Неточные совпадения
Он
видел хорошо написанное (и то даже не хорошо, — он ясно
видел теперь кучу недостатков) повторение тех бесконечных
Христов Тициана, Рафаеля, Рубенса и тех же воинов и Пилата.
Он
видел на первом плане досадовавшее лицо Пилата и спокойное лицо
Христа и на втором плане фигуры прислужников Пилата и вглядывавшееся в то, что происходило, лицо Иоанна.
—
Видел, — отвечал Голенищев. — Разумеется, он не лишен дарования, но совершенно фальшивое направление. Всё то же Ивановско-Штраусовско-Ренановское отношение к
Христу и религиозной живописи.
— Как удивительно выражение
Христа! — сказала Анна. Из всего, что она
видела, это выражение ей больше всего понравилось, и она чувствовала, что это центр картины, и потому похвала этого будет приятна художнику. — Видно, что ему жалко Пилата.
— А вот изволите
видеть: насчет мельницы, так мельник уже два раза приходил ко мне отсрочки просить и Христом-богом божился, что денег у него нет… да он и теперь здесь: так не угодно ли вам будет самим с ним поговорить?
Она была очень набожна и чувствительна, верила во всевозможные приметы, гаданья, заговоры, сны; верила в юродивых, в домовых, в леших, в дурные встречи, в порчу, в народные лекарства, в четверговую соль, в скорый конец света; верила, что если в светлое воскресение на всенощной не погаснут свечи, то гречиха хорошо уродится, и что гриб больше не растет, если его человеческий глаз
увидит; верила, что черт любит быть там, где вода, и что у каждого жида на груди кровавое пятнышко; боялась мышей, ужей, лягушек, воробьев, пиявок, грома, холодной воды, сквозного ветра, лошадей, козлов, рыжих людей и черных кошек и почитала сверчков и собак нечистыми животными; не ела ни телятины, ни голубей, ни раков, ни сыру, ни спаржи, ни земляных груш, ни зайца, ни арбузов, потому что взрезанный арбуз напоминает голову Иоанна Предтечи; [Иоанн Предтеча — по преданию, предшественник и провозвестник Иисуса
Христа.
Он посмотрел, стоя на коленях, а потом, встретив губернаторшу глаз на глаз, сказал, поклонясь ей в пояс: «Простите,
Христа ради, ваше превосходительство, дерзость мою, а красота ваша воистину — божеская, и благодарен я богу, что
видел эдакое чудо».
Она — нищая в родном кругу. Ближние
видели ее падшую, пришли и, отворачиваясь, накрыли одеждой из жалости, гордо думая про себя: «Ты не встанешь никогда, бедная, и не станешь с нами рядом, прими,
Христа ради, наше прощение!»
Большое дело, совершенное Владимиром Соловьевым для русского сознания, нужно
видеть прежде всего в его беспощадной критике церковного национализма, в его вечном призыве к вселенскому духу
Христову, к освобождению
Христова духа из плена у национальной стихии, стихии натуралистической.
Конечно, и в публике, и у присяжных мог остаться маленький червячок сомнения в показании человека, имевшего возможность «
видеть райские двери» в известном состоянии лечения и, кроме того, даже не ведающего, какой нынче год от Рождества
Христова; так что защитник своей цели все-таки достиг.
— Бывает в нощи.
Видишь сии два сука? В нощи же и се
Христос руце ко мне простирает и руками теми ищет меня, явно
вижу и трепещу. Страшно, о страшно!
Фома поверил не потому, что
увидел воскресшего
Христа, а потому, что еще прежде желал поверить.
— Ну теперь ступайте,
Христос с вами! (И она перекрестила его.) Ступайте скорее к нему, пока жив. Я
вижу, что жестоко вас задержала. Я буду сегодня молиться за него и за вас. Алеша, мы будем счастливы! Будем мы счастливы, будем?
На самой вершине я
вижу образ распятого
Христа, обливающегося кровью.
К церковным догматам относился отрицательно и
видел в них искажение учения
Христа.
Розанов отталкивался от образа
Христа, в котором
видел вражду к жизни, к рождению, но он любил быт православной церкви,
видел в нем много плоти.
Г. Федотов подчеркивает, что в духовных стихах недостает веры в Христа-Искупителя,
Христос остается судьей, т. е. народ как бы не
видит кенозиса
Христа.
