в креслах, сказала лакею: — Проси!» Прошло несколько мгновений; дверь отворилась; Варвара Павловна быстро, чуть слышными шагами приблизилась к Марье Дмитриевне и, не давая ей встать с кресел, почти склонила перед ней колени.
Конечно, вся фабрика уже
знала о приезде главного управляющего и по-своему приготовилась, как предстать пред грозные очи страшного владыки, одно имя которого производило панику.
До
приезда Бачманова с твоим письмом, любезный друг Матюшкин, то есть до 30 генваря, я
знал только, что инструмент будет, но ровно ничего не понимал, почему ты не говоришь
о всей прозе такого дела, — теперь я и не смею об ней думать. Вы умели поэтизировать, и опять вам спасибо — но довольно, иначе не будет конца.
[В этом письме — сообщение: Е. И. и С. П. Трубецкие,
узнав о приезде Пущина, «буквально вбежали» к Волконским.
На другой день
приезда моего в Москву (14 марта) комедиант Яковлев вручил мне твою записку из Оренбурга. Не стану тебе рассказывать, как мне приятно было получить
о тебе весточку; ты довольно меня
знаешь, чтоб судить
о радости моей без всяких изъяснений. Оставил я Петербург не так, как хотелось, вместо пяти тысяч достал только две и то после долгих и несносных хлопот. Заплатил тем, кто более нуждались, и отправился на первый случай с маленьким запасом.
Девушку как громом поразило известие
о неожиданном и странном
приезде Лизы в Мерево. Протянув инстинктивно руку к лежавшему на стуле возле ее кровати ночному шлафору, она совершенно растерялась и не
знала, что ей делать.
С
приездом Женни здесь все пошло жить. Ожил и помолодел сам старик, сильнее зацвел старый жасмин, обрезанный и подвязанный молодыми ручками; повеселела кухарка Пелагея, имевшая теперь возможность совещаться
о соленьях и вареньях, и повеселели самые стены комнаты, заслышав легкие шаги грациозной Женни и ее тихий, симпатичный голосок, которым она, оставаясь одна, иногда безотчетно пела для себя: «Когда б он
знал, как пламенной душою» или «Ты скоро меня позабудешь, а я не забуду тебя».
Разумеется, первою моею мыслью по
приезде к К. была мысль
о женщине, cet etre indicible et mysterieux, [существе таинственном и неизъяснимом (франц.)] к которому мужчина фаталистически осужден стремиться. Ты
знаешь, что две вещи: l'honneur et le culte de la beaute [честь и культ красоты (франц.)] — всегда были краеугольными камнями моего воспитания. Поэтому ты без труда поймешь, как должно было заботить меня это дело. Но и в этом отношении все, по-видимому, благоприятствует мне.
Но и теперь, прежде всего, я рассчитывал на то обстоятельство, что хотя, быть может, и
знает Мавра Кузьмовна, что имеет наехать чиновник, но
знает это смутно, не имея настоящего понятия ни
о цели
приезда, ни
о намерениях чиновника.
Узнав о цели нашего
приезда, Ошмянский сначала не понял и присел. Но когда мы объяснили ему, что мы странствующие дворяне, предпринявшие подвиг самосохранения, и с этою целью предлагающие свои услуги всем евреям, желающим обратиться на истинный путь, и когда Глумов как бы невзначай махнул у него под носом синей ассигнацией, то он выпрямился и радостно замахал руками. Ассигнация же в это время исчезла без остатка.
В Погорелку не было дано
знать о приезде барышни, и потому там даже комнат в доме не истопили.
Она строго запретила сказывать
о своем
приезде и,
узнав, что в новом доме, построенном уже несколько лет и по какой-то странной причуде барина до сих пор не отделанном, есть одна жилая, особая комната, не занятая мастеровыми, в которой Михайла Максимович занимался хозяйственными счетами, — отправилась туда, чтоб провесть остаток ночи и поговорить на другой день поутру с своим уже не пьяным супругом.
Железной дороги не было, и по телеграфу заблаговременно, то есть накануне
приезда,
узнало начальство
о его прибытии.
