Неточные совпадения
Бросились они все разом в
болото, и больше половины их тут потопло («многие за землю свою поревновали», говорит летописец); наконец, вылезли из трясины и
видят: на другом краю болотины, прямо перед ними, сидит сам князь — да глупый-преглупый! Сидит и ест пряники писаные. Обрадовались головотяпы: вот так князь! лучшего и желать нам не надо!
Шли они по ровному месту три года и три дня, и всё никуда прийти не могли. Наконец, однако, дошли до
болота.
Видят, стоит на краю
болота чухломец-рукосуй, рукавицы торчат за поясом, а он других ищет.
Весловский, желая
видеть стрельбу, заехал в
болото и увязил лошадей.
—
Болото начинается вот здесь, прямо пред нами,
видите — где зеленее.
Подъехав к серьезному
болоту, главной цели поездки, Левин невольно подумывал о том, как бы ему избавиться от Васеньки и ходить без помехи. Степан Аркадьич, очевидно, желал того же, и на его лице Левин
видел выражение озабоченности, которое всегда бывает у настоящего охотника пред началом охоты, и некоторой свойственной ему добродушной хитрости.
— Идите, идите, вы найдете дорогу на мельницу! — крикнул Левин и, оглянувшись, с удовольствием
увидел, что Весловский, нагнувшись и спотыкаясь усталыми ногами и держа ружье в вытянутой руке, выбирался из
болота к мужикам.
— Как же мы пойдем?
Болото отличное, я
вижу, и ястреба̀, — сказал Степан Аркадьич, указывая на двух вившихся над осокой больших птиц. — Где ястреба̀, там наверное и дичь есть.
— Ну вот
видите, что я не жалел
болота, — сказал Левин, — только время терять.
Была в этой фразе какая-то внешняя правда, одна из тех правд, которые он легко принимал, если находил их приятными или полезными. Но здесь, среди
болот, лесов и гранита, он
видел чистенькие города и хорошие дороги, каких не было в России,
видел прекрасные здания школ, сытый скот на опушках лесов;
видел, что каждый кусок земли заботливо обработан, огорожен и всюду упрямо трудятся, побеждая камень и
болото, медлительные финны.
Но вот беда, я не
вижу, чтоб у тебя было что-нибудь серьезное на уме: удишь с мальчишками рыбу, вон
болото нарисовал, пьяного мужика у кабака…
Видели мы кочевье оленных тунгусов со стадом оленей. Тишина и молчание сопровождали нас. Только раз засвистала какая-то птичка, да, кажется, сама испугалась и замолчала, или иногда вдруг из
болота выскакивал кулик, местами в вышине неслись гуси или утки, все это пролетные гости здесь. Не слыхать и насекомых.
Правду говорили мне в Аяне! Иногда якут вдруг остановится,
видя, что не туда завел, впереди все одно: непроходимое и бесконечное топкое
болото, дорожки не видать, и мы пробираемся назад. Пытка! Кучер Иван пытается утешать, говорит, что «никакая дорога без лужи не бывает, сколько он ни езжал». Это правда.
На прощанье он сказал нам, что мы теперь
видели полный образчик колонии. «Вся она такая: те же пески, местами
болота, кусты и крупные травы».
— А! — радостно восклицает барин, отодвигая счеты. — Ну, ступай; ужо вечером как-нибудь улучим минуту да сосчитаемся. А теперь пошли-ка Антипку с Мишкой на
болото да в лес десятков пять дичи к обеду наколотить:
видишь, дорогие гости приехали!
Картина, которую я
увидел, была необычайно красива. На востоке пылала заря. Освещенное лучами восходящего солнца море лежало неподвижно, словно расплавленный металл. От реки поднимался легкий туман. Испуганная моими шагами, стая уток с шумом снялась с воды и с криком полетела куда-то в сторону, за
болото.
Тут я только понял весь ужас нашего положения. Ночью во время пурги нам приходилось оставаться среди
болот без огня и теплой одежды. Единственная моя надежда была на Дерсу. В нем одном я
видел свое спасение.
С рассветом казалось, что день будет пасмурный и дождливый, но к 10 часам утра погода разгулялась. Тогда мы
увидели то, что искали. В 5 км от нас река собирала в себя все протоки. Множество сухих релок давало возможность подойти к ней вплотную. Но для этого надо было обойти
болота и спуститься в долину около горы Кабарги.
Вчера мы до того были утомлены, что далее не осмотрелись как следует, было не до наблюдений. Только сегодня, после сытного завтрака, я решил сделать прогулку по окрестностям. В средней части долина реки Аввакумовки шириной около 0,5 км. С правой стороны ее тянутся двойные террасы, с левой — скалистые сопки, состоящие из трахитов, конгломератов и брекчий. Около террас можно
видеть длинное
болото. Это место, где раньше проходила река. Во время какого-то большого наводнения она проложила себе новое русло.