Человечество должно было пройти все стадии первоначального, естественного откровения, пережить языческий политеизм, индийское мироотрицание и иудейское единобожие, должно было достигнуть высших ступеней философского самосознания в Греции и совершить полные предчувствий греческие мистерии, должно было устроиться римское всемирное царство, объединяющее человечество в мировой культуре, чтобы мир созрел для явления
Христа, чтобы тоскующее, жаждущее человечество
увидело Логос во плоти.
Нужно свободное избрание, подвиг любви, чтоб
увидеть в рабьем и униженном образе
Христа царственную мощь Сына Божьего, Единосущного Отцу.
И пусть неверующие, смотрящие со стороны, не ждут чудес от христианина, чтобы поверить, чтобы войти в мистический круг; они ведь не
видят чуда, реально уже совершившегося, чуда воскресения
Христа, и ничего не
увидят до тех пор, пока свободная любовь не одержит в них победы над вынужденной силой.
Христос умер на кресте — эту слабость
видит весь мир...
И самое сильное препятствие, быть может, в том, что не
видят чуда от веры в
Христа, что поверивший в
Христа все еще остается слабым человеком.
Христос воскрес — эту силу
видит лишь любящий Его и верящий в Него.
Но весь смысл явления
Христа миру в том и заключается, чтобы мир свободно узнал
Христа, полюбил Царя в образе Распятого,
увидел божественную мощь в кажущемся бессилии и беспомощности.
Гарнак
видит интеллектуализм в христианской догматике и призывает к простой сердечности в отношении к
Христу, не решая вопроса о том, кто был
Христос.
Христос не совершал чудес в истории, отверг этот дьявольский соблазн, так как в свободе человека
видел смысл истории, так как чудеса были бы насилием и не оставили бы места для достоинства и заслуги любви к
Христу.
Христос есть единственная, неповторимая точка соединения божеского и человеческого; только однажды в истории мира можно было
увидеть Бога во плоти, притронуться к Нему, прикоснуться к Его телу, ощутить Его близость.
Со стороны величайшее чудо истории не видно, неверующему нельзя доказать, что
Христос воскрес, тут нет доказательного насилия, но тот, кто
увидел это чудо, кто поверил в него, тот знает, что мертвые встанут для вечной жизни.
История потому только и имела смысл, потому только в ней можно было
увидеть божественный план, что в истории должен был явиться Мессия —
Христос, что мир исторически готовился к Его явлению.
В примере Торцова можно отчасти
видеть и выход из темного царства: стоило бы и другого братца, Гордея Карпыча, также проучить на хлебе, выпрошенном
Христа ради, — тогда бы и он, вероятно, почувствовал желание «иметь работишку», чтобы жить честно… Но, разумеется, никто из окружающих Гордея Карпыча не может и подумать о том, чтобы подвергнуть его подобному испытанию, и, следовательно, сила самодурства по-прежнему будет удерживать мрак над всем, что только есть в его власти!..
Покажите ему в будущем обновление всего человечества и воскресение его, может быть, одною только русскою мыслью, русским богом и
Христом, и
увидите, какой исполин, могучий и правдивый, мудрый и кроткий, вырастет пред изумленным миром, изумленным и испуганным, потому что они ждут от нас одного лишь меча, меча и насилия, потому что они представить себе нас не могут, судя по себе, без варварства.
Прекрасная мати пустыня!
От суетного мира прими мя…
Любезная, не изжени мя
Пойду по лесам, по болотам,
Пойду по горам, по вертепам,
Поставлю в тебе малу хижу,
Полезная в ней аз
увижу.
Потщился к тебе убежати,
Владыку
Христа подражати.
Он сам
Христом богом упрашивал мужа, чтобы тот взял его с собою, — и когда Евгений Петрович согласился, то надобно было
видеть восторг этого господина; об неприятеле он не может говорить без пены у рта и говорит, что вся Россия должна вооружиться, чтобы не дать нанести себе позора, который задумала ей сделать Франция за двенадцатый год.
P. S. Прости,
Христа ради, что об Ерофееве так низко заключила. Теперь и сама
вижу, что дела о скопцах не без выгоды. Быть может, провидение нарочно послало его, чтобы тебя утешить. Недаром же ты в каждом письме об нем писал: должно быть, предчувствие было, что понадобится".