О Татьяне изредка доходили вести; он
знал, что она вместе с своею теткой поселилась в своем именьице, верстах в двухстах от него, живет тихо, мало выезжает и почти не принимает гостей, — а впрочем, покойна и здорова. Вот однажды в прекрасный майский день сидел он у себя в кабинете и безучастно перелистывал последний нумер петербургского журнала; слуга вошел к нему и доложил
о приезде старика-дяди.
Граф по возвращении в Петербург не стеснялся рассказанною мною историей с Рогожиным; он, по-видимому, считал ее слишком ничтожною и делал вид, будто вовсе позабыл
о ней. Как только он
узнал о приезде княгини в Петербург, он один из первых сделал ей продолжительный визит, причем был необыкновенно внимателен к княгине и даже осведомился не только
о детях, но и
о Дон-Кихоте.
Бабушку в этот свой первый
приезд в Протозаново наш чудак не видал: они, конечно,
знали нечто друг
о друге по слухам, но свидеться им не приходилось. В этот раз бабушке тоже было не до свидания с гостем, потому что княгиня занялась больным и даже не имела времени обстоятельно вникнуть, кем он спасен и доставлен. Но зато, похоронив Грайворону, она сию же минуту откомандировала Патрикея к Рогожину отблагодарить его и просить к княгине погостить и хлеба-соли откушать.
Но меня того, которого она
знала, который угадал бы ее
приезд и пошел бы ей навстречу, не было. Живая связь невысказанного взаимного понимания между нами прекратилась как прекратилась она с товарищеской средой. Правда, воспоминание
о ней лежало где-то глубоко, на дне души, вместе с другими, все еще дорогими образами. Но я чувствовал, что это только до времени, что настанет минута, когда и эти представления станут на суд моего нового настроения…
Доктор был совершенно убежден в необходимости дозволить свидание матери с сыном, особенно когда последний
знал уже
о ее
приезде, но не смел этого сделать без разрешения главного надзирателя или директора; он послал записки к обоим.
Окольничий Протасьев отвечал на это, между прочим, следующим известием, выражающим довольно ясно его наивное изумление при получении неожиданного приказа Петра: «А я заложил было в недавнем времени казенный корабль тем же голландским размером, и ныне, слыша
о такой их глупости, что они, голландцы, в размере силы не
знают, велел им то судно покинуть до
приезда от вашей милости мастеров» (Устрялов, том III, стр. 91).
О приезде его я уже
знаю; но вот уже третий день нет ни письма, ни его.
Однажды, когда, пуская дым из длиннейшего гордового чубука, я читал какой-то глупейший роман, дверь отворилась и на пороге совершенно неожиданно появился отец в медвежьей шубе.
Зная от меня, как враждебно смотрит отец мой на куренье табаку, не куривший Введенский, услыхав
о приезде отца, вбежал в комнату и сказал: «Извини, что помешал, но я забыл у тебя свою трубку и табак».
Услышав
о приезде Бешметевых и
о случившейся с ними неприятной истории и затем
узнав, что деревенские дамы не хотят этой новой соседке заплатить даже визита, она начала с того, что во всеуслышание объявила нижеследующее свое решение: «Дама эта поступила дурно, но они не должны ее судить строго, потому что это может случиться со всякой, и потому она Бешметеву примет, сама к ней поедет; а как бы это ни показалось другим, для нее все равно».
Или чиновник, записавший
приезд мой, оповестил жителей, или видевшие меня въезжающего
узнали о моем пребывании — только весь город подвинулся ко мне.
Наталья Ф<едоровна>. Почему же мне
знать? Я не спрашивала, а он сам никогда наперед не извещает
о своем
приезде.
В деревне
узнали о приезде гостей, и уже после обедни в избу набралось много народа.
Делу полицейской расправы в городе эта неформенность не мешала, но вопрос становился совершенно иным, когда пришла весть
о приезде «надменной фигуры». Александр Афанасьевич в качестве градоначальника должен был встретить губернатора, принять и рапортовать ему
о благосостоянии Солигалича, а также отвечать на все вопросы, какие Ланской ему предложит, и репрезентовать ему все достопримечательности города, начиная от собора до тюрьмы, пустырей, оврагов, с которыми никто не
знал, что делать.
