Неточные совпадения
Присмотрелся
дьявол к нашей жизни,
Ужаснулся и — завыл со страха:
— Господи! Что ж это я наделал?
Одолел тебя я, —
видишь, боже?
Сокрушил я все твои законы,
Друг ты мой и брат мой неудачный,
Авель ты…
Молится она истово, как следует солидной старушке, и хотя знает, что с левого бока ее сторожит
дьявол, но, во избежание соблазна, дует на него лишь тогда, когда предполагает, что никто этого не
видит.
— Вот, как
видишь, — продолжал Черевик, оборотясь к Грицьку, — наказал бог, видно, за то, что провинился перед тобою. Прости, добрый человек! Ей-Богу, рад бы был сделать все для тебя… Но что прикажешь? В старухе
дьявол сидит!
Публика, метнувшаяся с дорожек парка, еще не успела прийти в себя, как
видит: на золотом коне несется черный
дьявол с пылающим факелом и за ним — длинные дроги с черными
дьяволами в медных шлемах… Черные
дьяволы еще больше напугали народ… Грохот, пламя, дым…
— Нет, брешешь! Семь пачек я сам знаю, что есть, да что в них, в семи-то пачках? Черт ты! Антихрист ты,
дьявол ты этакой; ты меня извести хочешь; ты думаешь, я не
вижу, чего ты хочешь, ворище ты треанафемский! — ругался в соседстве слепой.
— Не мути ты меня, ради Христа! Дурак да дурак! Нешто я не
вижу! И словно ведь
дьявол меня осетил!
Не доставайся, говорит, ни черту, ни
дьяволу!"А наконец велел заложить коляску, забрал семейство — только его и
видели!
Колени у человека, — говорит, — первый инструмент: как на них падешь, душа сейчас так и порхнет вверх, а ты тут, в сем возвышении, и бей поклонов земных елико мощно, до изнеможения, и изнуряй себя постом, чтобы заморить, и
дьявол как
увидит твое протягновение на подвиг, ни за что этого не стерпит и сейчас отбежит, потому что он опасается, как бы такого человека своими кознями еще прямее ко Христу не привести, и помыслит: «Лучше его оставить и не искушать, авось-де он скорее забудется».
И пошел я к ранней обедне, помолился, вынул за себя часточку и, выходя из церкви,
вижу, что на стене Страшный суд нарисован и там в углу
дьявола в геенне ангелы цепью бьют.
— Это вы всё смеётесь надо мной, потому что я — ещё маленький! А
дьяволов — никто не
видел, и вовсе их нет, мама говорит — это просто глупости —
дьяволы…
— Кот — это, миляга, зверь умнеющий, он на три локтя в землю
видит. У колдунов всегда коты советчики, и оборотни, почитай, все они, коты эти. Когда кот сдыхает — дым у него из глаз идёт, потому в ём огонь есть, погладь его ночью — искра брызжет. Древний зверь: бог сделал человека, а
дьявол — кота и говорит ему: гляди за всем, что человек делает, глаз не спускай!
—
Вижу, боярин,
вижу! Теперь и я узнаю его косматую шапку и черную собаку. Да откуда взялся у него гнедой конь? Кажись, он покупал пегую лошадь… Эк его черти несут! Тише ты, тише,
дьявол! Совсем было смял боярина.
— Куда тебя несет,
дьявол! Не
видишь разве, что едешь на людей, сволочь! — услыхал Бобров впереди грубый окрик, и на дороге, точно вынырнув из-под лошадей, показался рослый бородатый мужик, без шапки, с головой, сплошь забинтованной белыми тряпками. — Погоняй, Митрофан! — крикнул Бобров.
Качаясь, они подвигались к нам, наклонялись над водой, готовые опрокинуться на головы наши, — раз, раз — подкидывают белые волны наши тела, хрустит наша барка, точно орех под каблуком сапога, я оторван от нее,
вижу изломанные черные ребра скал, острые, как ножи,
вижу голову отца высоко надо мною, потом — над этими когтями
дьяволов.