Озера, оставшиеся ныне среди
болот, — это наиболее глубокие места лагуны; здесь в непосредственной близости к воде я
увидел большие заросли какой-то снежно-белой растительности, при ближайшем осмотре оказавшейся эдельвейсом.
Мы все надеялись, что Дерсу убьет что-нибудь, но напрасно. Выстрелов не было слышно. После полудня долина расширилась. Здесь мы нашли маленькую, едва заметную тропинку. Она шла влево на север, пересекая кочковатое
болото. Голод давал себя чувствовать. Все шли молча, никто не хотел разговаривать. Вдруг я
увидел Дерсу: он тихонько переходил с места на место, нагибался и что-то подбирал с земли. Я окликнул его. Он махнул мне рукой.
Через час я вернулся к своим. Марченко уже согрел чай и ожидал моего возвращения. Утолив жажду, мы сели в лодку и поплыли дальше. Желая пополнить свой дневник, я спросил Дерсу, следы каких животных он
видел в долине Лефу с тех пор, как мы вышли из гор и начались
болота. Он отвечал, что в этих местах держатся козули, енотовидные собаки, барсуки, волки, лисицы, зайцы, хорьки, выдры, водяные крысы, мыши и землеройки.
В 11 часов утра мы сделали большой привал около реки Люганки. После обеда люди легли отдыхать, а я пошел побродить по берегу. Куда я ни обращал свой взор, я всюду
видел только траву и
болото. Далеко на западе чуть-чуть виднелись туманные горы. По безлесным равнинам кое-где, как оазисы, темнели пятна мелкой кустарниковой поросли.
Крестьяне снова подали в сенат, но пока их дело дошло до разбора, межевой департамент прислал им планы на новую землю, как водится, переплетенные, раскрашенные, с изображением звезды ветров, с приличными объяснениями ромба RRZ и ромба ZZR, а главное, с требованием такой-то подесятинной платы. Крестьяне,
увидев, что им не только не отдают землю, но хотят с них слупить деньги за
болото, начисто отказались платить.
И действительно, на другое утро приехал из земского суда сельский заседатель, разрешил похоронить самоубийцу, и я из окна
видел, как Маврушино тело, обернутое в дырявую рогожу, взвалили на роспуски и увезли в
болото.
Видя, что он мало ест и худеет, я выпустил его опять в то же
болото.
Когда мне сказали об этом, я не хотел верить и один раз, полубольной, отправился сам в
болото и, подкравшись из-за кустов,
видел своими глазами, как мои собаки приискивали дупелей и бекасов, выдерживали долгую стойку, поднимали птицу, не гоняясь за ней, и, когда бекас или дупель пересаживался, опять начинали искать… одним словом: производили охоту, как будто в моем присутствии.
Однако время уходило, и надо было возвращаться на бивак. Осмотревшись, я пошел, как мне казалось, прямо к морю, но на пути встретил лесное
болото, заваленное колодником. С целью обойти его я принял немного вправо. Минут через десять я
увидел дерево, которое показалось мне знакомым. Это был вяз с выводком соболей.
Прекрасная мати пустыня!
От суетного мира прими мя…
Любезная, не изжени мя
Пойду по лесам, по
болотам,
Пойду по горам, по вертепам,
Поставлю в тебе малу хижу,
Полезная в ней аз
увижу.
Потщился к тебе убежати,
Владыку Христа подражати.
Ночь была сегодня темная, настоящая волчья, как говорят охотники, и
видели хорошо только узкие глазки старца Кирилла. Подъезжая к повертке к скиту Пульхерии, он только угнетенно вздохнул. Дороги оставалось всего верст восемь. Горы сменялись широкими высыхавшими
болотами, на которых росла кривая болотная береза да сосна-карлица. Лошадь точно почуяла близость жилья и прибавила ходу. Когда они проезжали мимо небольшой лесистой горки, инок Кирилл, запинаясь и подбирая слова, проговорил...
Зима была студеная, и в скиты проезжали через курень Бастрык, минуя Талый. Чистое
болото промерзло, и ход был везде. Дорога сокращалась верст на десять, и вместо двух переездов делали всего один. Аглаида всю дорогу думала о брате Матвее, с которым она увидалась ровно через два года. И его прошибла слеза, когда он
увидел ее в черном скитском одеянии.
Только перейдя
болото и
видя, что последняя пара его отряда сошла с дорожки, кое-как насыпанной через топкое
болото, он остановил лошадь, снял темно-малиновую конфедератку с белой опушкой и, обернувшись к отряду, перекрестился.
— Как тебе сказать? С непривычки оно точно… опасаешься немного, ну а потом
видишь, что другие люди не боятся, и сам станешь посмелее… Много там, братец мой, всякой всячины. Придем — сам
увидишь. Одно только плохо — лихорадка. Потому кругом
болота, гниль, а притом же жарища. Тамошним-то жителям ничего, не действует на них, а пришлому человеку приходится плохо. Одначе будет нам с тобой, Сергей, языками трепать. Лезь-ка в калитку. На этой даче господа живут очень хорошие… Ты меня спроси: уж я все знаю!
