Неточные совпадения
— Что вы говорите! — вскрикнул он, когда княгиня сказала ему, что Вронский едет в этом поезде. На мгновение лицо Степана Аркадьича выразило грусть, но через минуту, когда, слегка подрагивая на каждой ноге и расправляя
бакенбарды, он вошел в комнату, где был Вронский, Степан Аркадьич
уже вполне забыл свои отчаянные рыдания над трупом сестры и видел в Вронском только героя и старого приятеля.
Чичиков приятно наклонил голову, и, когда приподнял потом ее вверх, он
уже не увидал Улиньки. Она исчезнула. Наместо ее предстал, в густых усах и
бакенбардах, великан-камердинер, с серебряной лоханкой и рукомойником в руках.
В картишки, как мы
уже видели из первой главы, играл он не совсем безгрешно и чисто, зная много разных передержек и других тонкостей, и потому игра весьма часто оканчивалась другою игрою: или поколачивали его сапогами, или же задавали передержку его густым и очень хорошим
бакенбардам, так что возвращался домой он иногда с одной только
бакенбардой, и то довольно жидкой.
— Это все вздор и клевета! — вспыхнул Лебезятников, который постоянно трусил напоминания об этой истории, — и совсем это не так было! Это было другое… Вы не так слышали; сплетня! Я просто тогда защищался. Она сама первая бросилась на меня с когтями… Она мне весь
бакенбард выщипала… Всякому человеку позволительно, надеюсь, защищать свою личность. К тому же я никому не позволю с собой насилия… По принципу. Потому это
уж почти деспотизм. Что ж мне было: так и стоять перед ней? Я ее только отпихнул.
Но
уже доктор входил — важная фигура в медвежьей шубе, с длинными темными
бакенбардами и с глянцевито выбритым подбородком. Ступив через порог, он вдруг остановился, как бы опешив: ему, верно, показалось, что он не туда зашел: «Что это? Где я?» — пробормотал он, не скидая с плеч шубы и не снимая котиковой фуражки с котиковым же козырьком с своей головы. Толпа, бедность комнаты, развешанное в углу на веревке белье сбили его с толку. Штабс-капитан согнулся перед ним в три погибели.
— Буду, — говорит Полозов,
уже очарованный тем, что она ласково погладила его седые
бакенбарды.
Он застал Плавина в новеньком, с иголочки, вицмундире, с крестом на шее, сидящего за средним столом; длинные
бакенбарды его были расчесаны до последнего волоска; на длинных пальцах были отпущены длинные ногти; часы с какой-то необыкновенной
уж цепочкой и с какими-то необыкновенными прицепляемыми к ней брелоками.
Доктор Ришар был
уже мужчина пожилых лет, но еще с совершенно черной головой и
бакенбардами; он называл себя французом, но в самом деле, кажется, был жид; говорил он не совсем правильно по-русски, но всегда умно и плавно.
Не говоря
уже о том, что каждое утро он надевал лучший сюртук, лучшую шинель свою, что
бакенбарды его стали опять плотно прилегать к щекам, так как Аггей Никитич держал их целые ночи крепко привязанными белой косынкой, но самое выражение глаз и лица его было совершенно иное: он как бы расцвел, ожил и ясно давал тем знать, что любить и быть любимым было главным его призванием в жизни.
Тут были даже государственные люди, дипломаты, тузы с европейскими именами, мужи совета и разума, воображающие, что золотая булла издана папой и что английский"роог-tax"есть налог на бедных; тут были, наконец, и рьяные, но застенчивые поклонники камелий, светские молодые львы с превосходнейшими проборами на затылках, с прекраснейшими висячими
бакенбардами, одетые в настоящие лондонские костюмы, молодые львы, которым, казалось, ничего не мешало быть такими же пошляками, как и пресловутый французский говорун; но нет! не в ходу, знать, у нас родное, — и графиня Ш., известная законодательница мод и гран-жанра, прозванная злыми языками"Царицей ос"и"Медузою в чепце", предпочитала, в отсутствии говоруна, обращаться к тут же вертевшимся итальянцам, молдаванцам, американским"спиритам", бойким секретарям иностранных посольств немчикам с женоподобною, но
уже осторожною физиономией и т. п.
— I say, Valerien, give me some fire, — проговорил другой генерал, тоже молодой, но
уже тучный, с неподвижными, словно в воздух уставленными глазами и густыми шелковистыми
бакенбардами, в которые он медленно погружал свои белоснежные пальцы. Ратмиров подал ему серебряную коробочку со спичками.
