Неточные совпадения
Так, господи! Я
верую, что ты
Христос, сын божий, грядущий
в мир».
— Это играть? Играть? Перестану, мама; сегодня
в последний раз еду, особенно после того, как Андрей Петрович сам и вслух объявил, что его денег там нет ни копейки. Вы не поверите, как я краснею… Я, впрочем, должен с ним объясниться… Мама, милая,
в прошлый раз я здесь сказал… неловкое слово… мамочка, я врал: я хочу искренно
веровать, я только фанфаронил, и очень люблю
Христа…
Мне кажется, пани Катерина, что он и
в господа
Христа не
верует.
В бога не
веруют,
в Христа не
веруют!
— Я
верую в Россию, я
верую в ее православие… Я
верую в тело
Христово… Я
верую, что новое пришествие совершится
в России… Я
верую… — залепетал
в исступлении Шатов.
«Одумайтесь, люди, и
веруйте в Евангелие», — говорил
Христос 1800 лет тому назад и говорит еще с большей убедительностью теперь, — предсказанною им и совершившеюся теперь бедственностью и неразумностью нашей жизни, дошедшей теперь до последних пределов бедственности и неразумия.
Уже ко времени Константина всё понимание учения свелось к резюме, утвержденным светской властью, — резюме споров, происходивших на соборе, — к символу веры,
в котором значится:
верую в то-то, то-то и то-то и под конец —
в единую, святую, соборную и апостольскую церковь, т. е.
в непогрешимость тех лиц, которые называют себя церковью, так что всё свелось к тому, что человек верит уже не богу, не
Христу, как они открылись ему, а тому, чему велит верить церковь.
— Если бы я и неверующий был, то согласитесь, что могу сделаться и верующим:
уверовал же Савл [Савл — языческое имя апостола Павла.] во
Христа, — говорил Бегушев, как бы угадывая тайное намерение Татьяны Васильевны посвятить его
в адепты спиритизма.
— Экой вы какой! — засмеялся дьякон. —
В Христа же вы не
веруете, зачем же вы его так часто упоминаете?
— Братцы, — говорил бедный мужик задыхающимся голосом, — братцы! Что вы со мною сделали?.. Куды я пойду теперь?.. Братцы, если
в вас душа есть, отдайте мне мою лошаденку… куды она вам?.. Ребятишки, вишь, у меня махонькие… пропадем мы без нее совсем… братцы,
в Христа вы не
веруете!..
Тогда
в душе моей всё возвысилось и осветилось иначе, все речи Михайловы и товарищей его приняли иной смысл. Прежде всего — если человек за веру свою готов потерять свободу и жизнь, значит — он
верует искренно и подобен первомученикам за
Христов закон.
— Нет, — говорит, — ближе к нам! Не хочется мне назвать его — лучше бы ты сам догадался! Ибо во
Христа прежде и крепче всех те
уверовали, кто до встречи с ним знал уже его
в сердце своём, и это силою их веры поднят он был на высоту божества.
Во
Христа веровал,
в хозяев и царей, во Льва Толстого.
— Все равно, братцы!.. Все мы — христиане, все
в Бога
веруем… все по Христу-то ведь братья! — приставал меж тем блондинчик. — Сегодня генералы
в снежковских стреляли, — завтра
в вас стрелять будут, — это все равно!
— Авдотья Марковна, — после долгого молчанья сказал отец Прохор, — доходили до меня вести, что хотя ваши годы и молодые, а
в Писании вы довольно сведущи. Не от себя и не от человеческих писаний предлагаю вам, а сказанное самим истинным
Христом возвещаю. Божественные словеса неизмеримо выше всяких слов, всяких писаний и всяких деяний человеческих.
Веруете ли вы во святое Евангелие?
Нужно при этом помнить, что Шатов проповедует совсем то же самое, что, от себя уже, проповедует и Достоевский
в «Дневнике писателя». С такою, казалось бы, огненною убежденностью и сам Достоевский все время твердит: «я
верую в православие,
верую, что новое пришествие
Христа совершится
в России»… Но публицист не смеет произнести последнего слова, он старается скрыть его даже от себя. И со страшною, нечеловеческою правдивостью это слово договаривает художник: а
в бога —
в бога я буду
веровать…
Но не значит ли это, что хотят, чтобы
Христос сошел с креста для того, чтобы
уверовали в Него.
— Но вы
веруете в господа нашего Иисуса
Христа?
Тогда Ставрогин задает Шатову роковой вопрос: «
Веруете вы сами
в Бога или нет?» Шатов залепетал
в исступлении: «Я
верую в Россию, я
верую в ее православие… — я
верую в тело
Христово… я
верую, что новое пришествие совершится
в России…» «А
в Бога? —
в Бога?» — настаивает Ставрогин.
Он и не обращает никакого внимания на закон Моисея, а
верует в закон
Христа и исполняет его.
Признающие себя неверующими, правда, не
веруют ни
в бога, ни
в Христа, ни
в Адама; но
в основное ложное представление о правах человека на блаженную жизнь, на котором зиждется всё,
в него они
веруют так же и еще тверже, чем богословы.
Патриарх же еще ранее знал обо всем, что происходит
в городе, и, имея
в свите правителя подкупных людей, которые тоже любили ковры «нежнее сна и легче пуха», постоянно был ими обо всем извещаем. Так известился он также заранее и о наряженном к нему посольстве и,
в ожидании посла с букетом, удалился
в свою пышную баню и, раздевшись, сел
в широкую круглую ванну, над которою
в потолке пестрым мрамором были выложены слова: «Мы
веруем в единое божество Иисуса
Христа и
в воскресение тела».