Видит Родион Антоныч, что ходит он по
болоту и копает носом вязкую тепловатую тину, и так ему хорошо: в воздухе парит, над ним густая осока колышется, всякая болотная мошка гудит-гудит…
— Вы что же, в моем намерении осушить
болото видите только желание эксплуатировать рабочих, а не заботу об улучшении их быта? Да?
А уже светало, ей было боязно и стыдно ждать, что кто-нибудь выйдет на улицу,
увидит ее, полунагую. Она сошла к
болоту и села на землю под тесной группой молодых осин. И так сидела долго, объятая ночью, неподвижно глядя во тьму широко раскрытыми глазами, и боязливо пела, баюкая уснувшего ребенка и обиженное сердце свое…
— Тогда, перед казнью, много наших донцов похватали! Приехали они в Москву атамана спасать. Похватали и сослали кого в Соловки, кого куда. Уж через пять лет, когда воцарился Федор, вернули, и многие из них шли через Москву и еще
видели на шесте, против Кремля, на
Болоте, голову своего атамана.
—
Видишь, князь, этот косогор? — продолжал атаман. — Как дойдешь до него, будут вам их костры видны. А мой совет — ждать вам у косогора, пока не услышите моего визга. А как пугну табун да послышится визг и крик, так вам и напускаться на нехристей; а им деться некуды; коней-то уж не будет; с одной стороны мы, с другой пришла речка с
болотом.
— Вот только что поворотили к Поганой Луже. Я как
увидел, так напрямик сюда и прибежал
болотом да лесом.
Хмурыми осенними днями, когда не только не
видишь, но и не чувствуешь солнца, забываешь о нем, — осенними днями не однажды случалось плутать в лесу. Собьешься с дороги, потеряешь ее тропы, наконец, устав искать их, стиснешь зубы и пойдешь прямо чащей, по гнилому валежнику, по зыбким кочкам
болота — в конце концов всегда выйдешь на дорогу!
В скором времени по прибытии нашем в Москву я
увидел позорище для всех чрезвычайное, для меня же и новое: смертную казнь, жребий Пугачева решился. Он осужден на четвертование. Место казни было на так называемом
Болоте.
— Э, да, я
вижу, ты еще не допил своего кубка! Ну-ка, брат, выкушай на здоровье! авось храбрости в тебе прибудет. Помилуй, чего ты опасаешься? В нашей стороне никакого войска нет; а если б и было, так кого нелегкая понесет? Вернее всего, что нам послышалось. Омляш все тропинки в лесу знает, да и он навряд пустится теперь через
болото.
Я таки в другой раз на
болоте его
видел, близко…
— Вот этого умный человек никогда не спросит. Умный человек сам
видит, что ежели река — так она течет куда-нибудь… а кабы она стояла, то было бы
болото…
— Теперь слушайте, ребята! — продолжал Рославлев. — Ты, я
вижу, господин церковник, молодец! Возьми-ка с собой человек пятьдесят с ружьями да засядь вон там в кустах, за
болотом, около дороги, и лишь только неприятель вас минует…
— Близехонько, крестной! — отвечал с колокольни мальчик, — на самом выгоне — вон уж поровнялись с нашими, что засели на
болоте; да они их не
видят… Впереди едут конные… в железных шапках с хвостами… Крестной! крестной! да на них и одежа-та железная… так от солнышка и светит… Эва! сколько их!.. Вот пошли пешие!.. Эге! да народ-то все мелкой, крестной! Наши с ними справятся…
— Как отчего? Место водяное такое. Здесь везде
болото. Так в воду и кладут. Я
видел сам… много раз…
Мы достигли верховья так называемого Бедринского озера, и,
увидев, что в него впадал небольшой ручеек из соседнего
болота и такие же два ручейка — из парка, я убедился, что озеро имеет постоянную небольшую прибыль свежей, проточной воды.
— Тогда бедные путники
видят свою ошибку и, махнув рукой, говорят: «Э, да вы все Обломовы!» И затем начинается деятельная, неутомимая работа: рубят деревья, делают из них мост на
болоте, образуют тропинку, бьют змей и гадов, попавшихся на ней, не заботясь более об этих умниках, об этих сильных натурах, Печориных и Рудиных, на которых прежде надеялись, которыми восхищались.
Они вступали в дремучий, неведомый лес, шли по топкому опасному
болоту,
видели под ногами разных гадов и змей и лезли на дерево, — отчасти, чтоб посмотреть, не
увидят ли где дороги, отчасти же для того, чтобы отдохнуть и хоть на время избавиться от опасности увязнуть или быть ужаленными.
Старик будто сам всё
видел: стучат тяжёлые топоры в крепких руках, сушат люди
болота, возводят города, монастыри, идут всё дальше, по течениям холодных рек, во глубины густых лесов, одолевают дикую землю, становится она благообразна.