— Не мути ты меня, ради
Христа! Дурак да дурак! Нешто я не
вижу! И словно ведь дьявол меня осетил!
По картинкам, изображавшим
Христа, по рассказам о нем она знала, что он, друг бедных, одевался просто, а в церквах, куда беднота приходила к нему за утешением, она
видела его закованным в наглое золото и шелк, брезгливо шелестевший при виде нищеты.
Ей стало грустно, когда она
увидела себя бездомной странницей, просящей милостыню
Христа ради под окнами деревенских изб.
Он не
видел тут никакого противоречия, а напротив, одно подтверждало другое: что милостивые пойдут в рай, а немилостивые — в ад, значило то, что всем надо быть милостивыми, а что разбойника
Христос простил, значит, что и
Христос был милостив.
— А
Христос е знает за что! бают, по прикосновенности, что, мол,
видел, как у соседа корову с двора сводили…
— Ну, — сказал он под конец, —
вижу, что и подлинно я стар стал, а пуще того вам не угоден… Знаю я, знаю, чего тебе хочется, отец Мартемьян! К бабам тебе хочется, похоть свою утолить хощешь у сосуда дьявольского… Коли так, полно вам меня настоятелем звать; выбирайте себе другого. Только меня не замайте,
Христа ради, дайте перед бога в чистоте предстать!
И
видит Пахомовна: перед нею святая обитель стоит, обитель стоит тихая, мужьми праведными возвеличенная, посреде ее златые главы на храмах светятся, и в тех храмах идет служба вечная, неустанная. Поют тамо гласами архангельскиими песни херувимские, честное и великолепное имя
Христово прославляючи со отцем и святым духом и ныне и присно и во веки веков. Аминь.
— Не знаю;
видел я давеча курицу у себя в огороде, а твоя ли, моя ли —
Христос их разберет!
— Убью я ее! убью! — злобно шептал Гришка… — Отпустите вы меня, ради
Христа!
Видите, что мне здесь не жить! Убью я… лопни моя утроба, ежели не убью!
Колени у человека, — говорит, — первый инструмент: как на них падешь, душа сейчас так и порхнет вверх, а ты тут, в сем возвышении, и бей поклонов земных елико мощно, до изнеможения, и изнуряй себя постом, чтобы заморить, и дьявол как
увидит твое протягновение на подвиг, ни за что этого не стерпит и сейчас отбежит, потому что он опасается, как бы такого человека своими кознями еще прямее ко
Христу не привести, и помыслит: «Лучше его оставить и не искушать, авось-де он скорее забудется».
— Нет; учить мне их некогда было, потому что я
видел, что мне в это время бежать пора, а велел им: молитесь, мол, как до сего молились, по-старому, но только Аллу называть не смейте, а вместо него Иисуса
Христа поминайте. Они так и приняли сие исповедание.
— Крепче сиди, Наденька, — говорила она. — Посмотрите, граф, за ней, ради
Христа! Ах! я боюсь, ей-богу, боюсь. Придерживайся за ухо лошади, Наденька:
видишь, она точно бес — так и юлит.
Сусанна Николаевна опустила глаза вниз, на местные иконы иконостаса, но тут она почти въявь
увидела, что божия матерь во имя всех скорбящих, написанная во весь рост в короне и со скипетром, движется и как бы идет к ней; что
Христос на кресте поднял свою склоненную голову и обратил на нее кроткий взгляд свой.
— Но, слава
Христу и пречистой его матери,
вижу теперь, что ошиблась.
— Ребята! — сказал он, —
видите, как проклятая татарва ругается над
Христовою верой?
Видите, как басурманское племя хочет святую Русь извести? Что ж, ребята, разве уж и мы стали басурманами? Разве дадим мы святые иконы на поругание? Разве попустим, чтобы нехристи жгли русские села да резали наших братьев?
— Да-с, — продолжал, вытерев себе ротик, карло. — А пришел-то я в себя уж через девять дней, потому что горячка у меня сделалась, и то-с осматриваюсь и
вижу, госпожа сидит у моего изголовья и говорит: «Ох, прости ты меня,
Христа ради, Николаша: чуть я тебя, сумасшедшая, не убила!» Так вот она какой великан-то была, госпожа Плодомасова!