Бегушев очень хорошо понял, что у священнослужителей лично для себя разгорелись глаза на его карман; а потому, сочтя за лишнее с ними долее разговаривать, он раскланялся и ушел. На паперти, впрочем, его нагнал трапезник, — это
уж был совсем отставной солдат с усами,
бакенбардами и даже в штанах с красным полинялым кантом.
В это время с другой половины кресел стремился к статскому другой военный,
уж какой-то длинновязый, с жиденькими усами и
бакенбардами, с лицом, усыпанным веснушками, с ученым знаком на груди и в полковничьих эполетах.
Доктор медицины и хирургии, Крестьян Иванович Рутеншпиц, весьма здоровый, хотя
уже и пожилой человек, одаренный густыми седеющими бровями и
бакенбардами, выразительным, сверкающим взглядом, которым одним, по-видимому, прогонял все болезни, и, наконец, значительным орденом, — сидел в это утро у себя в кабинете, в покойных креслах своих, пил кофе, принесенный ему собственноручно его докторшей, курил сигару и прописывал от времени до времени рецепты своим пациентам.
Если вам когда-нибудь случалось взбираться по крутой и постоянно чем-то воняющей лестнице здания присутственных мест в городе П-е и там, на самом верху, повернув направо, проникать сквозь неуклюжую и с вечно надломленным замком дверь в целое отделение низеньких и сильно грязноватых комнат, помещавших в себе местный Приказ общественного призрения, то вам, конечно, бросался в глаза сидевший у окна, перед дубовой конторкой, чиновник, лет
уже далеко за сорок, с крупными чертами лица, с всклокоченными волосами и
бакенбардами, широкоплечий, с жилистыми руками и с более еще неуклюжими ногами.
Так дело шло до пятого класса. К этому времени у Иосафа сильно
уже пророс подбородок бородою: середину он обыкновенно пробривал, оставляя на щеках довольно густые
бакенбарды, единственные между всеми гимназистами. Раз мне случилось, наконец, идти с ним по одной дороге.
Он увидел за одним разом столько почтенных стариков и полустариков с звездами на фраках, дам, так легко, гордо и грациозно выступавших по паркету или сидевших рядами, он услышал столько слов французских и английских, к тому же молодые люди в черных фраках были исполнены такого благородства, с таким достоинством говорили и молчали, так не умели сказать ничего лишнего, так величаво шутили, так почтительно улыбались, такие превосходные носили
бакенбарды, так искусно умели показывать отличные руки, поправляя галстук, дамы так были воздушны, так погружены в совершенное самодовольство и упоение, так очаровательно потупляли глаза, что… но один
уже смиренный вид Пискарева, прислонившегося с боязнию к колонне, показывал, что он растерялся вовсе.
Он
уж в штатском платье, щеголь этакой, раздобрел немного, усы,
бакенбарды, осанка этакая, как и вы, может быть, заметили, графская — залюбованье, по наружности, мужчина.
Но он гладил их до того усердно, что, глядя на него, решительно можно было подумать, что сперва произведены на свет одни
бакенбарды, а потом
уж приставлен к ним господин, чтобы их гладить.
Тогда у него было совсем бритое лицо, а тут, в Берлине, он носил
бакенбарды, пополнел и смотрел если не стариком, то
уже пожилым, но свежим мужчиной, очень благообразным и корректным во всем — в туалете, в манерах, в тоне.
Обер и в то время был
уже старенький старичок,"в прошедшем веке запоздалый", употребляя стих Пушкина. Всякий принял бы его у нас за чиновника, состарившегося на департаментской службе: небольшого роста, худощавый, бритый, с седым старомодным хохлом и такими же"височками"и
бакенбардами.
За матерью шел сын, такого же сложения, жирный,
уже обрюзглый, с женским складом туловища, одетый в обтяжку; белокурая и курчавая голова его сидела на толстой белой шее, точно вставленной в высокий воротник. Он носил шершавые усики и маленькие
бакенбарды. На пухлых руках, без перчаток, было множество колец. На вид ему могло быть от двадцати до тридцати лет. Бескровная белизна лица носила в себе что-то тайно-порочное, и глаза, зеленоватые и круглые, дышали особого рода дерзостью.
Друг против друга сидели, в креслах, Стягин и Викентий Ильич Бедров —
уже тайный советник и"на линии сановника", как определил его Лебедянцев, — сухощавый, лысенький, с маленькими
бакенбардами брюнет, хорошо выбритый, в черном сюртуке и серых панталонах солидного покроя, с манерами светского чиновника, в золотых очках.