Неточные совпадения
Однако ж она согласилась, и они
удалились в один
из тех очаровательных приютов, которые со времен Микаладзе устраивались для градоначальников во всех мало-мальски порядочных домах
города Глупова. Что происходило между ними — это для всех осталось тайною; но он вышел
из приюта расстроенный и с заплаканными глазами. Внутреннее слово подействовало так сильно, что он даже не удостоил танцующих взглядом и прямо отправился домой.
Лаврецкий окинул ее злобным взглядом, чуть не воскликнул «Brava!», [Браво! (фр.)] чуть не ударил ее кулаком по темени — и
удалился. Час спустя он уже отправился в Васильевское, а два часа спустя Варвара Павловна велела нанять себе лучшую карету в
городе, надела простую соломенную шляпу с черным вуалем и скромную мантилью, поручила Аду Жюстине и отправилась к Калитиным:
из расспросов, сделанных ею прислуге, она узнала, что муж ее ездил к ним каждый день.
План этот
удался Николаю Афанасьевичу как нельзя лучше, и когда Туберозов, внося к себе в комнату кипящий самовар, начал собирать
из поставца чашки и готовить чай, карлик завел издалека тихую речь о том, что до них в
городе происходило, и вел этот рассказ шаг за шаг, день за день, как раз до самого того часа, в который он сидит теперь здесь, в этой лачужке.
Мы должны
из мира карет мордоре-фонсе перейти в мир, где заботятся о завтрашнем обеде,
из Москвы переехать в дальний губернский
город, да и в нем не останавливаться на единственной мощеной улице, по которой иногда можно ездить и на которой живет аристократия, а
удалиться в один
из немощеных переулков, по которым почти никогда нельзя ни ходить, ни ездить, и там отыскать почерневший, перекосившийся домик о трех окнах — домик уездного лекаря Круциферского, скромно стоящий между почерневшими и перекосившимися своими товарищами.
Мужики называли этот дом палатами; в нем было больше двадцати комнат, а мебели только одно фортепиано да детское креслице, лежавшее на чердаке, и если бы Maшa привезла
из города всю свою мебель, то и тогда все-таки нам не
удалось бы устранить этого впечатления угрюмой пустоты и холода.
Слава богу, конечно, что это ему не
удалось, и он теперь уже не отделается одними подозрениями, как отделывался до сих пор: его злые намерения были слишком ясны и слишком очевидны, и все это происходило не с глазу на глаз с каким-нибудь одним человеком, а при шести свидетелях,
из которых тетушка одна стоила по своему значению нескольких, потому что она слыла во всем
городе умницею и к ней, несмотря на ее среднее состояние, заезжал с визитами губернатор, а наш тогдашний исправник был ей обязан устройством своего семейного благополучия.
Местными дознаниями было открыто, что Павлушкина мать была когда-то дьячихою, а потом ходила в
городе по стиркам, а иногда просила милостыни. Павел был ею воспитан в тяжкой доле и мог бы, кажется, постичь жизнь, но не
удался — «все клонил к легкомысленности» и за то был исключен
из третьего класса и долго болтался «без приделения», и теперь он еще не был совсем определен «во место Аллилуя», а пока только был еще временно приукажен, что выходило вроде испытания.
Но оказалось, что майора теперь, пожалуй, не скоро сдвинешь с точки его разговора. Петр Петрович тоже попал на любимую свою тему и завербовал в разговор Татьяну Николаевну да Устинова с Хвалынцевым. Он толковал своему новому знакомому о воскресной школе, которую, наконец-то,
удалось ему, после многих хлопот и усилий, завести в
городе Славнобубенске. Эта школа была его создание и составляла одну
из первых сердечных его слабостей.
Висленев решительно не мог отвязаться от этого дурака, который его тормошил, совал ему в руки свайку и наконец затеял открытую борьбу, которая невесть чем бы кончилась, если бы на помощь Жозефу не подоспели мужики, шедшие делать последние приготовления для добывания живого огня. Они отвели дурака и за то узнали от Жозефа, что вряд ли им
удастся их дело и там, где они теперь расположились, потому что Михаил Андреевич послал ночью в
город просить начальство, чтоб их прогнали
из Аленнина Верха.
— Если вы один так поступите, то этого, разумеется, будет мало. Но важна идея, пример. Вы — один
из наиболее уважаемых людей в
городе; ваш почин сначала, может быть, вызовет недоумение, но затем найдет подражателей. Потому и не
удается у нас ничего, что все руководствуются лживою, но очень удобною пословицею: «Один в поле не воин».
В Андалузию мне
удалось попасть опять благодаря юркости и знакомствам моего Наке. Он примкнул к целой группе депутатов, все больше
из республиканской оппозиции, для поездки в южные
города, где те должны были собирать митинги и выступать на них как ораторы.
Все, что
удавалось до того и читать и слышать о старой столице Австрии, относилось больше к ее бытовой жизни. Всякий
из нас повторял, что этот веселый, привольный
город —
город вальсов, когда-то Лайнера и старика Штрауса, а теперь его сына Иоганна, которого мне уже лично приводилось видеть и слышать не только в Павловске, но и в Лондоне, как раз перед моим отъездом оттуда, в августе 1868 года.
— Отлично! — произнес дрогнувшим голосом князь. — Завтра вы с папой переселитесь со мной в
город, и мы начнем ваше лечение. Но не говорите ни слова об этом братьям. Я верю, что с Божьей поиощью лечение
удастся, и твердо надеюсь на Его помощь, но лучше, если никто
из детей не будет знать об этом до поры до времени…
— И даже очень сильно… Мелких стычек было множество, а у одного
из корейских
городов была серьёзная схватка, но повредить нам сильно и воспрепятствовать цели нашего разъезда японцам не
удалось… Цель достигнута…