И вот, три года тому назад, Донато получил письмо от своей матери; мать извещала, что его жена, Тереза, отдалась его отцу — ее мужу — и живет с ним. Вы
видите: опять старуха и
дьявол — вместе!
Фома смотрел на Щурова и удивлялся. Это был совсем не тот старик, что недавно еще говорил словами прозорливца речи о
дьяволе… И лицо и глаза у него тогда другие были, — а теперь он смотрел жестко, безжалостно, и на щеках, около ноздрей, жадно вздрагивали какие-то жилки. Фома
видел, что, если не заплатить ему в срок, — он действительно тотчас же опорочит фирму протестом векселей…
— В твои годы отец твой… водоливом тогда был он и около нашего села с караваном стоял… в твои годы Игнат ясен был, как стекло… Взглянул на него и — сразу
видишь, что за человек. А на тебя гляжу — не
вижу — что ты? Кто ты такой? И сам ты, парень, этого не знаешь… оттого и пропадешь… Все теперешние люди — пропасть должны, потому — не знают себя… А жизнь — бурелом, и нужно уметь найти в ней свою дорогу… где она? И все плутают… а
дьявол — рад… Женился ты?
— Во имя отца и сына и святого духа, рассмотрим козни
дьяволов при свете правды, коснёмся их нашим простым русским умом и
увидим, как они рассыплются прахом на глазах наших.
Вот приближается мой могучий противник,
дьявол. Я
вижу его страшные, багровые глаза…
Шаррон (превращаясь в
дьявола). И
увидишь костры, а между ними…
— Какого тут
дьявола еще носит? Кто тут?.. — произнес тот же голос ближе, и Антон
увидел перед собою двух человек с дубинками.
Ворочают крепкими руками малые рычаги, и всюду — вокруг людей, над головами у них — покорно и страшно двигаются челюсти и лапы огромных машин, пережёвывая железо… Трудно понять, чей ум, чья воля главенствуют здесь! Иной раз кажется, что человек взнуздал завод и правит им, как желает, а иногда
видишь, что и люди и весь завод повинуются
дьяволу, а он — торжественно и пакостно хохочет,
видя бессмыслицу тяжкой возни, руководимой жадностью.
Начал я жить в этом пьяном тумане, как во сне, — ничего, кроме Антония, не
вижу, но он сам для меня — весь в тени и двоится в ней. Говорит ласково, а глаза — насмешливы. Имя божие редко произносит, — вместо «бог» говорит «дух», вместо «
дьявол» — «природа», но для меня смысл словами не меняется. Монахов и обряды церковные полегоньку вышучивает.
Афоня. Не твое дело. Я знаю, куда она пошла. Вы
дьяволы! Вы обманули брата. Я давеча по глазам по вашим
видел: у вас огни в глазах бегали, дьявольские огни.
— Ах ты, жалкое создание, в тебе целый
дьявол ревности сидит, ты ничего не
видишь, ничего не понимаешь. Это благородный спектакль, — вбей хоть ты это-то в свою голову: тут благородные дамы и девицы. Неужели же они и повесятся мне на шею? Они, я думаю, и говорить-то не станут со мной.
Тятин. А узнав, кто он, скажете? Вы бы, Таисья, бросили шпионство. Это дело — не похвальное. И — на кой
дьявол нужна вам эта… волчиха, игуменья? Она вас по щекам хлещет, а вы служите ей, как собачка… на задних лапках. Она — купчиха, дисконтёрша, ростовщица… вообще — гадина! Неужели вы не
видите, не чувствуете, как издеваются над… вами? Уйдите от игуменьи… пошлите её ко всем чертям!
— Где же он, Христос-то, в жизни нашей? Начало любви и кротости — где он? Не
вижу, детки! Почему не
вижу? Ослеплён ли
дьяволом или здоров излишне?