Вскоре после
приезда моего в деревню у Никина разыгрался настоящий роман: оказалось, что на святках он сошёлся с младшей дочерью богача Астахова, Настей, и теперь она была непраздной от него, а отец начал истязать её, допытываясь, кто соблазнил.
О ту пору Авдея не было в деревне, но
узнав, что дело открылось, бросил он работу, явился к старику Астахову.
Вышла на шум Аксинья Захаровна.
Узнав о новом подвиге любезного братца, согласилась она с Алексеем, что его до
приезда Патапа Максимыча на запор следует.
Он был в бане, после бани немного выпил и, придя домой,
узнал от горничной
о приезде барчука, с которым во дни оны играл в лошадки.
Отец,
узнав от прислуги
о приезде Хаджи-Магомета, встретил нас у ворот сада. Он почтительно поддерживал стремя старика, пока тот сходил с коня. Потом подставил свое плечо, и дедушка, опираясь на него, пошел к дому. Я на некотором расстоянии шла за ними. По восточному обычаю прислуживала дедушке за столом, радуясь, что ему нравится дымящийся шашлык, мастерски приготовленный Маро.
«Ему теперь можно, — думал Дмитрий Петрович, — он теперь у них свой человек…» Оттого так и обрадовался он, когда
узнал от Флора Гаврилова
о нежданном
приезде приятеля…
Глафира успокоила его, что
о ее
приезде никто не может
знать; что для нее самой необходимо, чтобы
приезд ее в Петербург был для всех неожиданностию и что потому их никто не встретит.
Но еще гораздо раньше того (то есть в 1900 году) почему-то и в заграничной Польше уже
знали, как я отношусь к польской нации. И когда я по дороге в Вену заехал вместе с драматургом Залесским в Краков на первое представление его комедии, то на другой же день в газете"Час"(обыкновенно враждебно настроенной к России) появилось известие
о моем
приезде, и я назван"известный другпольского народа".
От дяди я уже слыхал рассказы
о том, как там кормят, а также и про Печкинскую кофейню, куда я в тот
приезд не попал и не
знаю, существовала ли она в своем первоначальном виде в ту зиму 1852–1853 года.
«
Знаешь, дорогой мой Алексеюшка, в чем горе наших отношений? Ты никогда не позволял и не позволяешь быть с тобою откровенным… Почти полгода прожил я на Капри бок
о бок с тобой, переживал невыносимые и опасные штурмы и дранги, [Бури и натиски (от нем. Sturm and Drang).] искал участия и совета, и именно в личной, переломавшейся жизни, — и говорил с тобою только
о литературе и общественности. Это факт: живя с тобой рядом, я ждал
приезда Вересаева, чтобы с ним посоветоваться — кончать мне с тобой или нет?»
В одном из городов, расположенных по ею сторону Уральского хребта, разнесся слух, что на днях прибыл в город и остановился в гостинице «Япония» персидский сановник Рахат-Хелам. Этот слух не произвел на обывателей никакого впечатления: приехал перс, ну и ладно. Один только городской голова, Степан Иванович Куцын,
узнав от секретаря управы
о приезде восточного человека, задумался и спросил...
Вот что я
знал и думал
о Гонкуре к
приезду моему в Париж в июне 1878 года.
О пожаре им особенно не писали, и только упомянули вскользь, что сгорела изба птичницы и что Аксинью с Митькой перевели в людскую. Весть
о поступке Юрика и боязнь за его здоровье могли заставить Волгина ускорить свой
приезд и сократить время лечения Лидочки, как думалось Фридриху Адольфовичу, и он предпочел скрыть
о «событии» до поры до времени. Из писем отца мальчики
знали, что Лидочка лечится очень упорно в губернском городе, но
о результатах леченья Юрий Денисович не писал им ни слова.
Губернатор А. И. Депфер,
узнав о приезде графа, послал к нему полицеймейстера с просьбою
о выезде из города, так как присутствие его сиятельства могло быть опасным для жителей, без того уже боявшихся нападения со стороны поселян.