Неточные совпадения
Они
уважали друг друга, но почти во всем были совершенно и безнадежно несогласны между собою — не потому, чтоб они принадлежали к противоположным направлениям, но именно потому, что были одного лагеря (
враги их смешивали в одно), но в этом лагере они имели каждый свой оттенок.
Сам с своими козаками производил над ними расправу и положил себе правилом, что в трех случаях всегда следует взяться за саблю, именно: когда комиссары [Комиссары — польские сборщики податей.] не
уважили в чем старшин и стояли пред ними в шапках, когда поглумились над православием и не почтили предковского закона и, наконец, когда
враги были бусурманы и турки, против которых он считал во всяком случае позволительным поднять оружие во славу христианства.
— Потому что — авангард не побеждает, а погибает, как сказал Лютов? Наносит первый удар войскам
врага и — погибает? Это — неверно. Во-первых — не всегда погибает, а лишь в случаях недостаточно умело подготовленной атаки, а во-вторых — удар-то все-таки наносит! Так вот, Самгин, мой вопрос: я не хочу гражданской войны, но помогал и, кажется, буду помогать людям, которые ее начинают. Тут у меня что-то неладно. Не согласен я с ними, не люблю, но, представь, — как будто
уважаю и даже…
Лживость, лукавство, трусость, малодушие, наушничество, кражи, всякого рода тайные пороки — вот арсенал, который выставляет приниженное население или, по крайней мере, громадная часть его, против начальников и надзирателей, которых оно не
уважает, боится и считает своими
врагами.
Все дело было в том, что он до того любил и
уважал Б-го, до того благоговел перед ним, что тех, которые чуть-чуть расходились с Б-м, считал тотчас же почти своими
врагами.
Он
уважает врага-горца, но презирает чужого для него и угнетателя солдата.
Да, я
врагВсего, что люди чтут и
уважают.
Я не
уважаю людей глупых и без образования, кроме того нечестных, апатичных и
врагов всего нового.
Народ, раздраженный его укоризнами, хотел смирить гордого, но Марфа и Делинский великодушно спасли его: они
уважали в нем достоинство витязя и щадили
врага личного, презирая месть и злобу.
Марфа, не изменяясь в лице, дружелюбно подала им руку и сказала: «Видите, что князь московский
уважает Борецкую: он считает ее
врагом опасным!
Платонов. Ну а вот я так не могу похвалиться этим. Я разошелся с ним, когда у меня не было еще ни волоска на подбородке, а в последние три года мы были настоящими
врагами. Я его не
уважал, он считал меня пустым человеком, и… оба мы были правы. Я не люблю этого человека! Не люблю за то, что он умер спокойно. Умер так, как умирают честные люди. Быть подлецом и в то же время не хотеть сознавать этого — страшная особенность русского негодяя!
— Я и не говорю про миролюбие. Боритесь. Пусть
враги боятся вас, пусть ненавидят. Но чтоб
уважали вас, чтоб чувствовали, насколько вы выше их.
В первый раз всею душою Юрка почувствовал в этих рабочих не товарищей, а
врагов, с которыми он будет бороться не покладая рук. И сладко было вдруг сознать свое право не негодовать втихомолку, а в открытую идти на них, напористо наседать, бить по ним без пощады, пока не научатся
уважать труд.