—
Увидишь — поймёшь! Я часто на выставки ходил, в театр тоже, на музыку. Этим город хорош. Ух, хорош,
дьявол! А то вот картина: сидит в трактире за столом у окна человек, по одёже — рабочий али приказчик. Рожа обмякла вся, а глаза хитренькие и весёлые — поют! Так и видно — обманул парень себя и судьбу свою на часок и — радёшенек, несчастный чёрт!
Видит бес, что одному ему с Исакием не сладить, — пошел в свое место, сатану привел, чертенят наплодил,
дьявола в кумовья позвал да всем собором и давай нападать на отца Исакия…
Видит, что в свое
дьяволово подвижничество он только спасается от невыносимости душевных противоречий, что подвижничество Раскольникова — не более, как «ужасный бифштекс с картофелем».
Я уважаю тебя, ты хорошая, добрая, честная женщина; я нередко сама хочу тебя
видеть, но когда мы свидимся… в меня просто вселяется
дьявол, и… прости меня, сделай милость, я не хотела бы сказать тебе то, что сейчас должно быть скажу: я ненавижу тебя за все и особенно за твою заботу обо мне.
— Ну ты, вы, мы, они; ты даже все местоимения в своем разговоре перемешала, но кто бы ни нигилистничал, все-таки я думаю, что можно было отдать голову свою на отсечение, что никто не
увидит тебя в этой черной рясе, в усменном поясе, верующею в господа бога, пророчествующею, вызывающею духов, чертей и
дьяволов.
—
Вижу, что вы знаете ваш предмет в совершенстве, и этот капризный
дьявол мне очень нравится. Но я хотел бы слышать от вас о человеке.
Только тут, первый раз в жизни, на старости лет, он
увидел и понял, как могуч
дьявол, как прекрасно зло и как слабы, малодушны и ничтожны люди.
В ваших книгах я взбирался на вершины Эльборуса и Монблана и
видел оттуда, как по утрам восходило солнце и как по вечерам заливало оно небо, океан и горные вершины багряным золотом; я
видел оттуда, как надо мной, рассекая тучи, сверкали молнии; я
видел зеленые леса, поля, реки, озера, города, слышал пение сирен и игру пастушеских свирелей, осязал крылья прекрасных
дьяволов, прилетавших ко мне беседовать о боге…
Но оказалось, что могло быть и иначе: когда после этой тревожной ночи наступило утро и с приближением его успокоился чертовский шум и прошел страх, то вышедшая впереди всех из комнаты Марья Матвеевна
увидела, что дверь на чердачную лестницу была открыта настежь, и меловой крест, сделанный рукою этой благочестивой женщины, таким образом скрылся за створом и оставил вход для
дьявола ничем не защищенным.
И Вельзевул
видел, как Христос в светлом сиянии остановился во вратах ада,
видел, как грешники от Адама и до Иуды вышли из ада,
видел, как разбежались все
дьяволы,
видел, как самые стены ада беззвучно распались на все четыре стороны.
Монахи пришли взять меня оттуда, и хотя тотчас догадались о подмене заключенного, но,
видя, что вход в тюрьму был в прежнем крепком состоянии, приписывая этот случай чуду или напущению
дьявола и более всего боясь открытием подмена заслужить казнь, мне приготовленную, сдали моего двойника, под моим именем, солдатам, а эти — палачу.
—
Видишь, попавши в когти к
дьяволу, нелегко из них выпутаться: надо иметь ум самого Вельзевула [Вельзевул —
дьявол, сатана.], ум мой, чтобы высвободить тебя из этих тенет. Чу! слышны каблучки прелестной Гебы [Геба — богиня юности (греч. миф.).].
Германец склонен
видеть столкновение Бога и
дьявола, света и тьмы на периферии бытия, но когда он идет в глубину духовной жизни, то
видит там Бога, созерцает свет — полярность исчезает.
— Я сделал то, безумный юноша, что совершил бы я над сердцем моим, если бы оно вздумало шутить и смеяться надо мною! Несчастный, разве ты не
видишь, что твое искусство уже давно смеется над тобою, что с твоей доски сам
дьявол корчит тебе свои гнусные рожи!